Фактор вознесения - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 27

Орден заваатан помогал переселенцам по всему побережью. Некоторые лагеря им даже удалось превратить в сады, огороды или рыбофермы. Твисп как-то подсчитал, что, оказывается, Флэттери приютил в Калалоче лишь малую толику обездоленных. И тем не менее народная присказка о том, что «повсюду голодают, но в Калалоче от голода умирают», имела под собой серьезную основу. Хотелось бы передать эту статистику «Бою с Тенью».

«Ничего, придет время, когда и директору придется затянуть пояс потуже».

Твисп хорошо помнил, как двадцать пять лет назад израненных и обожженных беженцев с погибшего Гуэмеса на морянской спасательной станции сваливали кучами, как дохлую рыбу. Тогда-то он и познакомился впервые с милыми манерами дирижабликов. И тогда, как и сейчас, вина за случившееся в первую очередь ложилась на капеллан-психиатра.

И все же Флэттери понес не такой большой урон, как могло показаться на первый взгляд. Большая часть его владений располагается глубоко под землей, и старый монах знал о множестве потайных ходов, пронизывающих скалы под Калалочем во всех направлениях. Но Флэттери использует их вовсе не для побега. Твисп хорошо знает его стратегию: заманить под землю как можно больше восставших и убить всех одним махом. Если бы у них было время подготовиться, они еще могли бы надеяться на победу… Чертовы Тени! Слишком рано! Те, у кого не осталось ничего, кроме собственной жизни, еще не готовы к борьбе за нее.

Моуз робко подергал Твиспа за рукав. Он застыл на тропе спиною к городу, не решаясь отвести взгляд от скалы под ногами. У юношей не бывает таких серьезных глаз. Мир, которого он прежде не знал, рухнул ему на голову и придавил своей тяжестью. А ведь как он носился со своей головой! Мыл ее ежедневно по обычаю заваатан. И вся она пестрела пересекающимися шрамами — следами многочисленных операций.

Твисп принадлежал к тем немногим, кто был от этого избавлен. Его седая шевелюра была не тронута и заплетена в косу — память о фамильной прическе его старого друга. Друга, который давно уже мертв. А ведь по слухам, этот его друг по имени Тень Паниль имеет прямое отношение к появлению на свет Кристы Гэлли.

— Нам нужно собрать споры, — перебил его мысли Моуз. — Но для того чтобы собирать пыльцу в долине, нам нужны лазерники.

Твисп прикрыл глаза и вызвал в памяти только что виденный кошмар. Взрыв наверняка не пощадил и деревню. Хотя, с другой стороны… Перепуганный племенной скот Флэттери наверняка уже ринулся во все бреши в ограде. И там, где они пронесутся в дикой панике, не останется ничего живого.

Рвачи уже поняли, что подходить к периметру опасно, но сейчас, когда в воздухе пахнет кровью, а по неохраняемой долине носятся ошалевшие стада, эти твари не замедлят появиться. Вот только охоты на рвачей еще не хватало для полного счастья! Твисп угрюмо усмехнулся:

— Споры быстро портятся. Если мы хотим их собрать, нужно идти прямо сейчас.

Монахи спрятали принесенные с собой листья келпа под приметным белым камнем. Только сейчас Твисп заметил, что Моуз по-прежнему избегает его взгляда.

— Ты что, боишься?

— Конечно, — всхлипнул парень. — А вы разве нет? Нас ведь там убьют! Рвачи скоро почувствуют запах… запах…

— А всего несколько минут назад ты был готов на все ради того, чтобы умереть… в нежных лапах дирижаблика. Велика ли разница? В небе свои демоны. Ты ничего не боишься на тропе только потому, что тебе сказали, будто тропа безопасна. Но ты и сам прекрасно знаешь, что несколько человек уже нашли здесь свою гибель. И кого-то чаша сия не минует и в будущем. Ты чувствуешь себя на тропе в безопасности, забыв, что единственная твоя защита здесь — пара кустов да обрывистая скала. А твое единственное оружие — твои руки.

Твисп широким жестом обвел полыхавший внизу город и раскинувшееся за ним море.

— Силы природы могут убить тебя не хуже любого демона. Как здесь, так и везде. Мы уже в опасности. И она вечно ходит по пятам… Даже если рвачи и явятся, то они пойдут на запах крови, а не за нами. Так что мы все же в относительной безопасности. Расценивай то, что ты еще жив, как чудесный подарок.

Монах вскинул на плечо пустой мешок и, не оглядываясь, стал большими шагами спускаться в долину, где их ждали споры дирижабликов. Моуз не раздумывая припустил следом, глядя куда угодно в поисках неведомых опасностей, но только не себе под ноги.

Жажда власти в первую очередь подразумевает не столько ее употребление, сколько злоупотребление ею.

Гастон Башлар, «Психоанализ огня».

Два старичка-лоточника укрылись в небольшой подворотне, спасая от разъяренной толпы себя и свой нехитрый товар. Один из них жевал раздавленное пирожное, второй периодически вытирал рукавом сочившуюся из разбитого носа кровь.

— Скоты! — шипел, брызгая кровавой слюной, Торвин. — Все озверели! Покажите мне хоть одного, у кого мозги остались на месте! Кроме тебя, дружище, конечно. Вот ты — человек.

Он похлопал собрата по несчастью свободной рукой по плечу и обнаружил там болтающийся лоскут:

— Ой, Давидик, твое пальто…

Дэвид стряхнул с подбородка крошки и попытался извернуться, чтобы увидеть свое плечо здоровым глазом.

— Ничего, заштопаю. — проворчал он. — Гляди-ка, толпа схлынула. Если кто и остался, так уже помер. И мы можем забрать их карточки для бедных.

— Нетушки! Я никуда не пойду!

И хотя голос Торвина сквозь рукав прозвучал глухо, Дэвид понял, что его друг непоколебим в своем решении. Это тоже было неплохо. Видит он слабовато, а ноги уж и вовсе не годятся для того, чтобы удирать от охранки. А если у них отберут карточки — вот это уже будет катастрофа. Старички жили тем, что скупали и перепродавали их из-под полы. И каждый день рисковали жизнью ради того, чтобы сунуть украденный пирожок или пригоршню сухофруктов какому-нибудь бедняге, у которого карточки не было. Дэвид ошарашено помотал головой:

«Что за идиотизм!»

Они уже давно торговали рядом, дружили, и тем не менее Дэвид не имел права обменять свой пирожок на сухофрукты Торвина. Нет, он должен был сначала оторвать от своей карточки талон на фрукты, а Торвин — его зарегистрировать, и лишь тогда Дэвид мог получить что просил. А если у одного нет в карточке талонов на выпечку, то другой не имеет права угостить его пирожком. Потому что коли Торвин посмеет съесть пирожок без талона, то потеряет свое место в очереди. Если ему повезет, то уже через неделю он снова получит место. А не повезет — может спокойно подыхать с голоду с полным карманом талонов.

— Бред собачий! — вздохнул Дэвид. — Какое счастье, что я уже одной ногой в могиле. Глаза б мои не глядели на это все безобразие! Дождались! Наши дети уже готовы друг другу в глотки вцепиться. Как это понимать: одному положено жрать, а другому — нет! А наш предводитель морит младенцев голодом, потому что ему, видите ли, к звездам захотелось! И пусть летит! Никто не держит! Вот только с кем он нас оставит? С этой сумасшедшей от голода сворой, в которую он превратил наших детей? Ну объясни мне, Торвин, как дальше жить…