Вперед, русичи! - читать онлайн книгу. Автор: Александр Некрасов cтр.№ 21

Совершенно неожиданно из бокового прохода, который заканчивался тупиком, раздался пронзительный свист, громом прокатившийся под темными сводами подземелья. Все, вздрогнув, остановились. Шедший впереди стражник, перекрестившись, шагнул в пугающий зев прохода, с опаской высвечивая его факелом. Боярин и царь подались несколько назад. Выдвинувшись вперед, второй стражник как бы прикрыл их от неведомой еще опасности…

Уже через мгновение после нажатия кнопки Павел понял, что оказался совсем в другом месте. Исчезли лица русских воинов, не светило солнце, не было звезд. Пахло сыростью, плесенью и еще чем-то затхлым. Абсолютно ничего не было видно или слышно, и только звук упавшей капли отдался под сводами подземелья.

«Пещера», – подумал Павел. А через секунду, услышав осторожные шаги и заметив отсвет пламени в проходе, так же мысленно добавил: «Обитаемая». Это его несколько насторожило. В шестнадцатом веке он надеялся попасть в более развитое, цивилизованное общество, а не в какую-то дикую пещеру. Пламя факела высветило фигуру человека в непривычной, но смутно знакомой по историческим фильмам военной форме. Видны стали и своды, которые явно были выложены человеческими руками. Павла это немного успокоило.

«Ну что ж, познакомимся», – хотя и не без опаски подумал он, вставая с машины при приближении военного.

Стражник тоже заметил парня и нерешительно остановился, держа в одной руке факел, в другой саблю. Затем молча махнул, приглашая Павла подойти. Большого страха не было, он уже понял, что стоящий перед ним военный – русский. А своих он, пережив монгольский плен, боялся меньше. Да и пережитые опасности притупили это первоначальное паническое чувство страха при встрече с незнакомым веком.

Разглядев, что перед ним всего-навсего молодой парень, хотя и странно одетый, стражник все так же молча пропустил его вперед себя, а затем, схватив за шиворот, грубо вытолкнул из прохода. Он боялся, что царь заметил его первоначальную робость, и стремился загладить это впечатление.

– Еще один, – хрипло сказал он, освещая Павла.

– Мы будто по площади гуляем! – Гнев вновь охватил Грозного. – А ведь тебя, Никита, я просил оберегать тайну от стороннего глаза. Таково-то твое усердие? На кого я еще положиться могу? Кругом измена! Предательство!

От появления нового пленника даже невозмутимое доселе лицо Никиты Романовича выказало удивление. На сей раз он вовсе промолчал на гневную тираду государя. Да и что было отвечать? Необходимо было во всем разобраться. И вся эта странная группа, повинуясь царскому знаку, молча пошла дальше. Попытку Павла заговорить прервал хороший подзатыльник стражника, после чего он решил не спешить с инициативой, пока не разобрался, что к чему.

Долго идти не пришлось. Жестом остановив стражников с пленниками, Никита Романович взял один из факелов и прошел с царем вперед. Они остановились у глухой стены. Павел не видел, чем привел боярин тайный механизм в действие, но казавшаяся монолитной стена разошлась, открыв еще один проход. Царь и боярин шагнули в него, стражники с ребятами остались на месте. Вскоре помещение за открывшимся проходом ярко осветилось.

– Куда они делись-то? – не выдержал Павел.

Но ответом ему послужил еще один подзатыльник.

Из прохода появился Никита Романович.

– Тащи их сюда, – приказал стражникам боярин.

Те резво и довольно чувствительно для ребят бросились выполнять приказ. Брезгливо осмотрев их перед входом, боярин отступил в сторону, давая пройти, а стражников жестом отправил назад. Но тут один смиренно попросил выслушать его и, оглянувшись по сторонам, что-то зашептал Никите Романовичу на ухо.

– А ты чего же раньше-то молчал? – строго спросил боярин, выслушав.

– Да государь гневался, – робко промолвил тот.

– Ладно, никого здесь боле нет, быстро, одна нога здесь, другая – там, волоките его.

Повинуясь приказу, стражники бросились назад, в темноту.

Войдя в освещенный проход, Павел и Ероха в изумлении остановились. Это был довольно просторный зал с невысокими сводами. Освещали его укрепленные в стене зажженные факелы. По стенам зала были настроены полки, на которых лежали какие-то свитки, толстые книги, украшенные разноцветными каменьями, на полу стояли сундуки, короба, ящики.

С любопытством осматривая все это, Павел не сразу заметил худую, немощную фигуру старичка, примостившегося около одного из стеллажей. Тот внимательно разглядывал вошедших. И когда увидел, что его заметили, недобро усмехнулся.

– Ну что ж, проходите, располагайтесь, гости незваные. Жаль, потчевать вас нечем, – елейно проговорил он. Помолчал немного. А затем вдруг громким, не по-старчески зычным голосом, в котором чувствовалась привычка повелевать и держать в страхе, добавил: – Сказывай, кто таков и по какой причине, словно тать, хоронился в подземелье.

Было непонятно, к кому из пареньков был обращен вопрос, но более привыкший к повиновению и подчинению Ероха, услышав слова Грозного, сразу упал на колени.

– Не вели казнить, государь! – Он в поклоне склонил голову, не смея взглянуть на царя. – Ероха я, Посадский. Мы тут проходы закладывали. А потом… – он несколько замялся, – потом заплутал я. Выхода найти не мог. Уж другой день брожу, однако. Ежели б не свет ваш, так и околел бы тут от холода и голода.

Сказав это, он снова распластался на полу, а плечи его сотрясались от едва сдерживаемых рыданий. Павел изумленно смотрел на разыгрывавшуюся перед ним сцену. «Неужели это настоящий царь?» – думал он, с сомнением поглядывая на старика. Или же он неверно понял обращение каменщика.

– А, так это ты – беглый, – с удовлетворением произнес Грозный. – Как же, как же, мне уже докладали. А чего бежал-то? – смягчая голос, спросил он.

Но Ероха молчал, лежа в той же позе и боясь сказать правду царю.

– Отвечать! – крикнул тот.

Парень поднял от пола заплаканное лицо и, опустив глаза, робко заговорил:

– Помилуй, государь! С перепугу все это. Как повела нас стража, решили все, что не видать нам больше свету божьего, не выпустят нас наверх. Стражник один об этом молвил. Мол, теперь осталось вам только самих себя замуровать, и дело будет кончено. Вот и подтолкнул меня батюшка, когда шли проходами. Чаял, если его с братом ждет смерть неминучая, может, я спасусь. Для матушки опорой останусь, кормильцем для младших, – сдерживая рыдания, со всхлипом закончил он и тут же снова рухнул ниц.

– Распустили языки, – задумчиво проговорил царь. – Никакого порядку нет. А порядку не будет – все дело рухнет. Все труды будут загублены…

Странно, но никакого страха у Павла не было. Он лишь молчаливо смотрел, стараясь понять, где это он очутился, а резкие окрики старика его совсем не пугали. И чего он может ему сделать? Да и не виноват он перед ним еще ни в чем. Царь не царь, но не монгольский же хан, в конце концов. Свой. Русский.

– А ты что за птица? – обратив взор на Павла, начал допрос государь. – На каменщика что-то не похож. Уж не скоморох ли? Ишь, как вырядился. Или блаженный наподобие моего Васьки? Али вынюхиваешь чего?