1941 – Бои местного значения - читать онлайн книгу. Автор: Иван Байбаков cтр.№ 23

Для немецкого лейтенанта, командира взвода, выделенного для охраны лагеря из состава 2-й роты 1-го батальона 329-го пехотного полка 162-й пехотной дивизии вермахта, временно дислоцированного в населенном пункте Суховоля, утренняя атака лагеря военнопленных русской бронетехникой, взявшейся тут, в немецком тылу, неизвестно откуда, оказалась натуральным шоком. Его доблестный батальон, за два года войны победоносно прошедший пол-Европы, а потом еще и Польшу, где все желающие всласть пограбили и понасиловали красивых славянок, казался лейтенанту образцом боевой мощи немецкой армии. Первая неделя войны в России только утвердила его в этом мнении – русские войска в панике бежали от правильных атак, организованных по всем канонам немецкой военной науки. Были, правда, еще русские пограничники, которые сражались до конца и никогда не бежали с поля боя… и еще отдельные группы пехотинцев, артиллеристов, танкистов и прочих сумасшедших русских, которые сражались в полном окружении и гибли, но не сдавались… Но об этом, а также о значительных потерях в тех боях, лейтенант предпочитал не думать, списывая все на «проклятых фанатиков-коммунистов».

Потом, когда батальон захватил Суховолю и его взвод был выделен для охраны создаваемого поблизости пункта сбора военнопленных, его презрительное мнение о русских войсках только усилилось. Не солдаты, нет. Грязные, оборванные, растерянные, потерявшие веру и цель. Свиньи, натуральные свиньи, жадно жрущие грязными руками прямо из корыт… свиньи, да. При этом ни сам лейтенант, ни его солдаты, с издевательским смехом наблюдавшие за тем, как многие (но не все!) советские пленные, от рядовых до командиров, постепенно теряют человеческий облик, почему-то даже не задумывались о том, как они сами поведут себя в аналогичной ситуации, случись что.

И вот оно случилось… Ранним утром, когда лейтенант и незадействованные в карауле солдаты еще сладко спали сном победителей, тишину прелестного июньского утра нового немецкого порядка вдруг разорвали длинные и частые пулеметные очереди. А потом храбро ринувшиеся из казармы в бой немцы вдруг с удивлением выяснили, что советская легкая бронетехника неизвестной принадлежности (откуда, шайзе!) безнаказанно расстреливает героических и непобедимых до этого момента солдат фюрера. Впрочем, не менее быстро выяснилось, что расстреливают только тех, кто сам активно лезет в атаку. Тех, кто непонятным замыслам нападавших не мешает и в бой не лезет, пока не трогают. Лейтенант, который еще в самом начале обстрела сразу же по телефону доложил командованию батальона о нападении вражеской бронетехники и запросил помощь, только довольно улыбнулся, – ничего, посидим, подождем, а там и огневая поддержка подойдет.

Через несколько минут он понял, что помощь если и прибудет, то слишком поздно, да и вряд ли уже поможет. И еще отчетливо понял, что эти «русские варвары» своими грамотно спланированными действиями развели его – его, кадрового офицера вермахта! – как последнего малоразвитого крестьянского лоха в самой распоследней пивной гамбургских трущоб. Потому что на лугу перед воротами лагеря лейтенант четко рассмотрел отнюдь не «налет нескольких старых советских жестянок», как он совсем недавно доложил в штаб батальона. Теперь широкое луговое поле перед лагерем было заполнено советской и немецкой бронетехникой, грузовиками, а еще изрядным количеством русских солдат. Нет, это не случайный шальной налет малыми силами, как казалось совсем недавно. Это, пожалуй, целая войсковая операция, обеспеченная техникой и транспортом в солидных объемах. И для противодействия такому количеству нападающих ни ресурсов пехотного батальона, ни приданных их батальону артиллерийских средств усиления пехотного полка, ни даже огневой мощи временно расквартированной в Суховоле бронеразведывательной роты может оказаться совершенно недостаточно. Лейтенант бросился к полевому телефону – доложить командованию, что его первоначальные оценки численности и оснащения нападающих оказались очень сильно занижены, но связь уже не работала. А тут еще и прямо к казарме подъехал немецкий полугусеничный бронетранспортер, из кузова которого на довольно корявом, но совершенно понятном языке его родины лейтенанту поступило предложение выйти наружу, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию…

Подогнав «Ханомаг» к казарме с угла, в мертвую зону ответного огня, и вызвав немецкого командира, Сергей, снова используя Кешу в качестве переводчика (нет, это никуда не годится, надо срочно учить язык нового противника, английский тут не канает, хотя бы на уровне «щас я вам всем капут»… и к слову, как там моя «учительница» сейчас…), приступил к обсуждению условий капитуляции. Условия в его изложении были крайне незатейливы и просты для понимания: немцы обязуются сдать оружие, документы, средства связи, амуницию и частично обмундирование, а советские войска, в лице Сергея и его подчиненных, за это обязуются немцев не убивать и отконвоировать на территорию, занятую советскими войсками, где передать вышестоящему советскому командованию для решения их дальнейшей участи.

Немецкий лейтенант Сергею сразу не понравился. Да, он оказался не трусом и не побоялся в одиночку выйти под пулеметы. Но его поведение, тон, вся эта псевдоарийская спесь – все говорило о том, что перед ними типичный ублюдочный «сверхчеловек», в тупую башку которого геббельсовская пропаганда о расовой неполноценности славян и прочих неарийских народов явно не просто просочилась, а мощно там укоренилась, проросла и стала чуть ли не базовым инстинктом. Выслушав условия полной и безоговорочной капитуляции, эта арийская гнида невинно сообщила, что ему надо немного подумать, а пока – у них в казарме сейчас находится пленная русская медсестра, и, если вдруг русские надумают атаковать, то… как бы ее тоже не того…

Ярость и ненависть мощно ударили в голову – Сергей и сам не заметил, как выпрыгнул из кузова и очутился на земле рядом с немцем. Захват за горло, удар коленом в пах – фашист ожидаемо согнулся от боли – перехват, удар локтем сверху по загривку, а потом снова подхват за горло снизу, и вздернуть вверх, на уже подгибающиеся ноги, попутно хорошенько приложив немца пару раз башкой о кузов бронетранспортера. И, не отпуская захвата за горло, он бешено выдохнул немцу прямо в его арийскую рожу:

– Медсестра, говоришь?!

Сергей, после короткого разговора с тем раненым старшим лейтенантом, что из последних сил доковылял до ворот, уже знал, что у немцев в казарме сейчас находится пленная русская девчонка – санинструктор. Бедняжка, сколько же ей уже пришлось пережить… Но он надеялся, что ее удастся вызволить малой кровью. Для нее малой кровью, конечно, и ради этого он даже готов был оставшихся немцев не добивать – хоть пленные сейчас и не нужны совсем, но ради девчонки… хрен с ними, пусть живут, заодно и на собственной шкуре прочувствуют, каково это, в Сибири, на морозе, лагерную норму вырабатывать, завоеватели, б… А тут – заложница, м-м-мать-перемать… Вроде сейчас еще не должны заложников разные подонки брать… хотя именно фашисты и именно в этой войне как раз и ввели практику взятия заложников и потом их расстрела в случае чего – с партизанами и вообще сопротивлением на оккупированных территориях боролись, мрази… Но способ действенный нашли, это надо признать. И тут на тебе – какой-то вшивый немецкий пехотный взвод с вшивым лейтенантом во главе, а туда же – заложница у них.