Мед для медведей - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Берджесс cтр.№ 54

Самое интересное, что братья инстинктивно поняли, о чем он думает. Очевидно, они довольно часто руководствовались инстинктами и успели развить в себе эту способность.

Старик в пижаме громко храпел, лежа на спине. Братья осторожно залезли в приоткрытый рот. Можно, конечно, воспользоваться искусственной нижней челюстью целиком, но тогда придется выбить Полу все остальные зубы. Это долго, больно и вообще нежелательно. Кроме того, нижняя челюсть храпящего джентльмена может иметь другую форму и не подойдет Полу. Нужно только четыре зуба. Но из чего их сделать? Немного оконной замазки? Нет, вряд ли. Подождите-ка… Младший из братьев живо опустился на колени и начал выгребать мусор из-под коек. В конце концов он поднялся на ноги весьма довольный, держа в руке старую кожуру от апельсина. Из нее вполне можно вырезать нечто напоминающее временный протез. Внутренняя поверхность кожуры весьма схожа по цвету с зубами; пролежав неопределенное время под койкой, материал подсох и стал весьма прочным, да и слюна его не растворит. Пол не мешал братьям увлеченно орудовать ножницами и лезвием.

Позже он не мог сказать, в какой именно момент он отчетливо понял, что уже слишком поздно. Просто было такое чувство, что где-то очень далеко из домика на часах выглянула кукушка и прокуковала очередные полчаса. Ку-ку. О, этот мир, полный страха.

«Сегодня утром, когда меня разбудили, я почувствовала, что ты не придешь меня навестить. Я не виню тебя за это. Ты вовсе не обязан являться ко мне, как на службу. Кроме того, я отлично понимаю, что у тебя много дел. Ты должен продать, наконец, платья, чтобы сделать подарок нашей дорогой Сандре. Вот ведь мерзавка! Может быть, ты даже завел себе здесь женщину. Я же помню, как ты смотрел на ту грязную, прыщавую девицу, которую мы встретили в ресторане. Наверное, прикидывал, как бы затащить ее в постель? Хотя это вряд ли.

Я здесь не предаюсь мечтаниям, больше вспоминаю. Иногда мне даже кажется, что я смотрю отрывки из фильма длиною в целую жизнь. Нашу жизнь. Может быть, это из-за лекарств? Не знаю. Я видела нас, тебя и меня в Ричмонде, в той пивной, не помню только, как она называется. Ты еще опрокинул на пол кружку с пожертвованиями для больных раком, проказой или чем-то еще. Ты столкнул ее локтем на пол, все монетки рассыпались, и тебе пришлось долго ползать по углам и собирать их. Ты потом с трудом отдышался. Ты всегда был неповоротливым, пожалуй, даже неуклюжим, но я не обращала на это внимания. Ты всегда обладал некой изысканностью, я бы даже сказала аристократизмом. Мне казалось, что твоя неловкость вызвана лишь тем, что тебе никогда и ничего не приходилось делать своими руками. В первые педели нашего знакомства я считала тебя отпрыском древнего дворянского рода, который вынужден работать в магазине, поскольку предки растранжирили фамильное богатство. У тебя были очень аристократические руки: узкие, с длинными тонкими пальцами и ухоженными ногтями. Твой голос мне тоже сначала показался очень благородным. Видимо, потому, что я слишком плохо знала англичан.

Так вот, после нашего знакомства в той пивной были исполненные романтики прогулки по реке, величавые лебеди, маленькие пароходики, плывущие в сторону Вестминстера, плакучие ивы. Только все это было насквозь фальшивым, ненастоящим, как театральный спектакль или кинофильм. Так не могло быть всегда. Было же и другое время, когда жизнь была настоящей, подлинной. Хотя, возможно, его убила война. Не знаю… Когда я приехала в истерзанную войной Европу, все мои знания о ней были почерпнуты из книг, которые я нашла в библиотеке моего отца. То есть это были или элегантные истории Поупа, или безрадостные повествования Диккенса. Кажется, я даже начала стыдиться своего отца и его лекций. Он напоминал мне человека, который учит других технике секса, при этом ни разу не переспав с женщиной. В общем, я должна была все увидеть и понять сама. Думаю, подсознательно я всегда искала мать.

