Время любить - читать онлайн книгу. Автор: Дэни Аткинс cтр.№ 39

– Но моя мать… в общем, моя мать до сих пор всем говорит, что у нее двое детей. – Я думала, что научилась читать эмоции Бена по выражению его лица, но теперь я этого сделать не могла. – Мы обе правы… и обе не правы.

– Что случилось? – хриплым шепотом спросил Бен.

– Моего брата убили.

Бен резко откинулся назад, как будто его подстрелили. Полагаю, мои слова прозвучали очень грубо, но ведь я не практиковалась в рассказывании именно этой истории. Фальшивая куда как легче слетала с языка.

– Его убил пьяный водитель, врезавшийся на машине в мотоцикл Скотта на перекрестке.

Горло Бена дрогнуло, и я поймала себя на том, что смотрю на его кадык, потому что намного легче было смотреть на него, чем в глаза, полные сочувствия.

– Я очень, очень сожалею.

Люди всегда говорят это, услышав о чьей-то потере, и я никогда не понимала, почему.

– Вы не виноваты.

Впервые с ночи нашего знакомства Бену, кажется, было не по себе в моем обществе. Возможно, было бы лучше, если б я солгала, как обычно делала. Но теперь я ступила на этот путь и понимала, что должна закончить.

– У него были страшные травмы. – Несмотря на всю мою браваду, следующие слова застряли у меня в горле. – Несовместимые с жизнью.

Гостиная освещалась только двумя маленькими настольными лампами, поэтому невозможно было сказать точно, но глаза Бена как будто бы ярко засверкали. Его сопереживание было так неожиданно, что и мои глаза наполнились слезами.

– Скотт находился в коме три дня, а потом его отключили от аппарата, который за него дышал. Только я хотела, чтобы подождали еще, хотя врачи и говорили, что он никогда не очнется. Я не могла принять, что мы все предавали моего старшего брата. Я умоляла их подождать… но я была всего лишь пятнадцатилетним ребенком.

Для крупного человека Бен умел передвигаться удивительно быстро. Он сменил место, вдруг оказавшись рядом со мной, словно так и надо. Очень нежно обнял меня, держа так, будто я была сделана из хрупкого фарфора.

– Я так и не пришла попрощаться. Мне невыносимо было находиться там, когда они… когда они… – Бóльшая часть моего последнего предложения прозвучала непривычно глухо, потому что я говорила, уткнувшись в рубашку Бена, во впадинку у плеча. Я подняла голову и поняла, что старая боль отразилась на моем лице с той же безжалостностью и свежестью, как и шестнадцать лет назад. – Мне нужно было прийти попрощаться. Я должна была сказать ему, что любила его.

– Уверен, он это знал, – сказал Бен. – А вы были всего лишь ребенком.

– Он был моим братом. Мы были командой… а я просто его бросила. И до самой смерти я никогда себе этого не прощу.

Слезы начались с прерванного всхлипа, так в начале грозы раздается удар грома. Плакала я долго, и руки Бена все крепче обнимали меня и держали, пока я плакала, как не плакала много лет. В конце концов, когда одно плечо его рубашки стало на три тона темнее другого, я подняла голову. Поискала взглядом коробку салфеток, зная, что в доме с младенцем и трехлетним ребенком одна всегда будет поблизости. Бен взял коробку со столика и подал мне.

– Значит, эта ночь просто вернула воспоминания, – осторожно проговорил Бен, пока я пыталась высморкаться, стараясь при этом не издать похожий на сирену звук. Я уперлась ладонью ему в грудь, чтобы сесть прямо, но Бен крепче обнял меня, и я не стала вырываться, но снова прижалась щекой к сырому, наплаканному мной пятну.

– «Вернула» подразумевает, что они ушли. Но вы правы… сегодня ночью мне пришлось туго. Я впервые за шестнадцать лет находилась в отделении реанимации.

* * *

Странно, что в доме, полном пустых кроватей, мы оба предпочли уснуть на диване в гостиной. Должно быть, я уснула в объятиях Бена, а когда рано утром меня разбудило воркование Ноя, я так там и лежала. Только теперь я была укрыта одеялами, а под голову мне подсунули подушку. Бен устроился с куда меньшим комфортом, скрючившись в уголке дивана, чтобы предоставить мне львиную долю пространства. Зов Ноя сделался чуть более настойчивым, и я мягко освободилась от непривычной тяжести руки Бена, лежавшей у меня на талии. Давно уже я не просыпалась рядом с мужчиной и порадовалась, что Бен настолько измучился, что не пошевелился, когда я встала с дивана и пошла к своему крестнику.

Я вернулась пятнадцать минут спустя, держа на руках голодного, в чистом подгузнике младенца, и обнаружила Бена уже на кухне, помешивающего в двух чашках кофе.

– С молоком и одной ложкой сахара, правильно? – уточнил он, идя к холодильнику за молоком. Двигался он немного скованно и рассеянно потирал правую ногу.

– Простите, Бен, вам, наверное, было совсем неудобно на диване.

Он пожал плечами.

– Мне доводилось спать и в худших местах, хотя, возможно, не с такими шумными соседями.

Я почувствовала, что краснею, но с таким же успехом потому, возможно, что не могла оторвать глаз от руки Бена, которая по-прежнему ритмично разминала затекшие мышцы бедра.

– О боже, я храпела?

– Немного, – ответил Бен, закончив, к счастью, свой импровизированный массаж. – И пару раз вы разговаривали, но не волнуйтесь, я ничего не разобрал.

– И вот почему я никогда не провожу ночь с кем-либо, – легко проговорила я.

– Да?

Вопрос отнюдь не был шутливым; он прозвучал серьезно. Разговор сделался вдруг слишком уж напряженным для половины седьмого утра.

Я круто развернулась и полезла в холодильник за одной из бутылочек, которые хранила там Джулия.

– Вы не брали эти для кофе? – спросила я, зная, что мой вопрос ослабит напряженность момента.

– Нет. А должен был?

– Только если вы предпочитаете в своем эспрессо грудное молоко, – усмехнулась я.

Бен засмеялся, и неловкий момент миновал. На время.

Джулия позвонила немного позже, вскоре после того, как Бен поехал домой принять душ и привезти для нас обоих чистую одежду. У Лейси наблюдаются небольшие признаки улучшения, ей поставили диагноз эпиглоттит, рассказала Джулия, в голосе которой прозвучала осторожная надежда. Она не скрывала облегчения, когда сообщила, что наконец-то поговорила с Гэри, который в настоящий момент находится, как можно надеяться, где-то над Атлантикой на пути домой. ^[2]

– Уверена, что продержишься, пока кто-то из нас не сменит тебя? – озабоченно спросила Джулия.

Меньше всего она должна была беспокоиться о Ное, поэтому я, возможно, слегка переусердствовала с ответом.

– Конечно, мы продержимся. Ной так хорошо вел себя прошлой ночью. Он даже разбудил нас только в шесть утра.

– Ладно, сейчас я закрою глаза на эти «мы» и «нас», но не сомневайся, мы вернемся к этому, как только жизнь войдет в нормальное русло.