— Скажи «спасибо», — напомнил он Эндрю.
Мальчик поблагодарил, уселся на пол и стал рассматривать мяч. Адам вернулся к своей сумке и на этот раз запустил в нее обе руки.
— А это для тебя, Лайза. Это сделала твоя тетя, давным-давно. Уверен, она бы не возражала.
Цветное стекло. Осенние листья, ярко-красные и оранжевые, свисали с тонкого черного контура дерева. Кент следил, как брат протягивает фигурку его дочери, не в силах посмотреть никому в глаза, даже Бет.
— Как красиво, — сказала Лайза почти шепотом. — Она это сама сделала?
— Да, — ответил Адам. — Настоящий мастер, правда?
Лайза кивнула. На мгновение они замерли, держа в руках фигурку из цветного стекла. Потом Адам разжал пальцы и встал.
— Пахнет аппетитно, — сказал он. — Спагетти?
— Лазанья, — ответила Бет.
— Отлично. Не хотелось являться с пустыми руками… — Он достал из сумки бутылку красного вина, но теперь взглянул на нее и неуверенно улыбнулся. — Но, кажется, вы не пьете, да? Простите.
— Я с удовольствием выпью бокал вина, — сказала Бет.
Кент не помнил, чтобы она в последнее время употребляла алкоголь — по крайней мере после рождения детей. Но и раньше это случалось редко. Заметив его удивленный взгляд, жена улыбнулась.
— Отличная идея.
— Да. — Кент кивнул. — Спасибо, Адам. Давайте за стол. Я проголодался.
Он попросил Бет прочесть молитву перед едой, хотя это была его обязанность. Та не стала возражать и прочла молитву, а Адам слушал, склонив голову, и тихо повторил «аминь», когда Бет закончила просьбой даровать покой семье Рейчел Бонд.
Это был чудесный ужин. Дети, поначалу стеснявшиеся, постепенно разговорились. Адам непринужденно шутил с ними. Бет и Кент выпили немного вина. Потом Бет повела детей наверх, чтобы уложить спать, а Адам стал загружать тарелки в посудомоечную машину.
— Бет отлично готовит. После такой еды мне сегодня будет труднее не заснуть.
— Прости, что не пригласили тебя раньше, — сказал Кент. — Жаль, что для этого понадобились такие обстоятельства, но иногда действительно, не было бы счастья…
Он умолк, наткнувшись на жесткий взгляд Адама. Потом взгляд немного смягчился, и брат снова принялся за тарелки.
— Да, бывает и так.
В комнате повисло неловкое молчание, и Кент попытался нарушить его.
— Я собираюсь посмотреть записи игр Сент-Энтони. Хочешь составить мне компанию?
— А ты знаешь, чему покровительствует святой Антоний? — спросил Адам, не поднимая головы.
Кенту было стыдно признаться в своем невежестве. Ему почему-то казалось, что он должен об этом знать, хотя он был протестантом, а не католиком и никогда не обращался за помощью к святым.
— Нет.
— Помогает найти потерянные вещи, — сказал Адам, закрывая посудомоечную машину и поворачиваясь к Кенту.
— Правда?
— Правда. — Он кивнул, вытирая руки полотенцем. — Однажды я предоставил ему эту возможность.
Кент не знал, что сказать.
— Я собирался смотреть запись, — вернулся он к прерванному разговору. — Ты можешь увидеть то, что я…
— Смотреть запись — это твоя работа. А моя — смотреть на улицу.
Они перешли в гостиную, где к ним присоединилась Бет. Адам еще раз поблагодарил ее за ужин, затем стал вглядываться в темноту за окном.
— Я принесу пистолет, когда дети заснут.
— Спасибо, что помнишь, — сказала Бет.
— Конечно. Я не хочу их пугать. — Адам медленно поворачивал голову, осматривая тихую улицу. — Я хочу, чтобы он пришел.
— В отличие от нас, — сказал Кент.
— Я не имел в виду дом. Но если б он появился, я мог бы проследить за ним и выяснить, где он прячется…
— Ты вызвал бы полицию, — сказала Бет. — Так?
Адам молчал. По лицу жены Кент понял, что она будет настаивать на ответе, но по какой-то причине ему этого не хотелось, не хотелось, чтобы Бет мешала Адаму сосредоточиться, хотя понимал, что эта сосредоточенность опасна. Он попытался сменить тему разговора.
— Забавно, что ты помнишь, что тот пас предназначался Фитцджеральду. Он был не очень-то ловок, но тогда сумел открыться… Интересно, кем он стал. Кажется, пошел в армию, но я могу ошибаться…
— Ты не помнишь, у Родни Бовы тут была семья? — спросил Адам.
Кент растерялся. Адам уже второй раз произносил это имя, хотя было трудно представить более незначительного имени из той поры, когда они играли в футбол.
— Нет, не помню. Почему ты все время спрашиваешь о нем?
— Он здесь, — ответил Адам. — У него неприятности, и мы пересеклись. Понимаешь, я его плохо помню. И жалею об этом. Помню только, что его отправили в колонию для несовершеннолетних, но забыл подробности. Ты говорил, что он поджег машину, но я не смог…
— Он не поджигал машину, — сказала Бет, и Кент с Адамом удивленно повернулись к ней. Она стояла между ними, скрестив руки на груди, и с любопытством смотрела на Адама. — Это был его брат. Родни пытался взять вину на себя.
— Откуда ты знаешь? — спросил Кент.
— Папа рассказывал. Его этот случай очень расстроил. К нему приходила полиция… или адвокат? Кто-то расспрашивал его, и…
— Брат? — переспросил Адам. Взгляд у него стал напряженным.
— В чем дело? Почему это тебя так волнует? — спросил Кент.
Адам долго обдумывал ответ.
— Теперь я за него отвечаю. Так что для меня это важно.
— Ты внес за него залог?
— Да.
— Что он натворил в этот раз?
— Обвиняется в хранении наркотиков. И оружия. — Адам снова посмотрел на Бет. — Я не помню, чтобы у него был брат.
— Младший. Папа считал, что с этим парнем они еще хлебнут горя. Говорил, что это он влияет на Родни, а не наоборот. Странно, потому что старший брат обычно… — она замялась, — задает тон.
— Обычно, — согласился Адам. — Но мне казалось, что Родни отправили в колонию для несовершеннолетних.
— Вряд ли. Хотя все возможно. Почему-то им занимались власти штата. Но что касается пожара, это не он. Машину поджег младший брат, а Родни взял вину на себя. Но в его версии концы не сходились с концами. Папа ездил его навещать и, мне кажется, сразу обо всем догадался — как и полиция. Родни пытался выгородить брата.
— Понятно, — кивнул Адам. Они помолчали, а потом он махнул рукой в сторону окна. — Теперь мне уже можно принести пистолет?
— Да, — сказал Кент. — Наверное, можно.
* * *
В половине второго ночи, когда Адам сидел на диване в темной гостиной брата, его телефон вдруг ожил, сообщая, что GPS-трекер пришел в движение.