Редкий тип мужчины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ромм cтр.№ 22

«Общественная деятельность» Инну нисколько не напрягала, поскольку на работе, в частной музыкальной школе, она была занята всего три дня в неделю, да и то не на полный день. Работала не ради денег (в этом не было нужды), а ради удовольствия. Учила играть на фортепиано, только не детей учила, а взрослых. Алексею казалось странным осваивать инструмент в зрелом возрасте (самому пожилому из учеников Инны стукнуло шестьдесят три года), но желающих было много. Во всяком случае, без учеников Инна не сидела, напротив, сожалела о том, что возможности школы (дефицит помещений и инструментов) мешают ей взять всех желающих. Алексей советовал искать помещение побольше и обещал хорошую скидку на перевозку школьного имущества. «Ты что! – ужасалась Инна. – Знаешь, как трудно найти подходящее для музыкальных занятий помещение? Знаешь, как плохо инструменты переносят перевозку?» Возможно, причина была в том, что владельцу школы, бывшему концертмейстеру государственного симфонического оркестра, недавно исполнилось семьдесят пять лет и он, в силу своего возраста, не тяготел к переменам. Или, быть может, считал (и совершенно верно считал!), что ничто так не привлекает клиентов, как наличие небольшой очереди. Люди же как рассуждают: раз там от клиентов нет отбоя, значит, там хорошо. К перевозке грузов принцип очереди неприменим, поскольку транспорт большинству клиентов нужен «сегодня и немедленно», а меньшинству «завтра прямо с утра», а к музыкальной школе – вполне.

Александру очень нравилось место работы жены. Он считал, что лучшего места и быть не может. Со взрослыми проще работать, они меньше капризничают, с ними интереснее общаться (так, во всяком случае, казалось Алексею), а самое главное, обучение взрослых не должно было (опять же, по мнению Алексея) бередить в душе жены несбывшиеся надежды. В свое время Инна так мечтала об исполнительской карьере, но в девяностые годы, особенно в первой их половине, кругом творился невероятный бардак, а кроме того, классическая музыка на долгое время оказалась «в загоне». Концертная деятельность предполагает гастроли, а с маленьким ребенком, который вдобавок часто болеет (если неделя проходила без какой-то болячки, то впору было праздновать), особо не наездишься. Даже с учетом всегда готовой прийти (и приходившей) на помощь свекрови.

Увы, обстоятельства зачастую сильнее наших желаний. А Инне так сильно хотелось… Ей даже сны снились о том, как она выходит к стоящему на сцене роялю, садится за него и начинает играть. Снились. А может, и до сих пор снятся, только она об этом перестала рассказывать.

– Как все изменилось вокруг! – ахнула Инна. – Я каждый раз поражаюсь! Совсем другой город! Волшебство! Настоящее волшебство! Фантастика!

– А газон все тот же, – вернула сестру на землю Инга. – Такой же лысый!

– Да, лысый, – признал Алексей и тут же постарался найти объяснение: – Ходят тут много, срезают напрямик, вот и вытоптали всю траву.

– Трава, Леша, стесняется расти на этом памятном месте, – сказала Инна. – Сознает и проникается. И еще опасается, что рано или поздно здесь поставят памятник…

– А что? Хорошая идея! – подхватила Инга. – Памятник! Бронзового Лешку на одной ноге!

– Очаровательная идея! – усмехнулся Алексей. – Все станут натирать мне нос на счастье и говорить: «Встречаемся в шесть возле футболиста!»

– Почему возле футболиста? – спросила Инна. – Ты же вроде не футболист?

– А как еще народ назовет мужика, стоящего с поджатой ногой? Только футболистом!

– Согласно историческим данным, у тебя еще и руки были разведены в стороны, – Инга не могла обойтись без того, чтобы не позанудничать хоть немного, хоть самую малость. – Так что на футболиста, Леша, не надейся. Будешь балеруном! Фуэте-муютэ!

– Точно – балерун! – одобрила Инна. – Только это было не фуэтэ, а пируэт.

– Давайте я лучше футболистом буду, ладно? – попросил Алексей с таким серьезным видом, будто памятник уже собирались отливать в бронзе или высекать в граните. – И вообще, никто вам не даст здесь ничего поставить. Вот если бы я героически погиб на этом месте…

– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнула через плечо Инна. – Что ты несешь?! Постучи по своему деревянному лбу! Нет, ты не смейся, а постучи! А жаль, что нельзя памятник… Ставят же разные прикольные фигуры и в Европе, и у нас… Ингусик, а точно нельзя? Есть такой закон?

– Алексей! – Инга картинно заломила руки. – На один знаменательный момент накладывается другой! На твоих глазах меня в первый, и очень надеюсь, что в последний, раз в жизни поставили в тупик вопросом, относящимся к действующему и недействующему законодательству! Присутствующие обязуются под страхом немедленного облысения хранить perpetuum silentium, вечное молчание!

– Ну, мне-то, положим, лет через пять эта кара будет совсем не страшна… – сказал Алексей, проводя ладонью по лысине.

– Ирония судьбы, Леша, очень часто проявляется в фамилиях, – назидательно заметила Инга. – Князевы, Богачевы и Казначеевы живут в бедности, Генераловы умирают сержантами, Котовы страдают аллергией на кошачью шерсть, а Непейпиво других напитков, кроме пива, знать не хотят! Так что в лысом Кудрявцеве нет ничего удивительного. А что касается памятников, то какой-то соответствующий закон непременно есть. Или правила. Иначе бы утыкали этими памятниками всю Москву, пройти бы нельзя было.

– А жаль! – вздохнула Инна. – Бронзовый Леша чудесно смотрелся бы здесь. И ленточку можно было бы на ногу привязать. На счастье… Жаль!

Как хорошо, как замечательно, когда тебе приходится жалеть лишь о том, что нельзя поставить памятник любимому мужу на московской улице, прямо на том месте, где вы когда-то познакомились! Как хорошо, что есть муж, есть дочь, есть сестра! Как хорошо смотреть на их счастливые, улыбающиеся лица, такие родные, такие красивые лица, и чувствовать себя абсолютно счастливой! Счастливой до того, наивысшего предела, выше которого, кажется, ничего и не бывает, не может быть! Инна упивалась своим счастьем, купалась в нем, радовалась ему безмерно и время от времени спрашивала у кого-то или, может, у самой себя: «Неужели так бывает? За что? За что мне такое счастье?» Счастье было приятным, но в то же время каким-то незаслуженным. Его не пришлось добиваться, оно было дано сразу. Раз – и вот тебе счастье! Ощущение «незаслуженности» слегка горчило, но самую капельку. Даже, скорее, не горчило, а приправляло, оттеняло, подчеркивало вкус счастья. Да и разве в заслуженности дело? Дело в самом счастье. Инна была счастлива, и ей хотелось, чтобы все вокруг были счастливы. Инге же для полного счастья нужен был контраст, нужно было сознавать, что счастлива только она, а все остальные если даже и счастливы, то «не по-настоящему». «The devil is in the detail», – говорят англичане (дьявол в деталях).

– Проблема решается легко! – объявила Инга.

– Надо кому-то занести? – Алексей выпятил нижнюю губу и развел руками. – Боюсь, что у меня столько не наберется. Тем более на такую глупость…

– Да у тебя не только на «занести», но и на бронзу для памятника не наберется! – поддела его Инга. – Я не о том. Мы приходим сюда раз в год, так?