Цветные карандаши - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Габриэль Косс cтр.№ 8

Она в последний раз кончиками пальцев перечитывала на брайлевском дисплее для слепых свои заметки, сделанные в самолете на обратном пути. Сильвия проводила ее до большой студии.

Собралась вся редакция. Передачу будет вести сам Мехди Ток. Приглашенного министра отменили. Уже стало ясно, что всю эту историю приняли всерьез. Сегодня четверг. Черный четверг. Она ощущала суету и общее нервное возбуждение вокруг, угадала, что здесь сидят по меньшей мере пять человек, но узнала только главного редактора рядом с собой. Она чувствовала запах его туалетной воды, безупречно сочетавшийся с его традиционным, старомодным стилем. Если верить слухам, которые ходили по «Радио Франс», он был отчаянным бабником, но подвигами своими не хвастался.

– Эфир через три секунды, – услышала она в наушниках, подключенных к аппаратной.

– Как специалист, Шарлотта Да-Фонсека, скажите, что с нами случилось? – без предисловий спросил главный редактор.

Шарлотта выдержала паузу в полсекунды, чтобы сделать свой ответ более веским.

– Должно быть, нас поразила ахроматопсия. За этим варварским словом скрывается патология, симптом которой – неспособность воспринимать цвета. Это заболевание куда более распространенное, чем кажется на первый взгляд, и, как правило, врожденное. Например, на островах Пингелап и Понпеи в Микронезии этой болезнью страдает примерно каждый десятый. В Европе считается, что один случай ахроматопсии приходится на тридцать тысяч человек. Один из них достаточно знаменит – это живущий в Нью-Иорке испано-британский художник Нил Харбиссон. Чтобы компенсировать цветовую слепоту, он вживил в череп веб-камеру с программным обеспечением, которое переводит цвета в звуки, позволяя ему «слышать» краски. Кстати, на фотографии в удостоверении личности у него в голове его киборг-антенна, и это делает его первым «усовершенствованным человеком», признанным британскими властями.

– Это прекрасно, но мы… еще вчера были способны различать цвета! Как могли произойти столь внезапные изменения?

– Во многих случаях цветовая слепота является последствием повреждений мозга. Но, возможно, болезнь мутировала и стала крайне заразной. Нечто вроде эпидемии, вызванной неизвестным вирусом. Определенно пока ничего сказать нельзя.

Сама того не замечая, Шарлотта заговорила отвечающим ситуации тоном, отбросив свою обычную несерьезную интонацию.

– Чтобы вы как следует уяснили себе восприятие цвета – человеческий глаз обладает клетками двух основных видов: палочками, чувствительными к свету, и колбочками, позволяющими различать цвета.

«А с чего вдруг нашим колбочкам вздумалось так колбаситься?» – чуть было не спросил журналист, но вовремя спохватился. В такой ситуации не до шуток, и он подал короткую реплику в одно слово:

– Продолжайте!

– Надо сказать, что колбочек у нас в десять раз меньше, чем палочек, и они менее чувствительны. Вот потому-то в сумерках вы все еще прекрасно видите формы, но перестаете различать цвета.

– Так, значит, ночью не все кошки серы – все дело в том, что наши колбочки засыпали! – счел необходимым ввернуть главный редактор, которому интервью показалось слишком наукообразным.

– Вот именно. И последними, если воспользоваться вашим выражением, засыпали синие. Вот почему один из классических приемов изображения ночи в кино – поместить перед объективом камеры синий фильтр. Это называется «американская ночь».

– А почему наши колбочки уснули так беспробудно?

– Возможно, кора головного мозга перестала расшифровывать информацию. Смешение цветов происходит главным образом в затылочной области, расположенной в задней части мозга.

– Вы хотите сказать, что мы видим цвета не глазами, а затылком?

– Совершенно верно.

– А какими, по-вашему, могут быть последствия исчезновения цветов?

– Будем надеяться, что это ненадолго, – ответила она, уходя от вопроса.

* * *

На следующее утро Шарлотта вошла в комнату дочери и, услышав ее ровное дыхание, поняла, что Луиза все еще спит беспробудным сном, хотя над ухом у нее надрывается радиобудильник. Семь утра. Шарлотта почувствовала, как ее коснулись солнечные лучи, слегка возбудившие палочки ее неисправных глаз. Будущее принадлежит тем, кто ложится слишком поздно, подумала она. Радиослушателям предложили высказать в Твиттере свое мнение по очень существенному вопросу: не стал ли Брэд Питт с серыми глазами менее сексапильным?

Значит, краски не вернулись, заключила она. Сначала как предзнаменование пропал желтый цвет, затем, несколько часов спустя, настал черед всех остальных.

Шарлотта присела на край детской кроватки и, на ощупь коснувшись плеча дочки, нежно его погладила:

– Вставай, солнышко…

– Мммм…

Она открыла шкаф Луизы и прикоснулась к стопке одежды.

– Принцесса, что ты хочешь надеть?

– Синюю футболку.

Шарлотта без колебаний вытащила из стопки футболку в цветочек, которая два дня назад была цвета индиго. Толщина и плотность ткани, ее плетение, вес, форма и отделка горловины – это для нее те подсказки, что позволяли угадывать безошибочно.

Тем временем ведущие спорили о том, продолжает ли приносить удачу обесцветившийся матросский помпон.

– Вставай, лапонька.

– Дедуля уехал?

– Да, вчера вечером. Но я пообещала ему, что в субботу мы его навестим и вместе пообедаем. Ну все, мадемуазель, подъем, пора в школу.

Пока Луиза расправлялась с завтраком, Шарлотта села за компьютер с присоединенным к нему брайлевским дисплеем. Устройство с символами, состоящими из точек, превращало буквы выведенного на экран текста в сорок знаков алфавита, изобретенного Луи Брайлем. Она читала сообщения крупнейших мировых специалистов по цвету и по ходу дела обменивалась с ними письмами. Никто ничего не понимал.

Шарлотта проверила время по говорящим часам. Она еще успевала сделать заказ через интернет, для чего у нее имелся свой метод. Курьер к ней привык, он называл каждый предмет, который подавал ей, а она их поочередно взвешивала в руках, трогала, ощупывала, обнюхивала и встряхивала, чтобы сохранить в памяти. Затем тщательно раскладывала покупки. Если она сомневалась, на помощь спешила Луиза, рано научившаяся читать.

Шарлотта уже собиралась выключить компьютер, но тут пришло сообщение от одного из ее друзей, профессора из Беркли, который занимался научными изысканиями в области неврологии. Его опыты на лабораторных животных, похоже, показывали, что те все еще различают цвета.

* * *

Артюр еле плелся, как человек, которого впереди ничего не ждет, – понурив голову, устремив взгляд в пустоту окружающего мира, посеревшего, словно его полностью накрыло тонким слоем пепла. Его собственная судьба предстала перед Артюром во всей своей беспросветности. Стая черных птиц угрожающе кружила в небе, как в фильме Хичкока. И все же в этой картине угадывалось нечто привычное, знакомое. Он не раз видел эту самую улицу лишенной красок – когда солнце заходило, уступая место сумеркам. Разумеется, каждый день все, что мы видим вокруг себя, с наступлением темноты теряет цвет. Наши глаза в конце концов привыкают к потемкам, мы продолжаем более или менее различать очертания, но не краски. Выходит, теперь день будет похож на ночь, к которой наши глаза так или иначе привыкли.