Сияние - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин М. Валенте cтр.№ 14

Употребляя всего один продукт «Притхви» с каждым приёмом пищи, вы получаете мощный заряд белков, жиров, иммуностимуляторов, ультракальция и старой как мир вкуснотищи. В недавних испытаниях вкусовых качеств матери предпочитали молоко «Притхви» в соотношении приблизительно два к одному с нашими конкурентами. Этими цифрами мы гордимся. И ужином дело не заканчивается!

[Перед камерой мелькает вереница продуктов ГВП в упаковках с новым дизайном.]

Наше мальцовое молоко снова и снова демонстрирует свои наилучшие качества в виде пищи, промышленной смазки, добавки к горючему, средства для улучшения фертильности, антибиотика, анестетика, основы для многих красок внутреннего и наружного применения, развлекательного галлюциногена и замены угля. Будучи высушенным и формованным, оно становится отличным строительным материалом, а его протеины – основа волокон для самых модных тканей. И, разумеется, мальцовое молоко – единственная добавка, обеспечивающая неимоверно важную плотность костей и защиту от радиации, без которых человечество было бы всё ещё приковано к одной-единственной планете.

[Пышногрудая мать укладывает своих детишек спать одного за другим, заканчивая младенцем в колыбели. Её лицо выражает бескрайнюю любовь и внимательную заботу.]

Да, «Концентрированное мальцовое молоко Притхви» – действительно материя самой жизни. Мы серьёзно относимся к своим обязанностям поставщиков этой бесценной субстанции. Вы можете ощутить наше ответственное отношение в каждом глотке.

[Бутылка классического «Мальцового молока Притхви» на фоне чёрного звёздного неба; эмблема изображает того же весёлого, комичного мальцового кита, который выпускает фонтан молока из ухмыляющейся синей головы.]

«Концентрированное мальцовое молоко Притхви»: Без него вам не выйти из дома. Обращайтесь к местному агенту по найму за информацией о возможностях трудоустройства в отделе морского промысла «Притхви»!

Из личного киноархива Персиваля Альфреда Анка

СЕВЕРИН АНК

Папочка, почему кино со мной не разговаривает?

[ПЕРСИВАЛЬ АНК смеётся и присаживается рядом со своей темноволосой неугомонной дочуркой. Его нижнюю челюсть обрисовывает узкая борода. СЕВЕРИН хлопает ладошками по шёлковому проекционному экрану, умоляя его заговорить.]

ПЕРСИВАЛЬ АНК

Ты помнишь дядю Фредди, с рождественской вечеринки?

СЕВЕРИН

Он подарил мне заводного пони.

ПЕРСИВАЛЬ

Да. Ну так вот. У дяди Фредди достаточно денег, чтобы купить всех заводных пони в мире, потому что его дедушка изобрёл камеру, которая снимает движущиеся картинки, и ещё несколько дьявольски полезных штучек, плюс пару вещей, которые он не изобретал, но всё равно сообщил всем, что изобрёл, включая машину, способную записывать звук и делать кино говорящим.

[Лицо СЕВЕРИН светлеет, она как будто ожидает, что отец вот-вот покажет ей мир говорящих кинолент, во входе в который до этого момента было отказано.]

ПЕРСИВАЛЬ

Ох, малышка, милая моя баронесса, не смотри на меня так.

[Он берёт дочь на руки. Её нижняя юбка задевает микрофон, и раздаётся громкий шелест.]

ПЕРСИВАЛЬ

Девочка моя, помнишь бандита в «Воре света»? Как он хотел всё держать под замком в своём огромном и пустынном доме – драгоценности короны, Чудесную Машину и, самое главное, Мину Айви?

СЕВЕРИН

Да, папа. Он был плохой. И носил маску.

ПЕРСИВАЛЬ

Ну так вот, дядя Фредди – он такой. Только драгоценности короны – это патенты на аудио, Чудесная Машина – стопка патентов на цветное кино, а Мина Айви – это мир, где в кино ты могла бы увидеть поющую девочку в красном платье.

