Век криминалистики - читать онлайн книгу. Автор: Юрген Торвальд cтр.№ 12

Так обстояли дела, когда весной 1888 г. весть о назначении Альфонса Бертильона шефом полицейской службы идентификации Парижа достигла Лондона. Научное «Королевское общество» заинтересовалось бертильонажем и попросило Фрэнсиса Гальтона выступить по данному вопросу на одной из его знаменитых «пятниц». Никто в то время не представлял себе, каковы будут последствия этого приглашения.

Гальтон принял приглашение и тут же отправился в Париж, дабы подробно узнать обо всем от самого Бертильона. Впоследствии он так рассказывал о своем визите: «Я встретился с месье Бертильоном во время моего кратковременного визита в Париж и имел возможность ознакомиться с его системой. Ничто не может превзойти ту тщательность, с которой его ассистенты производят обмер преступников. Их действия точны и быстры. Все прекрасно организовано…»

Но Гальтон не ограничился только сообщением об открытии Бертильона. Столкнувшись однажды с проблемой идентификации, он решил основательно заняться этой темой.

Тем временем статьи, написанные доктором Фолдсом и Уильямом Хершелом и опубликованные ровно восемь лет назад в журнале «Нейчер», были основательно забыты. Фолдс, ставший между тем полицейским врачом в Лондоне, все еще предпринимал тщетные попытки заинтересовать Скотленд-Ярд и британского министра внутренних дел своей идеей об отпечатках пальцев, а пока что частным образом, ворча и возмущаясь, продолжал свои опыты.

В каком-то уголке феноменальной памяти Фрэнсиса Гальтона сохранилось воспоминание об открытии, описанном в «Нейчер». Гальтон отправил в редакцию письмо с просьбой представить ему более подробные сведения по данному вопросу. Журнал немедленно откликнулся на его просьбу, но опять-таки по какой-то случайности редакция переслала Гальтону статью не Фолдса, а именно Уильяма Хершела, который, несколько поправив здоровье, проживал все там же, в Литлморе, и тоже в частном порядке занимался проблемой отпечатков пальцев. Узнав, что им заинтересовался сам Гальтон, Хершел понадеялся, что этот интерес даст новую жизнь его изобретению и оно получит практическое применение. Без малейших колебаний он переслал Гальтону весь свой материал. Вскоре он и сам посетил Гальтона, чтобы лично продемонстрировать ему способ получения отпечатков пальцев.

И тут произошло то, что обычно случается лишь при наличии такого исключительного ума, каким обладал Гальтон.

Он десятилетиями занимался антропологией и антропометрией, и ему, казалось бы, было предначертано стать приверженцем Бертильона. Но, ознакомившись с присланными Хершелом материалами, он сразу понял, что в руки к нему попало нечто более значимое, чем бертильонаж. Разумеется, система Бертильона – большой шаг вперед. Но если бы удалось осуществить идеи Хершела, то новый метод сделает возможным еще больший прогресс. Открывающиеся при этом перспективы поистине необозримы.

Во время подготовки к докладу, прочитанному Гальтоном 25 мая 1888 г., у него не хватало времени для того, чтобы вплотную заняться новым феноменом. Но он не упустил возможности упомянуть в своем выступлении, что, кроме бертильонажа, по всей вероятности, существует еще один способ идентификации – отпечатки пальцев, – на который пока не обратили надлежащего внимания.

Сразу же после доклада Гальтон погрузился в работу. В первую очередь его интересовал вопрос, действительно ли отпечатки пальцев остаются неизменными на протяжении всей жизни человека. Коллекция собранных Хершелом отпечатков, представлявшая собою материал тридцатилетнего наблюдения, выглядела достаточно доказательной. Тем не менее Гальтон дал распоряжение отбирать отпечатки пальцев у всех посетителей Саут-Кенсингтонского музея. Он чувствовал, что напал на след нового «чуда рода человеческого». И хотя сержант Рэндл все еще продолжал измерять рост, остроту зрения и физическую силу посетителей музея, Гальтона уже интересовала только тема папиллярных линий. С каждого отпечатка пальцев он велел делать увеличенные фотоснимки, чтобы их легче было сравнивать. Через три года в коллекции Гальтона было гораздо больше отпечатков, чем в коллекции Хершела. Ни разу за это время отпечатки пальцев одного человека не совпадали с отпечатками пальцев другого. Как установил Гальтон, по математической теории вероятности шанс совпадения отпечатка какого-либо отдельного пальца одного человека с отпечатком пальца другого человека выражается отношением 1:4. Если же у одного лица отобрать отпечатки всех десяти пальцев – вероятность совпадения будет равняться 1:64 000 000 000. Приняв во внимание общую численность населения земного шара, можно считать, что совпадение отпечатков пальцев двух человек практически невозможно.

Гальтона занимал еще один вопрос, который ни Хершелу, ни Фолдсу не пришел в голову. Если отпечаткам пальцев как средству идентификации предстоит соперничать с бертильонажем, то следует все множество вариантов папиллярных линий привести в единую систему, а затем каталогизировать их, как это делал Бертильон с данными измерений. Гальтон вместе со своим сотрудником Коллинзом принялся за работу. Изучая труды историков, он с изумлением обнаружил, что еще задолго до него многие ученые занимались такого рода классификацией. Так, например, в 1823 г. Ян Пуркинье, чешский профессор патофизиологии в Праге, в своей книге «К вопросу о физиологии кожного покрова человека» предпринял попытку навести порядок во множестве отпечатков, полученных им в результате исследований. Ему попадалось большое количество основных типов пальцевых узоров, которые, по его мнению, постоянно повторяются: спирали, эллипсы, круги, двойные завихрения, кривые полосы.

Гальтон попытался воспользоваться методом Пуркинье. Из тысячи отпечатков он отобрал девять увеличенных фотографий и стал их сравнивать между собой. Дальше этого ему продвинуться не удалось. Опыт Пуркинье не оказался образцом, достойным подражания. Затем Гальтон решил, что существует шестьдесят различных основных типов отпечатков. В полном изнеможении он на несколько дней прекратил всякую работу. Когда же он вновь приступил к изучению отпечатков, то, к своему удивлению, обнаружил, что принимал одинаковые отпечатки за различные только потому, что при взятии отдельных отпечатков краска распределилась неравномерно. Нет, так дальше дело не пойдет, решил он. Он не должен брать за основу общее впечатление от папиллярных линий.

Наконец после бесконечных опытов Гальтон убедился, что существуют четыре основные группы узоров, из которых образуются производные. Он постоянно наталкивался на треугольники, из которых тянулись остальные папиллярные линии. Это были треугольники, или дельты (название он взял от похожей на треугольник прописной буквы в греческом алфавите), находившиеся либо на левой стороне отпечатка, либо на правой. Иные пальцевые узоры имели два треугольника, некоторые – даже больше. Были отпечатки, на которых треугольников не было вовсе.

Итак, существуют четыре основных типа узоров: без треугольника, с треугольником слева, с треугольником справа и с несколькими треугольниками. Возможно, именно эти четыре типа можно положить в основу классификации? Конечно, если взять у каждого человека один-единственный отпечаток пальца, то можно отнести его к одному из четырех классов, то есть поместить карточку с отпечатком в специальный картотечный ящик. Но ведь тогда за короткое время каждый ящик окажется переполненным. А если брать у каждого человека по два отпечатка на одну карточку, то, так как 4² = 16, мы будем обладать 16 возможными комбинациями. Но если брать отпечатки всех десяти пальцев на одну карточку, получится уже 1 048 570 возможных комбинаций и, соответственно, классов отличия.