Вперед, русичи! - читать онлайн книгу. Автор: Александр Некрасов cтр.№ 63

Он вздрогнул от прикосновения руки бабы Нади, которая неслышно подошла к нему в темноте.

– Чего маешься, сердешный? – мягко спросила она. – По дому, что ли, скучаешь?

– Матушка, Надежда Дмитриевна, – вырвалось у него, – землю пахать для тебя буду, душу за тебя заложу, чего пожелаешь – все сделаю, только не отправляй ты меня вместе с этим Вадькой. Хоть и внук он тебе, а правду скажу: он меня и с этого света сживет. Уж лучше верни домой. Легче на плаху пойти, чем весь век с этим бесенком маяться.

– Вон чего тебе не спится! – Баба Надя тихонько рассмеялась. – Спи давай, никуда я тебя отсюда не отправлю. Ни на плаху, ни с «бесенком», а вот к делу пристроить надо бы. Чего же такой здоровый мужик бездельничать будет.

– Да я на любую работу согласный, – горячо зашептал Митрий, – только уж оставь ты меня здесь.

– Вот и договорились, – ласково успокоила Митрия баба Надя, – спи спокойно. Завтра что-нибудь придумаем.

Успокоенный ее словами, Митрий закрыл глаза, и уже через минуту по квартире разнесся его могучий храп…

Утром бабушка, ничего не объясняя, отправила Вадьку на берег одного.

– Только смотри у меня, – строго-настрого наказала она ему, – если Пашка появится, ничего сами не решайте, и не вздумай исчезнуть домой, не попрощавшись со мной. У меня к тебе еще дело есть. А если кресло опять одно появится, отсылай его сразу назад, но не вздумай сам на выручку отправляться. Обещаешь?

Вадька, хоть и без особого желания, но обещание дал.

Из дома они, заперев Митрия одного, вышли вместе.

– А вы куда пойдете? – спросил Вадька.

– Не твоего ума дело, бесенок, – улыбнувшись, ответила бабушка, – напугал вчера Митрия, нашел над кем издеваться.

– Да он почти на пять веков старше меня.

– Тут как раз не он тебя, а ты его на пять веков старше.

– Это почему?

– Потому что ты, только родившись, уже обладал памятью и опытом, накопленными всеми поколениями, которые жили эти пять веков. А вот у Митрия как раз на эти пять веков и опыта, и памяти меньше. Так что не ты, а он, получается, младший брат. Вот и веди себя соответственно.

– Договорились, маленьких обижать не буду, – представив могучего Митрия, рассмеялся Вадька и лукаво добавил: – Но тогда и вы мне, получается, лишь младшая сестренка.

– А вот сестренку, хоть и младшую, слушать надо, – парировала баба Надя, – тем более, даже если у нее немного не хватает опыта нескольких поколений, зато жизненного опыта почти в пять раз больше. Все понятно?

– Так точно! – отрапортовал Вадька бодрым голосом и восхищенно добавил: – А вас трудно загнать в угол.

– В гроб вы меня загоните, а не в угол, – мрачно парировала бабушка. – Где Паша? Где Даша? Вернутся мои, кого я им вместо них предъявлю, тебя да Митрия?

Тяжело вздохнув, она пошла к автобусной остановке. Вадька повернул к реке.

– И чтоб не позднее шести вечера был дома! – крикнула ему бабушка вдогонку.

– Хорошо! – И он припустил бегом…

Одному на реке было и вовсе скучно. Тем более уже к обеду начал моросить мелкий, противный дождик, который не прекращался до самого вечера. Пашка не появлялся.

Настроение было подавленным. Вадька уже не верил, что поиски Даши могут увенчаться успехом. Слишком просто все им казалось, когда они принимали решение, а на самом деле оно вовсе не было продуманным. Зачем было Пашке отправляться в далекие века, в неизвестные годы, рисковать и собой, и машиной. Нужно было ему самому возвращаться в лабораторию, попытаться связаться с братом, он бы обязательно что-нибудь придумал.

И тут Вадька, вздохнув, признался сам себе, что этот план он даже не предложил, во всяком случае, не настоял на нем только из-за страха, что про его поступок узнает брат и ему здорово попадет. Получилось еще хуже. И брат того и гляди узнает, что он самовольно угнал машину времени. Застрял в незнакомом веке, машины у него нет, Даша неизвестно где, Пашка точно добрался до семнадцатого века и попал под стражу, а дальше? Теперь его и наказание не пугало, лишь бы все вернулись и ничего страшного не случилось. Где сейчас Пашка? Что с ним? Цела ли машина времени? Ответа на эти вопросы он не знал…

А Павел еще и еще раз обшарил пустой тайник. Кресла нигде не было. Стараясь успокоиться, он сел, привалившись к изгороди, и вдруг увидел тень человека, метнувшегося от дерева, и расслышал чуть заметные шаги незнакомца, убежавшего в сторону поселка.

«Никого постороннего здесь быть не могло, – подумал он. – Нападавшие сюда не добрались, с острова кресло вывезти не могли. Значит, надо искать здесь, – решил он. – Наверное, кто-то из любопытных островитян добрался».

И перед его мысленным взором предстала ужаснувшая его картина, как чернокожий воин выворачивает из кресла понравившиеся ему блестящие электронные детали и радостно подвешивает их себе на шею, как амулет. От таких мыслей праздничного настроения как не бывало. Ни оставаться на острове, ни пускаться в плавание ему не хотелось. А если даже Вадькин брат, вернувшись домой, все узнает и отправится на поиски его и Даши, вряд ли он найдет его на далеком африканском острове в тысячах километров от России.

Он медленно побрел к поселку, в котором все уже было готово к началу торжества. На расстеленных циновках, помимо разнообразия растительной пищи, издавали дразнящий аромат жареные поросята, по-особому приготовленные куры. В скорлупах кокосовых орехов, заменявших чашки, был разлит, по-видимому, какой-то алкогольный напиток. Пламя костров придавало картине сказочной вид. Чернокожие воины, не в силах стоять на месте, танцевали. Визгливо носились по лагерю ребятишки, которых никто и не пытался укладывать спать. Но знака к началу пиршества еще не было.

Павел не пошел к кострам. Он повернул к знакомому шалашу Качи и, забравшись в него, улегся на циновки. Начинать поиски ночью не имело смысла, а портить матросам праздник своим мрачным настроением ему не хотелось.

«Чужой! Всем здесь чужой!» – с горечью подумал он, глядя то на возбужденно приплясывающих чернокожих воинов, то на кучкующихся, что-то весело обсуждающих матросов. Он был чужим на этом празднике людей далекого века, переживших отчаяние, а потом радость победы и радующихся жизни, установившемуся спокойствию и миру. К кому он мог обратиться со своей бедой, кто его мог понять или просто поверить?

– А тебе, Семен, гляжу, здесь приглянулось, – долетел до него разговор от расположившейся неподалеку группы моряков, – может, уговоришь Тихоныча да останешься? Выберешь себе черненькую, вишь их тут сколько, востроглазых, шныряет. Женишься, ребятишек заведешь. Только беленьких давай, на чернявых тут и без тебя мастеров хватает, – под дружный хохот закончил говоривший. – Глядишь, вместо Качи вождем бы стал.

– А чего, – гордо приосанился Семен, – я и губернатором могу, – и, поднявшись, важно надулся, приняв напыщенный, надменный вид.