Прощальный подарок Карла Брюллова - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Алейникова cтр.№ 68

– А как выглядел пассажир, можете описать?

– Как? Ну, роста тоже среднего, покрепче первого будет и постарше. Походка у него тяжеловата, первый-то все вприпрыжку, а второй устало так шагал, – пояснил шофер. – Одет был тоже вроде в куртку, – почесал макушку Костюхин, – темновато было. Они не под фонарем стояли, а посередке, между двумя фонарями, да и из арки до машины два шага. Но точно помню, что он был в шляпе. Такая, знаете, с заломом посередине и полями? – показал на себе шофер.

– Сколько примерно времени отсутствовал водитель «Москвича», можете сказать?

– Недолго. Мне показалось тогда, что он своего приятеля во дворе встретил. Очень уж быстро вернулись.

– Еще что-нибудь добавить можете? Может, в это время по улице еще кто-то проходил или машина какая-то поехала?

– Нет. Никого не было, – после минутного размышления твердо ответил Костюхин.

«Теперь остается отыскать машину «Москвич» и убедиться, что она была не в угоне, но даже если в угоне, это уже ниточка», – радовался Паша Ребров, усаживаясь за стол.

Арчугов, Алешин, Болотов, Буров, Бялко, Важенин, Воронин, Внуков, Вязов… Воскобойникова не было, просматривал список владельцев бежевых «Москвичей» капитан Ребров.

Григорьев, Демин, Дурнов, Дикий, Дудко, Дыгай, Егоров, Журкин, Забродин, Загорский, Зубов…

Павел Артемьевич остановился. Какая-то фамилия показалась ему смутно знакомой.

Он еще раз пробежался глазами по списку, сосредоточенно морща лоб.

Егоров, Журкин, Забродин, Загорский, Зубов. Забродин, Загорский.

Точно! Петр Федорович Загорский, тесть Аристарха Ивановича Воскобойникова. Вот оно. Вот связь.

– Володя, свободен? Есть связь Воскобойникова и Величковской с кражей! Сейчас зайду.

– Отлично! Ну, Паша, ты у нас просто гений сыска, – счастливо улыбался Владимир Александрович, слушая друга. – Ты еще не знаешь, где сейчас эта машинка находится?

– Нет. Но намерен позвонить Аристарху Ивановичу и все выяснить.

– А может, без него справимся? Он человек неглупый, поймет, что ты подозреваешь его единственное чадо, будет палки в колеса вставлять?

– Тоже верно. Придется применить военную хитрость, – потер задумчиво подбородок Ребров. – Ну а что у тебя, говорил с Борисом Воскобойниковым?

– Да. У Воскобойникова твердое алиби. Был на банкете до двенадцати ночи и назвал не менее десяти свидетелей, способных подтвердить его алиби. Уверен, что не врет, – вздохнул Владимир Александрович.

– Наверное. Хорошо бы нам с тобой выяснить, что за народ бывает у него на работе. Домой он своих подельников вряд ли приглашал, но вот на работу они к нему вполне могли приходить. Во всяком случае, до ограбления. И вообще, хорошо бы разыскать его друзей, побеседовать, но так, чтобы не беспокоить стариков Воскобойниковых и самого Бориса, – размышлял вслух Ребров.

– И как ты это сделаешь?

– Может, через школу? Или через институт. Найду однокашников и однокурсников. Володя, я побежал. Дел полно, и, чувствую, становится все горячее и горячее, как в детской игре.

Да, дел было много, но для начала Павел Артемьевич отправился на Петроградскую сторону. Там в квартире на Большом проспекте родился и вырос Борис Воскобойников, там его хорошо знали, оттуда можно было начать поиски.

– Боря? А кто же его не знает? Профессорский внучок, – поджимая губы, с удовольствием делилась бабулька в пуховом платке и войлочных ботиках, катавшая коляску по двору. – Родители – люди хорошие, бабка с дедом – тоже, а Борька у них хулиган и грубиян. Уж сколько с ним в школе мучились! А что толку? Как был разгильдяй, так и остался. Не поздоровается никогда, сумку тяжелую до квартиры не донесет. Эх… – махнула рукой старушка, но адрес и телефон внука, что учился вместе с Борисом, дала.

– «Москвич»? Помню, а как же! Старик, правда, на нем давно уже не ездил, но машина еще на ходу. Одно время на нем Борька катался, – рассказывал пожилой автолюбитель, копавшийся под капотом старенькой «Эмки». – Но потом она ему, видно, непрестижной показалась, сейчас на папашиной «Волге» разъезжает.

– А машина где сейчас стоит?

– Не знаю. Вроде у них гараж был где-то неподалеку. А может, на дачу отогнали, – предположил автолюбитель.

– А у них дача имеется?

– Имеется. Где, не скажу, ну, да вы у них сами спросите.

– Значит, это их гараж? – разглядывая простенький навесной замок на железных воротинах, задал участковому риторический вопрос Павел Артемьевич. – Заглянуть бы туда.

– А чего туда заглядывать, они там «Волгу» свою держат, – уверенно проговорил участковый.

– А вдруг нет? У них же еще машина имеется, «Москвич 402».

– Да, припоминаю. Была. Еще у Петра Федоровича покойного. Но что-то я ее давно не видел, может, продали?

– А если нет, то где держат?

– А вот даже и не знаю. Во дворе нету. М-м… – почесал макушку участковый. – А у них самих нельзя спросить?

– Нежелательно, – поджав губы, коротко ответил Павел Артемьевич.

– Ладно, попробую выяснить как-нибудь в обход, – пообещал участковый.

– Вот, спасибо. Жду звонка. – И довольный Павел Артемьевич поспешил дальше.

– Борис Воскобойников? – морща лоб, пыталась припомнить директор школы, седая, невысокая, в скромном коричневом костюме и с добрыми, уютными морщинками вокруг глаз.

«Наверное, ее очень любят дети», – отчего-то подумал Павел Артемьевич.

– Извините, все же десять лет прошло, сразу вспомнить сложно, – пояснила она. – Воскобойников… Это не у него дедушка был то ли профессором, то ли академиком? – спросила она, наконец, оживая.

– Именно!

– Да, теперь припоминаю. Я тогда еще завучем работала. Ох и намучились мы с ним. Очень непростой был мальчик. Умный, воспитанный, образованный, но очень циничный и совершеннейший эгоист. Постоянно насмехался над товарищами, высмеивал их горячность, увлеченность, язвил, подтрунивал и даже с учителями был… Не знаю, как сформулировать, но, в общем, придраться к его поведению было сложно, с виду он вроде бы был вежлив, но в этой вежливости всегда сквозила оскорбительная насмешка. Она была едва уловимой, но молодые учителя очень болезненно на нее реагировали, срывались, и вот тут он делал обиженное лицо и упрекал их в предвзятости. В общем, сложный мальчик. Жизнью коллектива интересовался мало. Предпочитал насмехаться и критиковать со стороны, – вспомнив Воскобойникова, оживленно рассказывала директор. – Друзей у него при таком отношении к жизни было немного, в девятом-десятом классах ребята, поумнев и повзрослев, уже откровенно и даже яростно осуждали и его жизненную позицию, и его отношение к окружающим. Так что популярной личностью он не был.