В комнате снова воцарилась тишина, и Райли стала быстро соображать, пытаясь сделать вывод из только что услышанного.
Тут Фишер сказал:
– Я знаю, что должен был сказать об этом детективам ещё утром. Не знаю, почему я этого не сделал. Я просто…
Он замолчал. Райли чувствовала, что он борется с потоком мыслей и эмоций.
– Знаю, звучит странно, но мне кажется, что я был в этом виноват. Я имею в виду её роман. Дело не в том… ну, я ведь любил её и хорошо с ней обращался, и я был не худшим любовником. Мы были женаты двенадцать лет, и я всё делал… я всё делал правильно, так я думал. Всё, что должен делать хороший муж. Я организовал хорошую практику, зарабатывал много денег и старался дать ей всё, что она хотела.
– А как насчёт детей? – спросила Райли.
Фишер снова покачал головой.
– Мы постоянно это откладывали. Всегда казалось, что момент не подходящий. Мы и сами не знали, почему. Возможно, сомневались в себе, будем ли хорошими родителями. А меж тем годы шли, и казалось, что этот подходящий момент никогда не наступит…
Фишер горько рассмеялся.
– Вы знали, что Барнуэлл, штат Иллинойс, третий в рейтинге самых скучных для жизни городов во всех Соединённых Штатах? Кроме разве что гольфа, заниматься гольфом здесь хорошо. Но даже боулинг считается отвратным. Мы с Риз оба выросли здесь. Нам обоим и в голову не приходило сменить место жительства, пока мы не обосновались здесь окончательно, а тогда уже было слишком поздно.
Он пожал плечами.
– Неудивительно, что ей было скучно – не только в городе, но и со мной. Она любила литературу и искусство. Мне бы хотелось тоже их любить, но я не любил и никогда не мог притвориться. А Барнуэлл в этом отношении просто ноль. Она всячески старалась оживить этот город: собирала хоровую группу, ставила пьесы, организовывала книжные клубы… Но ничто не прижилось. Она притворялась как могла, но на самом деле была глубоко несчастна.
Он печально сощурил глаза.
– Наверное, я надеялся, что тот, с кем она встречалась, мог заполнить пробел в её жизни. Иногда я пытался представить, каков он. Богатый или по крайней мере вполне состоятельный, обладающий вкусом и культурой, которых мне не хватало. Кто-то, кто водит её по галереям и выставкам, в театр, оперу и балет… Я надеялся, что он сделает для неё то, чего не мог сделать я.
Райли осторожно спросила:
– Вы когда-нибудь изменяли ей?
Фишер покачал головой.
– Нет, – ответил он. – И не потому что я такой благочестивый. Просто меня никогда никто не интересовал. я просто слишком…
Он не закончил предложения, но Райли знала, что он оставил недосказанным: «Я слишком для этого скучен».
Теперь она чувствовала себя на удивление некомфортно, сама не зная почему. Этот мужчина отчего-то снова напомнил ей Райана.
«Почему?» – гадала она.
Похожи ли они хоть чем-то, если не считать некоторого внешнего сходства? Райан был тщеславным, самовлюблённым, безнравственным и несклонным к самокритике. Этот же мужчина казался ей вдумчивым и чутким, возможно даже слишком – если только Райли могла верить тому, что он говорит.
«Будь осторожна», – напомнила она себе. Она знала, что в такие моменты, как этот, доверчивость могла лишь навредить.
– Мистер Фишер, то, что вы рассказываете, может быть очень важно. У вас есть какие-либо мысли о том, как нам выяснить, кем был любовник вашей жены?
– Нет. Я обшарил её кабинет и компьютер, просмотрел все письма и электронную почту. Я никогда не натыкался ни на что подозрительное.
Райли едва удержалась, чтобы не спросить: «Так как вы можете быть уверены, что у неё вообще был кто-то?»
Немаловероятно, что неуверенность этого человека привела его к паранойе.
Она напомнила себе, что мобильник Риз Фишер, вероятней всего, находится на пути в Квантико, где его исследуют специалисты. Возможно, Сэму Флоресу и его команде удастся обнаружить какие-либо характерные сообщения или звонки.
Райли слегка наклонилась к Фишеру.
– Мистер Фишер, по-вашему связь вашей жены с другим мужчиной имеет какое-то отношение к её убийству?
Глаза Фишера широко раскрылись, будто такая мысль ни разу не навещала его.
– Я… я не знаю… – пробормотал он. – Я не могу представить…
Он не мог подобрать слов.
– Конечно, Риз не стала бы связываться с кем-либо, кто мог ей навредить. Я просто не могу в это поверить.
Он говорил совершенно искренне.
Но говорит ли он правду?
Почему она не может понять?
Райли повернулась к Биллу и кивком головы дала сигнал задавать свои вопросы. Билл послушался, начав рутинный расспрос о деталях. Была ли Риз знакома с Ферн Брудер, предыдущей жертвой? Знает ли Фишер кого-то, кто мог затаить обиду или злобу против Риз? Вела ли она себя последнее время странно?
На все вопросы Билла Фишер отвечал отрицательно, а Райли пристально его изучала, стараясь заметить какие-либо признаки обмана или уклонения. Её чутьё совершенно молчало, ничего не говоря о нём.
Это её беспокоило, и очень сильно.
Она знала, что его алиби не стоит ни гроша. Он достаточно богат, чтобы нанять кого-то для убийства жены, если бы захотел.
И теперь всё выглядело так, будто у него есть на то веские причины.
Его самоуничижение и самобичевание могли быть не более чем притворством.
«Я должна, должна определить», – повторила себе Райли.
Она гордилась тем, что видела людей насквозь и замечала зло, когда оно оказывалось поблизости.
Но почему-то на этот раз её инстинкты решили промолчать.
Почему? Может, его сходство с Райаном затуманило ей разум? Это её сильно тревожило.
Наконец, у её коллег кончились все вопросы.
Райли сказала:
– Мистер Фишер, мы очень соболезнуем вашей потере и благодарны за то, что вы уделили нам время. Вы планируете покидать Барнуэлл в ближайшие несколько дней?
– Нет, – ответил Фишер.
Тогда Райли дала ему свою визитку и сказала:
– Будет лучше, если вы пока побудете тут. Нам бы хотелось поддерживать с вами близкую связь. Возможно, нам потребуется снова поговорить с вами в ближайшем будущем.
Фишер взял карточку и кивнул.
Когда Райли и её коллеги вышли из здания, она поразилась тому, насколько потемнело к этому времени. Она посмотрела на часы и увидела, что время уже за девять.
Пока они шли к выданной им шефом полиции машине, Джен спросила:
– Ну и что нам думать? Он наш убийца?
Райли заколебалась.