Дом глав родов Дюны - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 20

В его глазах она заметила беспокойство.

— Ты ведь слышала, как Леви говорил вчера, о чем здесь расспрашивали. Почему ведьма-джессеритка пришла к нам? Вот что их интересовало.

— Но в истории, что мы сочинили, нет противоречий и она внушает доверие, — протестовала Ребекка, — Сестры научили нас таким вещам, сквозь которые не в состоянии проникнуть даже ясновидение.

— Не знаю… не знаю… — рабби печально покачал головой. — Что есть ложь? Что есть правда? Не приговариваем ли мы себя своими собственными устами?

— Но ведь этому погрому мы противостоим, рабби! — это обычно укрепляло его решимость.

— Козаки! Ты права, дочь моя. Козаки существовали во все времена, и мы не единственные, кто почувствовал их кнуты и мечи, когда они въезжали в наши селенья с убийством в сердцах своих.

Странно, подумалось Ребекке, как ему удается создать впечатление того, что эти события произошли совсем недавно, что он видел их собственными глазами. Никогда не забыть, никогда не простить. Лидице был вчера. Что за мощь хранится в памяти Тайного Израэля. Погром! В продолжительности своего существования сила столь же мощная, как то присутствие Бене Джессерит, что поселилось теперь в ее сознании. Почти. Именно этому сопро-тивляется рабби, сказала она самой себе.

— Боюсь, ты была забрана от нас, — сказал рабби. — Что я с тобой сделал? Что я наделал? И все во имя чести.

Он оглядел инструменты на стене кабинета, которые сообщали данные о ночной аккумуляции энергии от ветряных мельниц, расположенных по всем угодьям фермы. Инструменты говорили, что там наверху монотонно гудят машины, запасая энергию назавтра. Это был подарок Бене Джессерит: свобода от Икс. Независимость. Что за странное слово.

— Эта вещь. Иные Воспоминания, кажется мне очень сложной, и всегда казалась, — сказал он, не глядя на Ребекку. — Память должна нести с собой мудрость, но не делает этого. Вот как мы управляем своей памятью и вот куда прилагаем свои знания.

Он оглянулся, посмотрел на нее, но его лицо утопало в тени.

— Так что говорит тот, внутри тебя? Тот, о котором ты думаешь как о Луцилле?

Ребекка видела, как нравится ему произносить имя Луциллы. Если Луцилла может говорить через дщерь Тайного Израэля, значит, она еще жива и никто ее не предавал.

Прежде чем ответить, Ребекка опустила глаза:

— Она говорит, в нас есть такие внутренние образы, звуки и ощущения, которые появляются по команде или вмешиваются в случае необходимости.

— Необходимости, да! А что это если не сигналы чувств от плоти, что когда-то была там, где не была ты, и, Возможно совершила оскорбительные деяния?

Иные воспоминания, иные тела, — подумалось Ребекке. Раз испытав нечто подобное, она никогда — это она знала точно — не откажется от этого по собственной воле. Может, я и в самом деле стала Бене Джессерит. Конечно, этого-то он и боится.

— Вот что я тебе скажу, — продолжал рабби, — это «критическое перекрещение живущих сознании», как они это называют, ничто, если ты не сознаешь, что твои собственные решения, как нити, тянутся от тебя к жизням других людей.

— Видеть свои собственные поступки в реакциях других, да, именно так это и понимают Сестры.

— Вот это мудро. Чего, по словам госпожи, они жаждут?

— Влияния на возмужание человечества.

— Гм. И она полагает, что события лежат не за пределами ее влияния, а просто за пределами ее чувств. Это почти мудро. Но возмужание… а, Ребекка. Не вмешиваемся ли мы в высочайший план? В праве ли человек устанавливать пределы природы Яхве? Я думаю, Лето II это понимал. А госпожа внутри тебя отрицает это.

— Она говорит, он был проклятым Тираном.

— Был, но и до него существовали мудрые Тираны и без сомнения будут существовать после нас.

— Они зовут его Шайтан.

— У него была власть самого Сатаны. В этом я разделяю их страхи. Он не столько обладал даром предвидения, сколько скреплял мир. Он закреплял облик того, что видел.

— Тоже говорит и госпожа. Но она говорит, что это их Грааль он сохранил.

— И вновь я скажу, что они почти мудры.

Тело рабби сотряс глубокий вздох, и вновь он перевел взгляд на инструменты на стене подземного кабинета. Энергия на завтра.

Потом его внимание вернулось к Ребекке. Она изменилась, и никуда не деться от сознания этого. Она стала очень похожа на Бене Джессерит. Это понятно. Ее ум наполнен всеми теми людьми с Лампадас. Но они не гадаренская свинья, чтобы изгнать их в море, и их дьявольские наваждения вместе с ними. И я не новый Христос.

— То, что они говорят тебе о Великой Матери Одрейд — что она зачастую проклинает своих собственных архивистов и архивы с ними. Что за дела! Разве архивы не сродни книгам, в которых мы сохраняем нашу мудрость?

— Значит, я архивист, рабби?

Этот вопрос поставил его в тупик, но также и высветил проблему. Он улыбнулся.

— Вот что я тебе скажу, дочь моя. Признаюсь, я испытываю некоторую симпатию к Одрейд. Всегда есть кто-то, кто ворчит на архивариусов.

— Мудро ли это, рабби? — как робко она это спросила!

— Верь мне, дочь моя. Как тщательно подавляет архивист малейшую тень суждения! Одно слово за другим. Что за надменность!

— Как они судят, какое слово употребить, рабби?

— А, часть мудрости переходит в тебя, дочь моя. Но эти Бене Джессерит не достигли мудрости и это их Грааль, что мешает им в этом.

Это она прочла по его лицу. Он стремится вооружить меня сомнением против тех жизней, что я несу в себе.

— Позволь мне сказать тебе еще кое-что о Бене Джессерит, — продолжил он. И ничего не пришло ему на ум. Ни слова, ни совета из притч. Такого не случалось с ним уже многие годы. Открытым для него оставался только один путь: говорить от сердца.

— Возможно, они слишком долго шли по пути в Дамаск без единой вспышки просветления, Ребекка. Я боюсь, когда они говорят, что действуют на благо человечества. Почему-то я не вижу этого в них и не верю в то, что Тиран это видел.

Когда Ребекка открыла рот, чтобы ответить, он остановил ее, слегка приподняв руку.

— Возмужалое человечество? Так это их Грааль? А не созревший плод, который сорван и съеден?

На полу Великого Зала Узловой Станции Ребекка вспомнила эти слова, увидев воплощение их не в тех жизнях, что она сохранила, а в поведении тех, кто схватил ее.

Великая Чтимая Матра закончила есть и вытерла руки о платье ближайшей прислужницы.

— Пусть она подойдет, — проговорила Великая Чтимая Матра.

Боль ожгла левое плечо Ребекки, и она рванулась на коленях вперед. Та, которую звали Лонго, подошла сзади с ножнами охотника в правой руке и стрелкой стимулятора ткнула пленницу в бок.