Дети времени - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Чайковски cтр.№ 27

И он окончательно пришел в себя в полной уверенности, что его собираются отправить в колонию, в эту замерзшую пустыню с превратившейся в твердое вещество атмосферой, которую Фрай Гюин назначил первой попыткой человечества создать новый дом. Гюин никогда Холстена не любил. Он больше Гюину не нужен. Его будят, чтобы отправить в колонию.

«Нет…»

Зачем было его будить до отправки? Какой вклад он сможет внести в основание лунной колонии? Его уже туда доставили, бесчувственного, прямо в камере! Он пробуждается внутри тесной скорлупки базы, чтобы присматривать за цистернами с миокультурой вечно, и вечно, и вечно.

Ему не удалось справиться с убежденностью, что с ним это уже проделали, и он попытался метаться и лягаться в тесноте стазис-камеры, оглушая себя собственными криками, ударяя по прохладному пластику плечами и коленями, потому что руки поднять он не мог.

– Не хочу туда! – орал он, даже зная, что он уже там. – Вы меня не сможете заставить!

Хотя еще как смогут.

Крышка неожиданно открылась – была сорвана, как только прошла разгерметизация, – и он резко сел, чуть не вывалившись из камеры и полетев на пол лицом вниз. Чьи-то руки его поймали, и секунду он просто осматривался, не понимая, где находится.

«Нет-нет-нет, все в порядке. Это – спальня основной команды. Я все еще на «Гильгамеше». Я не на луне. Меня не отправили…»

Поймавшие его руки довольно резко поставили его на ноги, а когда у него подогнулись колени, кто-то его схватил и встряхнул, впечатав спиной в камеру, так что крышка захлопнулась, прикусив складку стазисной пижамы.

Кто-то на него кричал. Кто-то криком требовал, чтобы он заткнулся. Только тут он понял, что вопит, повторяя снова и снова одно: что не хочет лететь и они его не заставят.

Словно опровергая это, тот, кто был с ним так бесцеремонен, отвесил ему пощечину – и он услышал, как крик прерывается на недоуменном всхлипе, с которым он не успел справиться.

Примерно в этот момент Холстен заметил, что в помещении находятся четыре человека и что он ни одного из них не знает. Трое мужчин и женщина: незнакомые, совершенно не знакомые. На них были корабельные костюмы, но они не входили в основной экипаж. Или если входили, то Гюин не разбудил их при подлете к зеленой планете.

Холстен тупо моргал, уставившись на них. Мужчина, который его держал, был высокий, худощавый и крупнокостный, на вид одного с Холстеном возраста, с небольшими шрамами вокруг глаз, говорившими о недавней хирургической коррекции (недавняя при этом означала несколько тысяч лет назад, перед тем как его усыпили).

Взгляд классициста скользнул по остальным: моложавая, крепко сложенная женщина; низенький худой мужчина с узким лицом, одна половина которого усохла, возможно, в результате побочного эффекта стазиса; коренастый мужчина с тяжелым подбородком, стоявший у люка и постоянно выглядывавший наружу. Он держал огнестрел.

Держал ОГНЕСТРЕЛ.

Холстен воззрился на оружие – какой-то пистолет. Ему все еще трудно было интерпретировать то, что он видит. Он не мог придумать ни одной причины, по которой в этой сцене должен был присутствовать пистолет. Конечно, огнестрельное оружие входило в груз «Гильгамеша». Он знал, что среди всего того, что корабль-ковчег забрал с Земли, огнестрельное оружие определенно присутствовало. С другой стороны, его, конечно же, не должны были носить на борту корабля, полного уязвимых систем и окруженного смертоносным вакуумом.

Если только пистолет здесь нужен для того, чтобы заставить его лететь на спутниковую колонию… но для этого вряд ли потребовался бы пистолет. Карст или пара его безопасников вполне справились бы, при этом гораздо меньше рискуя повредить на борту «Гильгамеша» нечто жизненно важное. Более жизненно важное, чем Холстен Мейсон.

Он попытался сформулировать какой-нибудь разумный вопрос, но смог лишь промямлить что-то неопределенное.

– Слышали? – обратился к остальным высокий подтянутый мужчина. – Он не хочет лететь. Как вам это, а?

– Скоулз, шевелись! – прошипел мужчина у двери – тот, что с пистолетом.

Взгляд Холстена то и дело останавливался на оружии.

В следующее мгновение Скоулз и женщина подхватили его с двух сторон и неловко пропихнули в люк. Стрелок шел впереди, наставив пистолет на коридор. Холстен успел бросить взгляд за дверь, пока криволицый ее закрывал, и увидел, что индикаторы статуса остальных камер основной команды показывали, что они пусты. Он оказался единственным, кому дали спать дальше.

– Объясните, что происходит! – потребовал он, хоть прозвучало это почти нечленораздельно.

– Ты нам нужен… – начала было женщина.

– Заткнись! – рявкнул Скоулз, и она замолчала.

Холстену казалось, что он уже мог бы ковылять самостоятельно, но его тащили так быстро, что он не успевал даже опереться на ноги. Спустя секунду сзади, откуда они шли, раздался какой-то громкий шум – словно кто-то уронил что-то тяжелое. Только когда стрелок повернулся и начал ответный огонь, Холстен понял, что это был звук выстрелов. Выстрелы пистолета были негромко-резкими, на удивление не впечатляющими – как у большого пса с тихим лаем. Ответные звуки оказались громовыми ударами, сотрясавшими воздух и больно рвавшими Холстену барабанные перепонки, словно в соседней комнате дали волю гневу Господню. Он опознал деструкторы: оружие для сдерживания толпы, действующее за счет детонации больших объемов воздуха. Теоретически не смертельные и определенно менее опасные для корабля.

– Кто в нас стреляет? – выдавил он, и на этот раз слова получились достаточно четкими.

– Твои друзья, – бросил ему Скоулз, что могло считаться одним из самых неутешительных ответов в мире, в данных обстоятельствах: у Холстена одновременно возникла уверенность в том, что его теперешние спутники другом его не считают и что его друзья – кто бы они ни были – как минимум не особо боятся ему навредить.

– Корабль… с кораблем что-то случилось? – вопросил он и только по собственному тону понял, насколько ему должно быть страшно.

Казалось, эмоции кипят где-то далеко в его сознании, отделенные от разума медленно тающей стеной стазис-камеры.

– Заткнись, или тебе будет больно, – сообщил ему Скоулз тоном, говорившим, что он будет причинять боль с наслаждением.

Холстен замолк.

Мужчина с усохшим лицом тащился следом за ними – а потом вдруг оказался на полу. Холстен подумал, что мужчина споткнулся, и даже непроизвольно дернулся ему помочь, но его поволокли дальше. Однако криволицый не поднимался, а стрелок наклонился к его трупу, вытащил у мертвеца из-за пояса второй пистолет – а потом направил оружие на противников, которых Холстен даже не видел.

Выстрел. Никаких деструкторов для криволицего. Кто-то по другую сторону (якобы из друзей Холстена) потерял терпение, благоразумие или жалость.

Мимо на помощь стрелку прошли еще двое – мужчина и женщина, вооруженные, – и выстрелы сзади резко участились. Однако судя по замедлившимся шагам Скоулза, тот считал, что оказался в безопасности. Означало ли это большую безопасность для самого Холстена, оставалось животрепещущим вопросом. У него на языке во множестве крутились протесты, вопросы, мольбы и даже угрозы, однако он их проглотил.