Милая старушка Англия! Это единственная страна в мире, где существует Общество по защите детей от насилия и жестокости. Я вспоминаю «Веселую Англию», спектакль, поставленный на нашей любительской сцене в 1940 году. Тогда все в Америке очень переживали, что Англии приходится в одиночку противостоять силам зла. Сборы от этого спектакля должны были пойти на благотворительные цели, кажется, для англичан собирались отправить какие-то товары. Но когда я захотела положить голову на грудь этой милой старушки, из нее с громким пшиком вышел воздух и передо мной оказались лишь два сдувшихся воздушных шарика.

Нет, я не хочу сказать ничего плохого. Временами бывало весьма забавно, а иногда и просто волшебно. Но мне всегда приходилось помнить, что Хэмптон-Корт и Твикенхем созданы вовсе не моим отцом, а лондонский Тауэр существует в действительности, а не только на страницах романов из его библиотеки. Правда, в Суссексе присутствие отца не слишком ощущалось. Киплинг и Честертон никогда не фигурировали в его лекциях. Кроме того, здесь было море, дюны, пивные и очаровательные церквушки. Я полюбила все это, несмотря на то что всегда находились люди, посмеивающиеся надо мной и называющие меня янки. Эти ничтожные людишки просто не понимали, что никто им не давал права насмехаться над другими людьми.

Мы с тобой оба угодили в одну и ту же ловушку. Но очарование прошло, и что же дальше? Пойми, я не собираюсь предъявлять тебе обвинения и выяснять отношения. Просто мне кажется, что единственный приемлемый для тебя способ существования – стать, образно выражаясь, чьей-то идеей. Ты не желаешь заниматься житейскими вопросами. Мужчины в наше время вообще не хотят заботиться о хлебе насущном. Они стремятся жить в свое удовольствие, проводить время с друзьями, многочисленными бедными Робертами, и при этом не иметь никаких обязательств. Что же тогда делать нам, бедным женщинам?

Беда в том, что ты не желаешь жить полной жизнью. Ты хочешь сбросить с плеч груз ответственности и спокойно ожидать конца, продавая тем временем старую мебель и прочую рухлядь, чтобы иметь возможность покупать себе леденцы и карамельки. Причем будешь очень осторожным, чтобы, не дай бог, этот конец не приблизить.

Знаю, мне не следовало все это говорить, но пойми, я тоже имею право на человеческие чувства. Мне необходимо хоть немного любви, тепла, безопасности. Я так долго этого ждала! Но поверь, я и представить себе не могла, что мне придется приехать сюда, на восток, чтобы все это отыскать. Конечно, может быть, я опять совершаю ошибку, как это получилось с Сандрой, но мне кажется, что нет. Сандра – крайне легкомысленная особа. В любых ситуациях она вела себя как ребенок, который не желает играть на рояле самостоятельно, а только нажимает те клавиши, которые ему показывают. До Сандры было еще две женщины, но я не назову тебе их имен. Да это и не важно. Но я никогда и ни с кем не чувствовала себя в безопасности, понимаешь? Никогда не ощущала, что кто-то думает обо мне, защищает меня от злобного, враждебного мира.

А теперь у меня есть Соня, доктор Лазуркина. Я правильно пишу ее имя? Но дело даже не в Соне, а в том, что она имеет за собой крепкий и основательный, надежный тыл. Я вовсе не имею в виду советскую политическую систему и коммунистическую партию. К коммунизму я отношусь так же, как всегда. К тому же я считаю, что политическая система не оказывает серьезного влияния на жизнь маленького человека, такого, как я. Все, с кем я здесь успела познакомиться, кажутся мне вполне счастливыми и довольными жизнью. Никто не дрожит от страха и не вскакивает по ночам в холодном поту. Мне жаль политиков, писателей, учителей, живущих на Западе, которые начинают оплакивать сами себя при одной мысли о том, что они могут оказаться в коммунистическом государстве. Но я не слишком о них беспокоюсь. Не мое это дело. За Соней стоит большая Любовь, а вовсе не материальные ценности и политическая система. Именно Любовь дала этим людям силу выстоять во время всех исторических катаклизмов, пережить войны, страдания, голод, разруху и ужасающую нищету. Мне кажется, Любовь – это понятие, исчезнувшее у нас на Западе, во всяком случае в Англии и в Соединенных Штатах. Там имеется слишком много совершенно необременительных вещей, с успехом ее заменяющих.