Мера ее вины - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Чандлер cтр.№ 71

— Профессор, какой вывод о психическом состоянии миссис Блоксхэм вы можете сделать на основе ее заявлений? — спросила мисс Паскал, выпрямляясь во весь рост и скрещивая на груди руки.

— Только один из двух. Либо обвиняемая является очень расчетливым человеком, который может бесстыдно лгать для того, чтобы избежать наказания, либо, если она считает правдой все то, что сообщила, то, возможно, она страдает тяжелой формой паранойи, и ее нахождение на свободе представляет угрозу для общества.

— Спасибо, профессор Ворт, — в знак благодарности Имоджин Паскал наклонила голову.

Джеймс Ньюэлл не торопился начинать задавать свои вопросы. Он поправил парик и просмотрел свои записи. Затем начал:

— Сознательное членовредительство вызывает привыкание, не так ли?

Присутствовавшие в зале суда оживились и задвигались. Вот это уже интересней, подумала Лотти, теперь послушаем другую точку зрения. Адвокат начал опрашивать свидетеля, вызванного стороной обвинения.

— Зачастую да, — согласился Ворт.

— Потому что членовредительство дает возможность на время забыть стресс или депрессию? И в этом эффект членовредительства сравним с действием алкоголя и наркотиков? — высказал предположение Ньюэлл.

— Совершенно верно, — согласился профессор.

— Поэтому можно утверждать: доктор Блоксхэм, снабжавший свою жену лезвиями, мало чем отличался от человека, покупающего героин для наркомана. Наркоман может контролировать и нормировать свое потребление или может, допустим, потерять контроль, употребить все сразу и поставить свою жизнь под угрозу. Так в чем же разница?

— Разница в том, что такой опытный и умелый членовредитель, как миссис Блоксхэм, знала, как избежать смертельных ран, — ответил профессор.

— Однако любая зависимость является сложнопредсказуемой. Практически во всех случаях это является неизбежным падением. Тяжелая степень нанесенных мисс Блоксхэм ран может свидетельствовать о том, что ее зависимость вышла из-под контроля. Вы согласны с этим утверждением?

— Я не видел шрамов, но готов согласиться с этим утверждением. Однако не вижу в вашем вопросе релевантности к теме обсуждения.

— Неужели? — удивился Ньюэлл, внимательно глядя на профессора и хмуря лоб. — Вы не находите, что тот факт, что ее муж приобрел для нее лезвия, — голос адвоката становился все громче, — и неоднократно подталкивал ее к осуществлению актов членовредительства и даже советовал, как это лучше делать, является формой психического насилия? Доктор Блоксхэм не держал лезвия в руках, но злоупотреблял знаниями о зависимости своей жены, дав ей орудие, способствующее продолжению этой зависимости. Так оно и было на самом деле, верно?

Профессор начал перекладывать лежащие перед ним фотографии.

— Ну, не уверен, что… Я имею в виду, что все это вопрос фактов и степени вины. Все зависит от фактов. И я даже не уверен в том, что доктор Блоксхэм вообще знал, что его жена занимается членовредительством.

— То есть вы считаете, что на протяжении всего брака доктор Блоксхэм ни разу не взглянул или не притронулся к бедрам своей жены? — спросил адвокат резким тоном.

Психиатр молчал.

— Давайте представим себе — исключительно в смысле предположения, — что доктор Блоксхэм был любящим мужем, который обожал свою жену и заботился о ней, а не контролировал и не мучил ее. Если человек, которого вы любите, занимается членовредительством, причем в очень серьезных и опасных для жизни масштабах, как бы, по вашему мнению, профессор, этот любящий человек повел себя и какие действия предпринял?

— Отправил бы на осмотр к терапевту для оценки состояния и получения направления на осмотр у специалиста, — ответил Ворт.

— Но вы видели медицинскую карту мисс Блоксхэм?

— Да, — подтвердил Ворт.

— Она посещала терапевта для оценки и лечения полученных ран?

— Нет, — тихо согласился психиатр.

— Есть ли где-либо указание на то, что доктор Блоксхэм когда-либо связывался с терапевтом или другим специалистом по поводу травм своей жены и ее членовредительства?

— Нет.

— Вы можете назвать дату, когда мисс Блоксхэм последний раз была на приеме у терапевта? По какой угодно причине: простуда, кашель и тому подобное?

— Чтобы точно ответить на ваш вопрос, мне необходимо поднять мои записи, но, насколько я помню, миссис Блоксхэм не была на приеме у терапевта более десяти лет. Возможно, в этот период времени она не болела, а может быть, не хотела идти на прием к врачу из-за шрамов на бедрах.

— Или, возможно, ее муж не хотел, чтобы она шла на прием к специалисту, так как боялся, что она расскажет постороннему человеку о том, что с ней происходит и как она живет? Такая вероятность существует, не так ли? — предположил Ньюэлл.

— Если не думать о реальных доказательствах, то допустить можно все, что угодно, — ответил Ворт. — Я могу говорить лишь о том, что видел сам. Миссис Блоксхэм не произвела на меня впечатления робкой и забитой женщины. Напротив, она вела себя агрессивно, злобно и шла на конфликт. Я увидел в ней ярость, а не страх. Это моя профессиональная оценка, которая после получения новой информации нисколько не изменилась. Более того, сейчас я в еще большей степени склонен придерживаться мнения о том, что она может страдать серьезным психическим заболеванием, что делает ее опасной для общества и что могло являться причиной нападения на доктора Блоксхэма. Увы, я в состоянии помочь лишь тем, кто хочет, чтобы им помогли.

— Опрос окончен, — заявил Ньюэлл и сел на свое место.

Судья начала благодарить психиатра за то, что он нашел время и смог прийти в суд, и тут Лотти заметила, как Кэмерон вынул из кармана листок бумаги. Он жестом подозвал пристава, который сначала вопросительно поднял брови, но потом подошел. Кэмерон что-то прошептал ему на ухо, после чего пристав отошел к одному из сотрудников суда, который встал и передал судье листок бумаги.

— Секунду, — попросила судья профессора Ворта.

Она передала листок приставу, который показал его Имоджин Паскал. Взглянув на листок, прокурор сначала повела челюстью, потом скрипнула зубами, после чего, правда, вежливо улыбнулась. Только после этого листок показали Ньюэллу. Лотти увидела, как адвокат слегка приподнял брови, а потом посмотрел на присяжных. Наверняка он хочет понять, кто именно написал записку, подумала она. Ей ужасно хотелось спросить Кэмерона, что там, но это значило, что она должна была близко наклониться к его уху. Судья взяла записку из рук пристава и посмотрела на публику.

— Поступил вопрос от присяжных. У меня нет возражений по поводу того, чтобы его задали свидетелю, так как вопрос имеет отношение к показаниям мисс Блоксхэм.

— Кто это написал? Никто не спросил меня! — услышала Лотти возмущенный шепот Табиты, сидевшей рядом ниже.

— Шшшш! — шикнул на нее Пэн, державший наготове ручку.