– Кроме тебя, – засмеялась я.
Она тоже рассмеялась.
– Потому что я научилась брать то, что мне не дают.
Позже, лежа рядом с Мвитой, я все думала о глупости Дити. Мвита глубоко спал, спокойно дыша. Я услышала снаружи тихие шаги. К ночным шатаниям верблюдов, которые часто уходили то пастись, то спариваться, я привыкла. Тут шел кто-то небольшой. Я закрыла глаза и прислушалась. Не пустынная лиса. Не газель. Я задержала дыхание и вслушалась внимательнее. Человек. Шаги приближались к палатке Фанази. Послышался шепот. Я расслабилась. Наконец-то Дити хоть немного поумнела.
Конечно, я продолжила прислушиваться. А ты не стал бы? Я услышала, как Фанази что-то шепчет. Затем… я напряглась. Прислушалась еще. Вздох, тихое шевеление и низкий стон. Я чуть не разбудила Мвиту. Надо было разбудить. Происходило нечто плохое. Но какое право я имела помешать Луйю прийти в палатку к Фанази? Я слышала их ритмичное дыхание. Оно продолжалось больше часа. В конце концов я уснула, и когда точно Луйю вернулась к себе в палатку – осталось неизвестным.
Мы собрали вещи еще до рассвета. Дити и Фанази не разговаривали друг с другом. Фанази старался не смотреть на Луйю. Луйю вела себя совершенно нормально. Когда мы отправились в путь, я смеялась про себя: кто бы мог подумать, что в крошечной компании посреди пустыни могут бушевать такие страсти?
Глава тридцать седьмая
Благодаря невежественному высокомерию Дити, дерзости Луйю и смятению чувств Фанази следующие две недели выдались нескучными. Это отвлекало меня от черных мыслей. Луйю стала ставить палатку рядом с палаткой Фанази и каждые несколько ночей пробиралась к нему.
Наутро оба были без сил и в течение дня друг на друга не смотрели. Надо сказать, притворялись они хорошо.
Тем временем я тренировалась уходить в дебри и скользить сквозь них. Каждый раз я видела вдалеке следивший за мной красный глаз. Я напугала Мвиту, выскочив на него в облике пустынной лисы. Я снова и снова резала себя и залечивала порезы, пока и то, и другое не стало для меня простым делом. Я даже начала трехдневный пост, пытаясь вызвать видение-путешествие. Если Даиб хочет за мной шпионить, я смогу шпионить за ним.
– Что это ты не съела завтрак? – спросил Мвита.
– Я хочу вызвать видение. Думаю, что на этот раз смогу его контролировать. Хочу знать, что он замышляет.
– Плохая идея, – сказал он, качая головой. – Он тебя убьет.
Он ушел и вернулся с тарелкой каши. Я съела, ни о чем не спрашивая.
Я готовилась к тому, что меня ждет. Но все же не могла не замечать, что в лагере тикает часовая бомба. Однажды вечером я подошла к Луйю, которая стирала одежду в ведре.
– Надо поговорить.
– Ну, говори, – ответила она, выжимая рапу.
Я наклонилась к ней, не обращая внимания на брызги.
– Я знаю.
– Знаешь что?
– Про тебя и Фанази.
Она замерла, погрузив руки в воду.
– Только ты?
– Насколько я знаю.
– Как?
– Услышала.
– Мы тихо себя ведем, не то что вы с Мвитой.
– Зачем ты это делаешь? Разве ты не знаешь, что…
– Мы оба этого хотим. А Дити, похоже, все равно.
– Тогда почему вы тайком?
Она ничего не сказала.
– Если Дити узнает…
– Не узнает, – зло сказала Луйю, напряженно глядя на меня.
– О нет, не я ей скажу. Ты сама скажешь. Луйю, мы тут почти что сидим друг у друга на голове. Фанази разговаривает с Мвитой. Если Мвита не знает, то скоро узнает. Или вас застанут Дити или Бинта. А что, если ты забеременеешь? Тут у нас только двое мужчин, способных стать отцами.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
– Как мы до такого дошли? – спросила я, когда мы смогли взять себя в руки.
– Не знаю. Онье, он чудесный. Может, это потому, что я стала старше, но ох, что он со мной делает.
– Луйю, послушай, что ты говоришь. Это муж Дити.
Она щелкнула языком и закатила глаза. Той ночью, проснувшись ненадолго, я услышала, что Луйю прокралась в палатку Фанази. Вскоре они снова занялись тем же самым. Это не могло закончиться хорошо.
Глава тридцать восьмая
Мы подошли к очередному городу и решили зайти пополнить запасы.
– Папа Ши? Что еще за название? – спросила Луйю.
Она стояла слишком близко к Фанази. Или, может, Фанази стоял слишком близко к ней. В последние дни он не отходил от нее дальше нескольких шагов. Они стали беспечными.
– Я помню этот город – сказал Мвита.
По его виду было понятно, что воспоминания не лучшие. Он посмотрел на карту Луйю – она поднесла наладонник к руке.
– Недалеко отсюда начинается Королевство Семи рек. Это один из последних городов, где… где к океке отнесутся спокойно.
Невдалеке от нас в тот же город шел караван. Несколько раз за день мы слышали моторы скутеров. Один раз верблюды не на шутку взволновались – рычали и трясли пыльными гривами. В последнее время они вели себя странно. Накануне ночью они нас разбудили – принялись рычать друг на друга. Они оставались лежать, но было видно, что сердятся. Они спорили. Когда мы приблизились к городу, они отказались идти дальше. Когда мы отправились на базар, пришлось оставить их за милю.
– Давайте поторопимся, – сказала я, натягивая на голову покрывало. Мвита сделал то же самое.
На людях была одежда всевозможных фасонов. Я расслышала несколько диалектов: сайпо, океке и, да, даже нуру. Нуру было немного, но их оказалось достаточно. Я не могла отвести взгляда от их прямых черных волос, желто-коричневой кожи и узких носов. У них не было ни веснушек, ни толстых губ, ни глаз странного цвета, как у нас с Мвитой. Я была в замешательстве. Не представляла, что нуру мирно ходят среди свободных океке.
– Эти люди – нуру? – спросила Бинта слишком громко.
Женщина с мальчиком-подростком покосились на нее, скривились и отошли. Луйю ткнула Бинту локтем.
– Ну как тебе? – спросил Мвита, нагнувшись к моему уху.
– Давайте возьмем то, за чем пришли, и пойдем отсюда, – сказала я. – Вон те мужчины на меня смотрят.
– Я вижу. Держись рядом.
Мы с Мвитой оба привлекали внимание.
Кулек тыквенных семечек, хлеб, соль, бутылка пальмового вина, новое металлическое ведро – мы успели купить почти все, что нужно, до того, как начались неприятности. Вокруг было много пришлых, так что дело было не в нашей одежде и не в манере речи. А в том, в чем всегда. Мы приценивались к вяленому мясу, когда сзади раздался дикий вопль. Мвита инстинктивно прижал к себе меня и Луйю, стоявшую по другую сторону.