Владыка башни - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Райан cтр.№ 145

— Неужели ни один из вас петь не умеет, а? У нас по вечерам тоска смертная, я желаю развлечься. Ты! — остановившись, Джанрил ткнул острием меча в щеку первого воларца. — Пой!

Подойдя ближе, Френтис увидел, что из глаз мужчины, испуганно воззрившегося на грозного менестреля, текут слезы.

— Я приказал тебе петь, сученыш, — прошипел Джанрил, приставляя меч к уху воларца. — Я тоже когда-то пел, а моя жена танцевала…

— Сержант! — окликнул его Френтис.

— А, это вы, брат. — Джанрил неохотно обернулся.

— У нас нет времени. Вот этот, — Френтис показал на третьего в ряду, — судя по всему, капрал. Заберите его в лагерь и допросите, остальных — кончайте. Да поскорее.

Джанрил продолжал безучастно смотреть на него, затем медленно кивнул:

— Как скажете, брат.

* * *

— Мы и понятия не имели, почему Дарнел решил напасть именно в тот момент, — рассказывал Эрмунд.

Искаженное тревогой лицо рыцаря багровело в свете костра. Рядом с ним сидела Иллиан и гладила собаку, умостившую свою башку ей на колени. Поначалу девушка нервничала, когда к костру приблизился Кусай со всей стаей — и одна из молодых сук, чуть мельче, чем другие, начала к ней ластиться.

— Ты ей понравилась, — объяснил Френтис.

Кусай устроился слева от Френтиса, а один из молодых псов — справа. Собаки были длинноногими, узкомордыми и не такими крупными, как их предок, Меченый. Впрочем, беззаветная преданность и послушание, присущие травильным псам, им вполне передались, к тому же они лучше поддавались контролю. По словам Греалина, погибший мастер Джекрил называл их «гончими Веры».

— Я узнал о вторжении, попав в плен, — продолжал Эрмунд. — И чего только не насмотрелся по пути, доложу я вам. Дарнел торопился свести счеты со всеми, кто когда-либо перешел ему дорогу.

— А как насчет вассалов Дарнела? Они его поддержали? — спросил Греалин.

Сидя в повозке, много не узнаешь, брат, — ответил Эрмунд. — Собственные рыцари наверняка остались ему верны, он же их под стать себе подбирал. Все как один — порочные тупицы, ведомые алчностью, а не честью. Но настроение народа мне хорошо известно, Дарнела никогда не любили. И вряд ли его сношения с захватчиками послужат ему на пользу.

— А мой дедушка? — переспросил Арендиль. — Вы так и не знаете, куда они отправились?

— Увы, мой мальчик. На его месте я бы поехал на север, к Скелльскому перевалу, и попытался добраться до форта ордена.

— Тамошний гарнизон уж не тот, что прежде, — заметил Греалин. — За последние годы аспект Арлин основательно сократил его численность. Так что вряд ли брат Соллис приведет нам существенное подкрепление.

— Значит, будем сражаться сами, — произнесла Давока.

— Думаю, — покачал головой Френтис, — владыка башни Северных пределов обязательно придет нам на помощь. И тогда мы вместе отвоюем наше Королевство.

Все согласно забормотали, но Давока нахмурилась.

— Северные земли далеко, — проговорила она. — А у владыки башни не может быть больше воинов, чем у воларцев.

— Это же лорд Ваэлин! — засмеялась Иллиан. — Даже если он придет один, без всяких воинов, война закончится через день.

Давока состроила скептическую мину, но спорить не стала.

— Мы должны продолжать сопротивление, — сказал Френтис. — Поддерживать пламя борьбы в Королевстве, пока не явится Аль-Сорна.

— И убить как можно больше врагов, — откликнулся Джанрил, стоявший вне круга света, и пристально взглянул на Френтиса. — Не так ли, брат?

Кусай поднял голову, уловив тень угрозы в тоне менестреля, и издал низкое горловое рычание.

— Совершенно верно, сержант.

Из темноты вынырнул Тридцать Четвертый, чем заставил Иллиан подскочить от неожиданности. У истязателя обнаружилась жутковатая способность появляться словно бы из ниоткуда. Он еще не выбрал себе имени, но, поскольку большинство обитателей лагеря не говорили на его языке, а многие откровенно сторонились бывшего раба, особых проблем это не доставило.

— Капрал упорствовал, — доложил он, — но недолго. Повреждения минимальны.

— Что ты узнал? — спросил Френтис, жестом предложив ему сесть.

Тридцать Четвертый уселся между ним и Давокой, вроде бы совершенно не заметив, что ее передернуло от его близости.

— Они знают о вас и о вашем отряде. Вольные мечники уже прозвали вас Алым Братом. Они собираются вытеснить вас из этого леса. Генерал назначил за вашу голову десять тысяч четвертаков.

— Вполне ожидаемо. Что еще?

— Они рассчитывали, что взятие города и разгром королевской армии будут легче. И сейчас ожидают прибытия подкрепления из Воларии. Костяк армии выдвинулся на юг. Владыка южной провинции отказался сдаться, и они осадили его город.

— Что творится на свете, а? Дарнел продался с потрохами, а вот Мустор остался непоколебим, — прокомментировал Греалин, когда Френтис перевел слова раба. — Эта война все перевернула с ног на голову.

Френтис перехватил тревожный взгляд Давоки.

— О королеве никаких новостей? — спросил он Тридцать Четвертого.

— Он уверен, что вся королевская семья погибла. Приказа разыскивать королеву им не поступало.

— Это все?

— Еще он скучает по жене, этой зимой родился их первенец.

— Вот сейчас расплачусь. — Френтис повернулся к Джанрилу. — Он закончил допрос.

Менестрель усмехнулся и скрылся во мраке. Френтис потрепал Кусая по мохнатому мускулистому загривку. «Знаешь, кутенок, нас с тобой превратили в чудовищ, — думал он. — Но во что же я сам превращаю этих людей?»

Трупы покрывали дамбу, словно толстый черный ковер. Неподвижные тела напоминали Риве мертвых воробьев, на которых ежегодно охотились жители деревни неподалеку от ее сарая. Среди трупов валялись лестницы, ни одну из которых нападавшие не смогли подтащить к стенам ближе, чем на двадцать ярдов. На следующий день после прибытия авангарда воларской армии Рива насчитала четыре сотни павших под стрелами лучников лорда Антеша. После первой неудачи воларцы не отваживались на новый штурм, довольствуясь тем, что наращивали насыпь и патрулировали окрестности.

— Они чего-то ждут, — сказал ей дядя, сидя у камина в библиотеке. Его ноги были укутаны теплым пледом, рядом на столике стоял синий пузырек с настойкой красноцвета. — А куда им, собственно, торопиться? Мы же здесь как птички в силке.

Как и предупреждал брат Гарин, владыке становилось хуже с каждым днем. Его щеки запали, лицо осунулось, каждая косточка и жилка на руках проступала под истончившейся сероватой кожей. «Зато глаза по-прежнему яркие», — подумала Рива.