Наблюдательница - читать онлайн книгу. Автор: Каролина Эрикссон cтр.№ 39

Сестра нарезает сыр и выкладывает рядом с ветчиной на тарелку. Добавив печенье, пододвигает тарелку ко мне.

– Ты сказала, что он позвонил. И что-то про несчастный случай.

Она сует оливку в рот и накладывает себе еду. Я сижу, уставившись на свою тарелку.

– С чего начать… Мы пытались завести ребенка, долго пытались. Но расстались мы не из-за этого. Ты все поняла, прочитав книгу, так ведь?

Она легонько кивает и подливает вина мне в бокал. Я не хочу пить, по крайней мере, пока не выскажу все, что накопилось у меня на душе. Мне нужно пройти весь этот трудный путь до конца. Путь, начавшийся с признания Петера в измене. Я должна рассказать, что чувствовала, когда узнала, что он был в постели другой женщины. И не один, а много раз. Я должна рассказать, что чувствовала, когда осознала, что он не собирается просить прощения, что он вообще не знает, хочет ли оставаться со мной или нет. Должна рассказать, как земля ушла у меня из-под ног и – второй раз в жизни – я чуть не утратила разум.

Должна рассказать о временах, что я провела в постели, не отличая день от ночи, все глубже погружаясь во мрак. О том, как к черному цвету в моих фантазиях добавился красный. Я начала думать о крови, о мести. Книга, которую я купила, вещи, которые искала в интернете. Тайные пробежки, тайные визиты в тренажерный зал, тяжелые гантели, от которых болели мышцы. Полные насилия фантазии со временем стали казаться реальностью. Мне нужно обо всем этом рассказать сестре. В горле пересохло, я перевожу взгляд на стопку бумаг на кухонном столе. А может, и не нужно ничего не рассказывать, потому что обо всем этом она уже прочитала в книге.

– Я хотела его убить, – раздается мой хриплый голос. – И у меня было ощущение, что я действительно решусь на это.

Тру пальцем ножку бокала.

– И на этот раз мамы рядом не было.

Некому было обнять меня, удержать, оградить. Некому было верить в меня и любить несмотря ни на что.

Сестра берет еще одну оливку. Мне жаль, что нам приходится пройти через это, но обходного пути нет, надо двигаться вперед. Иначе нам никогда не удастся восстановить искренние и доверительные сестринские отношения.

– Ты упоминала, что чувствовала, что у нас не все в порядке. Еще до того, как мы расстались. Ты звонила с расспросами, но я всегда уходила от ответа, меняла тему. И тот ремонт в подъезде… о котором я все время твердила. С ним тоже не все просто…

Сестра вынимает косточку от оливки изо рта и кладет на край тарелки.

– Я слушаю, – говорит она.

Я рассказываю о лифте. Из-за ремонта его отключили, но проверка позднее показала, что двери на восьмом этаже все равно открывались. На нашем этаже. Петер собирался на работу, совершенно забыв об объявлении про отключенный лифт. Он по привычке нажал кнопку, двери раскрылись, муж сделал шаг вперед… В последнюю секунду он остановился, увидев, что под ногами у него пустая шахта.

На несколько секунд время останавливается. Потом сестра поднимается, подходит к столешнице и берет стопку бумаги. Листает, пока не находит нужное место. И начинает читать вслух:

«Я шатаюсь на краю, оборачиваюсь, встречаюсь с ней взглядом. Эти глаза когда-то встретились с моими перед алтарем крошечной деревенской церквушки. Тогда они были полны жизни, полны любви. Теперь же потемнели от ненависти. Выражение ее глаз говорит о жажде мести. И я вижу на ее лице решимость, целеустремленность, которой давно уже не наблюдал. И только сейчас меня посещает мысль: то, что происходит, то, что произойдет – никакая не случайность. Моя жена выжидала. Желала мне смерти. Я столько волновался за нее… а теперь понимаю, что волноваться нужно было за себя».

Она вопросительно поднимает бровь, будто проверяя, там ли она остановилась Я киваю, сестра склоняется над столом. Свет от свечей дрожит на ее лице.

– Что произошло на самом деле?

Я пристально разглядываю косточки оливок у нее на тарелке.

На самом деле я стояла за дверью и смотрела на Петера сквозь замочную скважину, как я делала каждое утро. Он не знал, что я там, не знал, что я за ним слежу. Как только он выходил из квартиры, я подбегала к двери. И гадала, идет ли он на работу или на встречу с ней. Мой взгляд был прикован к его спине. Я не могла отвести взгляда, пока за ним не закрывались двери лифта. Но в то утро случилось кое-что неожиданное

– Я слышала, как двери лифта разъехались, видела, как Петер сделал шаг вперед и застыл. В ту же секунду я вспомнила о ремонте и о том, что лифт отключен. Я распахнула дверь и бросилась к мужу. Все произошло так быстро…

Я замолкаю. Напряжение нарастает. Сестра поднимает следующий лист и зачитывает вслух. Может, ей так проще, может, она думает, что текст создает дистанцию между нами и реальностью, хотя каждое слово в нем написано мною.

Она смотрит на меня.

– Так Петер считал, что ты готова его убить из мести? Что ты выбежала на лестничную клетку, чтобы столкнуть его в шахту лифта?

Сыр бри начал плавиться, к вину сестра даже не притронулась. Я смотрю ей прямо в глаза.

– А ты что думаешь? Что я собиралась сделать?

Сестра откладывает стопку бумаги и на долю секунды опускает взгляд. Потом смотрит на меня и ровным голосом произносит:

– Я знаю тебя, Элена. Ты бы никогда никого не убила.

Сестра накрывает мою руку своей и легонько сжимает. Я смотрю на ее пальцы.

– Нет, не убила бы.

Я во многом не уверена. Не знаю, что было бы, если бы мама с папой не вернулись домой раньше времени в тот вечер пятнадцать лет назад. Не знаю, хватило ли бы сил в моем состоянии добраться до дома новой девушки Томаса и осуществить тот зловещий план. Я никогда не узнаю, была ли способна пустить в ход нож и молоток не только в целях угрозы. Сейчас мне непонятно даже, как я могла сама нанести себе рану и зашить ее, как мне вообще такое пришло в голову, и как я не потеряла сознание от боли.

Но есть вещи, в которых я уверена. Я знаю: то, что я сделала с собой, было ужасно, чудовищно, бесчеловечно, и всю жизнь шрамы на животе будут напоминать мне об этом поступке. Когда Петер признался в измене, я хотела причинить ему вред, даже убить его, знаю, что мои фантазии становились пугающе реалистичными. Но также знаю, что когда я увидела его в то утро на лестничной клетке – беспомощного на краю пропасти – я могла думать только об одном – что должна его спасти. По выражению глаз Петера при виде меня понятно было, что он ожидал худшего.

Сестра выливает вино и вместо него наливает нам воды. Я подношу бокал ко рту и опустошаю его в несколько глотков.