«Автопортрет с Сатурном»

(Студия «Транкилити», 1936, реж. Северин Анк)

(СОПРОВОДИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ: ЗАПИСЬ 1, СТОРОНА 1, НАЧАЛО 0:37)

С1 ИНТ. ЛОКАЦИЯ #3 НАВИГАЦИОННАЯ РУБКА – ДЕНЬ 483 ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ [3 СЕНТЯБРЯ, 1935]

[ПОСТЕПЕННОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ: Пилотский отсек славного корабля «Камень в свивальнике», время 16:00. Шесть висячих фонарей настроены на ранний вечер. В иллюминаторах виднеется блестящий ледяной поток Восточного Экспресса, струящийся впереди и позади: такое любовное прозвище Земля дала устойчивым и сильным течениям и водоворотам эфира и замёрзшего мусора, которые баюкают «Камень», идущий выгодным гравитационным курсом и с ускорением, какого не даровал бы ни один двигатель. Впереди сияет Юпитер: Большой Центральный Вокзал. Там длинный серебристый звездолёт сделает петлю и рванётся вперёд с обновлённым, головокружительным запасом движущей силы; последний отрезок пути до Сатурна станет для него почти что контролируемым падением с огромной юпитерианской высоты. Но пока что огромная планета выглядит маленькой, не больше одинокой лампочки посреди погреба. Данные на дисплеях свидетельствуют, что всё в порядке. Огни загораются и гаснут, медленно и ровно, словно в такт сердцебиению корабля.

СЕВЕРИН АНК удобно устроилась в бархатном кресле астронома с шариком сидра и комочком эф-юна, припрятанным в большой ладони. Теперь это рядовая привычка, от которой она так никогда и не избавится до конца. Во время разговора она жуёт маленькие кусочки, отковыривая их тёмным ногтем. Большинство предпочитает курить эф-юн, но дым помешал бы работе камеры. На СЕВЕРИН жемчужно-серое сари; на её веках густые чёрные тени, а глаза подведены линиями толщиной с полоски на шкуре зебры. Короткие волосы распушились от статических разрядов в каюте, и выглядит она уставшей. Уставшей, но возбуждённой. СЕВЕРИН закинула ноги на ручку кресла, и по каменным икрам, а также по мышцам рук и пресса видно, что она добросовестно относится к тренировкам на борту корабля. Упражнения на Земле и упражнения в пути дают разные результаты. СЕВЕРИН половину жизни провела в небе. В ней ощущается некая длиннота, преувеличенные витрувианские пропорции, которые любой узнает. Её кожа – странного синего цвета, как у всех уроженцев земной Луны, естественный результат длительного контакта с коллоидным серебром, которое присутствует в лунной воде. На чёрно-белой плёнке он выглядит отчётливым мягким тёмно-серым, свойственным каждой звезде и старлетке с той самой поры, как первая инженю оставила Землю за спиной.

В этот раз путь по ледяной дороге длится девять месяцев. До конца ещё две недели. Девять месяцев в компании всё тех же двадцати семи душ: её сокращённая съёмочная группа из семи человек и труппа в двадцать актёров, которых СЕВЕРИН гонит на Сатурн, чтобы продемонстрировать местным своё расположение. На внешних планетах зрелища столь же дороги, как хлеб.

Манера подачи материала СЕВЕРИН естественная и глубокомысленная, как будто она только что подвинула это бархатное кресло и собралась с нами поболтать. Почти за пределами кадра на полу отсека лежит разноцветный сценарий. Страницы изначальной версии – белые; новые и существенно отредактированные сцены пестрят всеми цветами: синим, красным, зелёным, золотым, розовым, лавандовым. На плёнке все они выцветают до серебристого и чёрного. Она переворачивает страницы небрежно, большим пальцем болтающейся ноги. Движение едва заметное, но оно есть. И у него имеется ритм. Маленький танец, в котором участвуют и её тело, и сценарий. Что бы мы ни услышали, каким бы небрежным оно ни прозвучало, ничто из этого не является незапланированным, неотредактированным или не переписанным от первой искренней паузы до последнего потока слёз.