Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить? - читать онлайн книгу. Автор: Аника Вишес cтр.№ 55

Она повесила свое пальто в прихожей и прошла. На столике в гостиной стояла бутылка виски.

– А это что здесь делает? Герман, я предупреждала. Выбирай, или я, или она, – девушка напустила на себя притворную стервозность, но ее глаза смеялись, выдавая озорство.

– Ну, выбор здесь очевиден. Алкоголь меня почти не пьянит, а вот ты, – он вдруг обнял ее сзади, и остаток фразы влажным шепотом потек ей в ухо. – Ты всегда достаешь во мне до живого.

По спине Кристина побежали мурашки, пробираясь сладкой дрожью к самому позвоночнику. До этого момента она сама себе боялась признаваться в том, как сильно скучала по Герману. Когда он вот так касался ее, все их сложности отходили на второй план. Этот мужчина был великолепен и поглощал ее целиком, как черный бархат поглощает свет. Только он один мог доставить ей максимальное удовольствие, не прикладывая к этому, казалось, особых усилий. Словно они двое просто были заточены друг под друга, совпадали, как две ладони, сплетенные вместе.

Кристина повернулась к нему лицом и поцеловала его в мягкие губы. Ее руки обвили сильную шею мужчины. Он прижал девушку к себе и провел ладонью вдоль ее спины.

– Скажи, ты скучала по мне? Видела меня в своих снах?

– Мне больше не снятся кошмары. И я не скучаю по ним, – она заворожено смотрела на его чувственный рот.

– О, как грубо, – он растянулся в довольной улыбке, и стали чуть видны два островатых клыка. – Я тоже думал о тебе, не переставая.

– Давно хочу спросить. Ты не думал скорректировать их форму? Чтобы не бросались так в глаза. Не обижайся, выглядит хорошо и даже броско, но отвлекает на себя внимание.

– А я все ждал, когда же ты это скажешь, – Герман вздохнул. – Думал, конечно, но врач сказал, от такой коррекции они станут чувствительными, будут болеть и, возможно, я совсем их потеряю. Хочешь, чтобы я страдал и мучился?

Не дожидаясь ответа, он стал целовать шею Кристины так нежно, что она ощутила слабость в коленях и ответила с трудом:

– Помнится, тебе это нравится иногда, – его густые волосы струились между ее пальцев.

– Я тоже не могу забыть. Каждый раз, как вижу тот ремень, которым ты меня привязала, я просто становлюсь не способным думать о чем-то другом. Кстати, он и сейчас на мне.

– Если он тебя так отвлекает, просто надень другой, а этот убери в шкаф подальше. Или, хочешь, я его выброшу? – она млела под его поцелуями, и голос становился чуть хрипловатым.

– Ни за что, – он на секунду отвлекся от ее шеи и посмотрел на нее в упор. – Не хочу лишать себя этого напоминания, – он снова перешел на шепот, склонившись к ее уху. – И я намерен повторить. Сейчас.

По всему телу Кристины от этих слов пробежала волна сладкой дрожи, а в груди появилось чувство полета, словно она спрыгивает с качелей в детстве.

– Ты за этим меня позвал, да? А вовсе не потому, что не любишь одинокие субботы.

– Не спрашивай. Просто пойдем со мной.

Он взял ее за руку и повел наверх, в свою спальню.

После ночи в особняке отца Германа Кристина долго переваривала и обдумывала свои впечатления. Он попросил ее «наказать его». Для девушки это был первый подобный эксперимент, но ей показалось, что она справилась со своей задачей. И чем больше она думала о той ночи, тем больше ей нравилась идея подобной игры. В ней разгорался нешуточный азарт, который даже слегка пугал ее, но одновременно с этим она хотела бы пережить нечто подобное снова. И потому сейчас она молча поднималась за Германом по ступеням.

Он открыл перед ней дверь. Шторы задернуты. На его огромной кровати лежит скрученная в кольцо толстая черная веревка. На прикроватной тумбочке девушка заметила плеть. Кристина на мгновение остановилась в дверях.

– Испугалась?

– Нет, – тихо ответила она, но по правде ее смутила такая подготовленность и наличие подобной атрибутики. Кристина предполагала, что все снова будет спонтанно и непринужденно. Поэтому теперь она медлила, будучи сбита с толку подобным развитием событий.

– Вижу, ты все продумал и неплохо подготовился. Но, по-моему, это слегка чересчур.

– Я знаю, чего хочу. Вопрос только в том, со мной ты или нет.

Она нервно улыбнулась.

– Честно сказать, я даже не знаю, что ответить…

– Ну, ты можешь снова сказать нет, как несколько лет назад, и бросить меня одного на произвол моих безумных страстей. Тебе не впервой.

Он говорил с улыбкой, будто шутя, но девушке обидна была такая параллель. Она сильнее всего в жизни жалела о том своем выборе и о его последствиях. Эти слова ее задевали так, что в первую секунду она хотела развернуться и уйти, но что-то помешало ей. Кристина осталась стоять на входе, поджала губы и спросила:

– Герман, а ты уверен, что хочешь именно этого?

– Не смущай меня своими вопросами. Я и так слегка смущен. Просто мне казалось, ты сердишься на меня за что-то. Мы оба знаем, за что, и знаем, что ты имеешь на это полное право. Так используй эту возможность, как способ выпустить пар. Тем более, что я и сам очень хочу этого.

– Но почему вдруг? Это довольно странное желание.

– Ты вынуждаешь меня объясняться, но этого нельзя понять, пока не поживешь в моей шкуре.

Он подошел к кровати, взял в руки веревку и, развязывая узел на ней, продолжил:

– Иногда я совершаю ужасные поступки. Иногда по собственной воле, а иногда нет. Бывает, что я и сам себе становлюсь противен из-за этого. Пусть мои слова прозвучат пафосно, но это тяжело – быть сильным мира сего. И однажды я подумал: каково было бы ощутить себя по ту сторону? Когда не ты держишь кого-то в своей власти, а кто-то держит тебя. Это была опасная мысль. От нее теперь никак нельзя отделаться. Это как жажда… ммм, как бы это сказать…

– Искупления?

Герман щелкнул пальцами.

– Да, именно! – затем протянул ей веревку.

Она взяла ее, но все еще с некоторым сомнением.

– Если ты чувствуешь, что не прав, и делаешь то, что тебе противно, то почему просто не остановиться?

– Потому что я не могу. Мой мир так устроен. Но, возможно, ты сможешь, – он игриво улыбнулся ей. – Так и будешь стоять? Давай, попробуй. Останови меня. Или накажи. Это такая же игра, как и тогда.

– А если я не захочу?

– Я не поверю тебе. Я тоже был тогда в спальне, если ты не заметила. Твой главный зритель. И я видел твое лицо. Тебе понравилось, – он взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза, – ощущать, что я в твоей полной власти. Тебе всегда это нравилось.

Герман говорил чистую правду. В те минуты ее действительно пленило странное чувство вседозволенности и триумфа. И сейчас она ненавидела его за то, что он так точно прочел тогда ее настроение. Герман же от души наслаждался ее смущением. Он видел, что слова достигли цели и торжествующе улыбался, смакуя победу.