Время любить - читать онлайн книгу. Автор: Дэни Аткинс cтр.№ 66

Церковь была заполнена, и я поняла, что много позже родители Тома порадуются, что так много людей пришло попрощаться с их сыном. Еще я понимала – когда они войдут в церковь и пойдут к своим местам, они никого не различат. Бена я не видела, но была уверена, что он где-то в первых рядах. «Отлично», – подумала я, втискиваясь на свободное место в одном из задних рядов. Незнакомая женщина рядом со мной любезно подвинулась, освобождая для меня побольше места. Ее глаза покраснели, а в руке она сжимала уже мокрый платок. Я сочувственно кивнула ей, но немедленно ощутила себя обманщицей и самозванкой. Я посмотрела на ряды одетых в черное людей. Все они собрались здесь ради одного человека, тогда как я приехала сюда ради другого. Я надеялась, что Том поймет и простит меня. Снова я услышала эхо его тихого смеха, когда он умудрился в очередной раз упомянуть нашу безумную сцену со скалкой. Я беззвучно заплакала. Возможно, я все же приехала сюда ради Тома.

Взяв расписание службы, я провела пальцем по имени Бена, словно пытаясь послать ему телепатическое сообщение о своем присутствии здесь. Обернись, и ты меня увидишь. Странно, но одна голова действительно обернулась, и пара глаз немедленно встретилась с моими. Но это был не Бен, это была Карла. То, что это она, я, разумеется, поняла задолго до того, как Карла повернулась на своем месте. В море черного и серого она сидела в самом ярком из когда-либо виденных мною платье с цветочным узором и таком же платке. Я услышала, как кто-то позади меня неодобрительно заворчал, и я немедленно рассердилась, поскольку точно знала, что заставило Карлу выбрать этот наряд; она выказывала Тому свое личное уважение.

При том, что похороны Тома вряд ли будут традиционными, так как я уже различила мотив одной из песен группы «Аэросмит», звучавший, пока мы ждали начала службы. Рядом с алтарем стояли на подставках две увеличенные фотографии Тома. На одной он, голый по пояс и бронзовый от загара, работал в саду, нога в ботинке нажимала на лопату. На другую фотографию смотреть было труднее. На ней Том лежал на больничной койке. Можно было ожидать, что он станет смотреть на свою укороченную ногу, заканчивающуюся объемистой повязкой. Но что на самом деле притягивало сильнее, так это его неотразимая улыбка и жестянка пива, которую он высоко поднимал – в честь того, кто его снимал. В этом был весь Том.

Я не хотела смотреть на пустые козлы рядом с фотографиями, зная, что именно на них вскоре поставят. Гораздо лучше было смотреть на последний неожиданный предмет, прислоненный к церковной кафедре. Ярко раскрашенная доска для сёрфинга должна была бы смотреться неуместно в церкви, но поскольку она с такой силой говорила о надежде, вере и уверенности в лучшем будущем, то трудно было придумать для нее лучшее место.

Песню «Аэросмит» выключили, и все встали. По движению и шарканью ног позади себя я поняла, что сейчас гроб Тома понесут мимо его семьи и друзей для последнего прощания. Паника, такая острая, что я почувствовала во рту вкус горечи, грозила меня задушить. Желудок свело так, что я вспомнила обо всех случаях пищевого отравления – только в десять раз хуже. На один ужасный момент я подумала, что меня действительно вырвет… а потом повернулся Бен.

Первым на его лице отразился шок – в миллион раз превосходивший обычное удивление. Глаза Бена коротко скользнули мимо меня, и я поняла, что он смотрит на приближающийся гроб. Я стояла, вцепившись в спинку деревянной скамьи передо мной, сжимая ее с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Но затем глаза Бена вернулись к моему лицу, и они светились мягким теплом; они горели чувством, которого он никогда раньше не показывал. Я не умею читать по губам, да и стоял Бен слишком далеко от меня, чтобы сказать с уверенностью, но мне показалось, я увидела, как его губы произнесли: «Спасибо». Мои руки разжались, желудок успокоился, и шум крови в ушах утих. Бен напоследок еще пристально посмотрел на меня, а потом отвернулся к алтарю, вполне законно сосредотачиваясь на церемонии и человеке, которого он пришел почтить.

Во время речи Бена плакала не я одна. Когда Бен рисовал словесный портрет отважного молодого человека, который отказывался поддаваться смертельной болезни в последние месяцы своей жизни, люди вокруг меня доставали из сумочек и карманов платки. Казалось неуместным смеяться над шутливыми историями, которые Бен включил в свое выступление, но, странно, неуместности не чувствовалось. Такую речь Бен вполне мог написать, будучи шафером на свадьбе Тома, на свадьбе, которая никогда не состоится. Подобной речью он мог бы развлекать друзей и родных на днях рождения Тома – в тридцать лет, в сорок, в пятьдесят. Это могло быть поздравление, которое Бен произнес бы при выходе Тома на пенсию. Но судьба уничтожила все события, которые как само собой разумеющиеся должны были произойти в жизни Тома, и написала совершенно другой конец его истории.

* * *

– Ты приехала…

В его голосе все еще звучала интонация, говорившая о том, что он все-таки не ожидал моего приезда.

– Приехала.

– Почему ты изменила свое решение?

Мысленно я попробовала несколько ответов:

Потому что так нужно было поступить. Нет. Слишком легко, а еще немного отдает трусливым компромиссом.

Потому что Том мне действительно нравился. Да, он мне нравился. Очень. Но со всей откровенностью, не это заставило меня преодолеть этот калечащий меня страх.

Потому что ты нуждался в моем присутствии здесь. Хорошее заявление, но тоже не совсем правдивое. Бен произнес бы свою речь с таким же чувством и состраданием, была бы я здесь или нет.

Потому что я тебя люблю и хочу быть рядом с тобой во все важные моменты твоей жизни, хорошие или плохие. Это по крайней мере было полной правдой, но признаваться в этом было очень опасно. Поскольку у меня до сих пор не было настоящего доказательства того, что Бен испытывает ко мне такие же чувства.

Черт возьми, сестренка, ты на самом деле такая тупая? – брань Скотта в храме не стала для меня неожиданностью – он никогда не был особенно религиозным. Я сосредоточилась на глазах Бена цвета жженого сахара и попыталась не позволить голосу давно умершего брата увести мои мысли в сторону. Меня совсем не удивило, что от Скотта оказалось не так-то легко отделаться. Этот человек тебя любит, наверняка ты это уже знаешь? Что еще ему нужно сделать, чтобы доказать это? Нанять самолет и написать эти слова на небе? Разместить рекламу? Спасти тебя, рискуя жизнью? О, погоди, постой минутку, мне кажется, он мог бы…

– Из-за тебя. Я приехала из-за тебя. Потому что хотела увидеть, как ты смотришь на меня вот так, как сейчас. С гордостью за меня.

– Я горжусь тобой. Я знаю, что это далось тебе нелегко.

Я обвела взглядом церковь. У дверей стояла, разговаривая с Генри, Карла. Элис сидела бочком, беседуя с Чарли и его женой. И вкрапленных в незнакомое собрание, я заметила несколько других людей, которых узнала по вечеринкам у Бена. Людей, с которыми мне еще предстояло познакомиться; людей, знакомства с которыми я больше не боялась.