Белая чума - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 57

– Ты знаешь, что он англичанин, но у него одно из лучших исследовательских учреждений в мире. И они только что получили новые материалы из Америки.

– О, как это благородно, – сказал Кевин. – У нас есть магнитофонные записи твоих разговоров. Фин. Ты будешь отрицать, что совершил измену?

Палец Кевина начал сжиматься на пусковом крючке.

В отчаянии Доэни сказал:

– Ты простил Дайрмата и его женщину, а не хочешь выслушать мои объяснения?

– Я слушаю, – сказал Кевин.

– Все, что сообщил нам Викомб-Финч, было проверено в нашей лаборатории. Каждый кусок информации оказался правдивым. Он не лгал нам.

– Я провел много часов, слушая эти ленты, – сказал Кевин. – Этот акцент из британской публичной школы, я много раз слышал его раньше у таких же, как этот твой британский друг.

– Но никогда в таких условиях, – сказал Доэни. – Они сейчас попали в тот же навоз, что и мы!

– Тщательно культивированный звук сладкого благоразумия в их голосах, – сказал Кевин, – даже когда они выставляют самые неблагоразумные требования.

– Ты можешь не верить мне на слово о том, что он дал нам, – сказал Доэни. – Спроси Пирда.

– О, я спросил. Проблема с этим акцентом, Фин, в том, что они склонны верить самому акценту и не слишком задумываться над словами, которые при этом говорятся.

– Что сказал Пирд?

– То же самое, что и ты, Фин. И он очень сожалел, если разочаровал нас. Он не хотел никого обидеть.

– Ты… ты не нанес ему вреда?

– О нет! Он все еще здесь, в Киллалу, работает в поте лица над своими маленькими пробирками. Все это достаточно безвредно. – Кевин с сожалением покивал головой. – Но ты, ты. Фин. Ты ведь общался с галлом. Ты, а не Пирд. – Кевин поднимал пистолет до тех пор, пока Доэни не стал глядеть прямо в ствол.

– Когда ты убьешь меня, что ты собираешься делать с Пирдом и остальными людьми в лаборатории? – спросил Доэни.

– Я оставлю их живыми и здоровыми до того дня, когда я захочу эту женщину в барокамере, – сказал Кевин.

Доэни кивнул, решившись на отчаянную ложь.

– Мы так и думали, – сказал он. – Поэтому мы приготовились к тому, чтоб распространить известие об этом по всей Ирландии.

– Известие о чем? – задал вопрос Кевин.

– Известие об этой женщине и твоих видах на нее, – сказал Доэни. – Ты увидишь, как толпы бросятся, чтобы вырвать у тебя сердце голыми руками. У тебя не хватит пуль, чтобы остановить их всех.

– Ты этого не сделал! – Однако пистолет слегка опустился.

– Мы это сделали, Кевин. И никаким способом в этом мире ты не можешь остановить это.

Кевин вернул пистолет на колени. Некоторое время он пристально изучал Доэни.

– Что ж, хорошая штучка!

– Давай, застрели меня, если хочешь, – сказал Доэни. – И потом можешь всадить следующую пулю себе в голову.

– Тебе бы это понравилось, Фин?

– Ты умрешь медленно или быстро, так или иначе.

– Больше не будет телефонных разговоров с англичанами, Фин.

Разозленный выше всякой способности оценить последствия Доэни сказал:

– Будут, черт тебя побери! И я позвоню американцам, или русским, или китайцам! Пусть найдется кто угодно, кто может помочь нам, и я позвоню ему! – Доэни вытер губы рукой. – А ты можешь слушать каждое слово, которое я скажу!

Кевин поднял пистолет, потом опустил его.

– Держись подальше от того, что ты не понимаешь, Кевин О'Доннел! – сказал Доэни. – Если ты хочешь, чтобы мы нашли средство от чумы!

– Какие высокие слова, Фин! – голос Кевина звучал обиженно. – Тогда найди это средство, если можешь. Это твоя работа, и я желаю тебе успеха. Но когда ты найдешь лекарство, это будет уже моя работа, так же как и твоя. Ты понимаешь? – Кевин положил пистолет назад в боковой карман.

Доэни смотрел на него, неожиданно понимая, что Кевин рассматривает чуму просто как еще одно оружие. Имея лекарство, он захочет использовать ее против всех вне Ирландии. Он будет играть в Безумца, и весь мир будет его мишенью!

– Ты будешь распространять это безумие? – прошептал Доэни.

– В Ирландии снова появятся короли, – сказал Кевин. – А теперь отправляйся в свою лабораторию и благодари Кевина О'Доннела за то, что он сохранил тебе жизнь.

Доэни, пошатываясь, поднялся на ноги и покинул камеру, покачнувшись на пороге и с каждым шагом ожидая пулю в спину. Он не верил, что остался в живых, пока не попал во внутренний двор и охранник не открыл ему ворота. Улица Инчикор-роуд выглядела до безумия повседневно, даже поток машин на ней. Доэни повернул направо и, выйдя из поля зрения ворот, прислонился к старой килмейнхемской стене. В ногах его было такое ощущение, будто с них содрали все мускулы, оставив только кости и слабую плоть.

Что можно поделать с Кевином О'Доннелом? Этот человек такой же сумасшедший, как и бедный О'Нейл. Доэни чувствовал, главным образом, жалость к Кевину, однако что-то же должно быть сделано. Избежать этого было нельзя. Доэни взглянул сквозь покрытое листвой дерево на небо с рваными пятнами голубизны.

– Ирландия, Ирландия, – прошептал он. – До чего дошли твои сыны!

Он хорошо понимал Кевина – вся эта борьба и смерть с тобой рядом. Это зажигало огонь в каждом ирландце. Это длится так долго, столько поколений это пережило, что тягостное, неугасимое пламя стало непременным спутником ирландской души. Оно укрепилось там связью притеснений и голода и поддерживается в каждом новом поколении при помощи историй, рассказываемых ночью у очага – о жестокости тиранов и агонии предков. Вызывающая содрогание действительность о тяжелом труде в Ирландии никогда не была дальше от ирландца, чем рассказы о его собственной семье.

Доэни взглянул налево, где из Килмейнхема появилась группа вооруженных боевиков Финна Садала. Они не обращали внимания на человека, прислонившегося к стене.

«Вот идет огонь грядущий», – думал Доэни.

Ирландское прошлое – это угрюмые тлеющие угли, всегда готовые разгореться. Уныние приходит сразу, как только исчезает ярость. Эта ненависть к английскому; именно она являлась осью их жизни. Каждый новый ирландец требовал, чтобы тысячи лет жестокости были отомщены. Это было то, чего так жаждала ирландская душа.

«Это источник нашей страсти, мрачный подтекст каждой шутки. А объект нашей ненависти никогда не был дальше от нас, чем шестьдесят миль через Ирландское море».

«О, Кевина легко понять, но труднее остановить».

Доэни оттолкнулся от холодной стены Килмейнхемской тюрьмы. Пот холодил его кожу. Он повернулся и пошел в направлении Королевской больницы.