Мой сладкий негодяй - читать онлайн книгу. Автор: Роксана Чёрная cтр.№ 29

Стас со вздохом вытащил член, и сразу снял защиту, выкидывая в мусор. Затем перевернул ослабевшее тело и положил на кушетку, салфеткой стёр кровь с промежности ног, кушетки и выкинул её в ту же урну.

Встав, и обойдя всё еще подрагивающее тело, он включил аппарат узи и взялся за «сердце» прибора, который обмазал специальным гелем.

— Что ты делаешь? — прошептала Маша с лукавой улыбкой, вздрогнув от прикосновения холодного геля к разгорячённой коже.

— Узи разумеется. Я же должен проверить, хорошо ли сделал операцию, — усмехнулся Стас, вглядываясь в затянутые страстью глаза. Теперь в них была не только невинность, но и дикое желание. Ему понравилось, что она еще не остыла. Тело требовало продолжения.

Маша трепетала от теплоты взгляда, от того с какой заботой он стирал с неё кровь и проводил по животу странным белым прибором. Она ощущала себя живой, нужной, важной. Настоящей. Сейчас, как и на сцене в груди бурлило счастье. Она не могла держать это в себе и проговорила, касаясь пальцами его твердой руки, с русыми волосами:

— Ты замечательный. Хоть и хочешь казаться негодяем. Спас сегодня девочку, Вчера спас медсестру, обезвредил психопата, стараешься позаботиться обо мне. Мне ужасно нравится быть здесь, с тобой. И да, я сегодня очень скучала по тебе, — созналась вконец Маша, отдавая ему на милость своё маленькое, трепыхающееся сердце.

Стас застыл, перевёл взгляд на экран, где не отображалось никаких образований и отняв прибор от плоского живота, положил на место.

— И все же внешним чувствам не дано -

Ни всем пяти, ни каждому отдельно -

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно, — голос Стаса был чуть хрипловатым после секса, да и говорил он практически шепотом. Но в тишине темного помещения слова, казалось, прозвучали так громко, что Маша на миг задохнулась.

— Что это означает?

Долго думала каким должен стать секс Маши и Стаса. Напишите, что думаете? Стоило ли сделать его неистовым и грубым? Или пожалеем нашу невинную птичку)

Жду ваших комментариев.

— Что это значит? — села Маша, взяв новую салфетку и стирая гель с живота.

— Мне кажется, Шекспир всегда довольно точно орудовал словом, — Стас внимательно посмотрел в её расширившиеся от удивления глаза, потом перевел взгляд на высокую грудь и резко встал. Сейчас возбуждение было лишним. — Поэтому ответ лежит на поверхности.

— Нет, ты объясни! — вскочив, она начала искать свои вещи. Прекрасная, обнаженная и обиженная.

Он наблюдал за её метаниями, как взрослый за истерикой ребенка. Насмешливо и беззлобно.

— Я не признавалась тебе в любви, я просто сказала, что всё твое бахвальство маска, а на самом деле…

— А на самом деле ты ни черта не знаешь, — начал он злится и отвернулся к окну, чтобы не смотреть в расширившиеся от обиды глаза и слезы мелькнувшие в уголках. Он не планировал обижать её, но признания. Восхищение. Он не был к этому готов. Долго ли влюбится? Стас не хотел этого, он просто хотел её.

— Что это было для тебя? Очередной трах, с очередной девкой?

— Я имел в виду Маша, лишь то, что зря мы всё это затеяли. Оба понимаем, что игра ни к чему не приведёт. У тебя своя жизнь, у меня своя. Да и правила не в твою пользу, потому что в итоге всё проигрываешь только ты, — он повернулся и облокотился на подоконник. Смотрел на неё внимательно, также и она не смела отвести глаз. — Мне жаль, малыш, правда.

Он пыталась разобраться в собственных мыслях. Его определённо расстраивало то, что он терзал это создание, ему действительно было искренне жаль, что по его вине этот мотылёк подлетел так близко к лампе и застрял в её плафоне. Но даже сейчас эгоизм брал над ним верх. Она сама выбрала это направление, и отвечать за своё разбитое сердце тоже придется потом ей.

— Ты жалеешь? — хрипло спросила Маша. — Об этом?

— В данный момент и о об этом тоже. Кажется, твоя неокрепшая психика была не готова к такому эмоционально-гормональному взрыву, — это было сказано добродушно, без желания обидеть или осадить, но твердо.

Из-за своих мыслей Стас и не заметил, как Маша уже оделась и стояла возле двери, желая сбежать от него вырваться из плена чувственности. При желании до её ярости, казалось, можно было дотронуться рукой, настолько накалился вокруг воздух в помещении.

— Пошёл ты к чёрту, Сладенький, серьёзно! — её громкий голос заставил Стаса посмотреть в её раскрасневшееся лицо внимательнее. Её агрессия казалась забавной, но смеяться над ней он не смел, вдруг её совсем сорвало бы с катушек? — Я тебя не просила восхищаться мною, признаваться в любви, мог бы просто поцеловать меня в лобик, налить мне в уши чего-нибудь псевдо заботливого, и всё! Мой первый раз не был бы безвозвратно испорчен!

— Я просто говорю то, что думаю, только и всего. Я думал, мы с тобой оба за честность.

Она еще секунду стояла, не сводя с него взгляда, а потом схватилась за ручку и рванула дверь на себя.

— Открой, выпусти меня отсюда, — воскликнула она.

Стас прошел к ней через весь кабинет, и уже хотел вставить ключ, как вдруг резко развернул Машу к себе и сжал в объятиях.

Надо просто дать ей уйти, забыть всё это. Но разве он мог так просто отказаться от самого сладкого, что пробовал в своей жизни? Разве он мог дать ей уйти и быть счастливой? Без него.

— Отпустите меня Станислав Алеексеевич, — вырывалась она, стараясь убрать его руки, но он тисками сжимал хрупкое тело.

— Прекрати уже дергаться и выслушай, — тихим настойчивым голосом он старался достучаться до наивного сердечка.

Она застонала, когда его внезапно его рука пролезла в штаны и нашла всё еще влажное лоно.

— Сволочь!

— Я и не отрицаю. И не надо думать обо мне лучше, чем есть. Ты меня хочешь. И это взаимно. Давай просто не будем создавать проблему на ровном месте. Будь взрослее.

— Взрослее? — цинично усмехнулась Маша, оттолкнув его руку, но больше не вырываясь. Губы дрожали готовые вот-вот издать гневный вопль. — Это такой как ты что ли? Трахаться и бросать?

— Я тебя не бросаю, я пытаюсь объяснить, что в этом акте нет ничего возвышенного, а я не принц из сказки, а ты не принцесса. Мы люди. Животные, если хочешь. Нам понравилось трахаться. Давай не будет строить иллюзий.

— Воспитываешь меня? — прошипела она сквозь зубы и умудрилась вырваться из крепкого объятия. Отвернулась. — Открой эту чертову дверь или я закричу и вся твоя хваленая карьера отправится к дьяволу!

Стас смотрел на её спину — она не поворачивалась лицом в страхе сорваться, да ему и не особо хотелось сейчас смотреть в её синие глаза. Маша умела ими очаровывать, а нужна была холодная голова, чтобы найти наиболее безболезненный выход из сложившегося конфликта.