Кривое зеркало - читать онлайн книгу. Автор: Джиа Толентино cтр.№ 25

Для университетских городов, где население меняется каждые четыре года, характерна уникальная и, возможно, необходимая амнезия. Если знаешь историю, ее придется переделывать или хотя бы верить, что такая переделка возможна. Нужно верить, что есть какая-то причина, что сейчас здесь находишься ты, а не те, кто так неправильно поступал раньше. Часто кажется, что ты – единственный человек, который когда-то ступал на территорию кампуса. Но часто у тебя нет ощутимого чувства исторической несправедливости. Уродливость и травматичность последнего десятилетия связаны с тем, как упорно и решительно университет пытался подавить саму мысль о том, что он может быть уродливым и травматичным. (То же можно сказать и об Америке при Трампе.) Самовосприятие университета никогда не станет истинным без признания давней фальши: фетишизируемый кампус построен рабами, у него имеется долгая и печальная история групповых изнасилований, библиотека Олдермана, где я провела столько вечеров за написанием ужасных статей, носит имя твердого сторонника евгеники, который в бытность свою президентом университета поблагодарил ку-клукс-клан за пожертвование и подписал письмо словами «Искренне ваш».

После истории с Rolling Stone прошли годы. Многое из того, чего хотела добиться Эрдели, за последние два года осуществилось. Общество было возмущено историями сексуального насилия и социального безразличия. В 2015 году потрясающая обложка New York положила начало освещению обвинений в адрес Билла Косби. Затем последовала история Харви Вайнштейна. Репортеры перестали представлять единичные события как репрезентативный опыт. От женщин стали требовать очень многого, и это заметно укрепило их положение. В таких статьях журналисты четко показывали, о чем им известно, а о чем нет.

Изменения начались и в Университете Вирджинии. Студенты перестали орать «Не гей!» в студенческой песне. (Теперь они орут «Fuck Tech!» – Технологический институт Вирджинии давно соперничает с университетом.) Сегодня многие девушки с гордостью называют себя феминистками. Обсуждается переименование библиотеки Олдермана. В Шарлоттсвилле открылось отделение партии демократических социалистов Америки. Сегодня студенты всеми силами стремятся предотвратить сексуальное насилие – хотя в подобных программах, как всегда, наиболее эффективно не предотвращение, а привлечение внимания к проблеме. Количество студентов, уверенных в способности университета справедливо отнестись к жалобам на сексуальное насилие, удвоилось, хотя они все еще остаются в меньшинстве. После истории с Вайнштейном, после признания Бретта Кавано ^[24] Верховному суду студентки Университета Вирджинии продолжали писать мне, рассказывая о сексуальном насилии и полном безразличии администрации к их жалобам.

Недавно я беседовала с девушкой, которую назову Фрэнсис. У нее блестящие глаза и твердый характер. Такую девушку легко представить едущей на велосипеде по залитой солнцем улице с корзинкой тюльпанов на багажнике. Фрэнсис поступила в Университет Вирджинии осенью 2017 года. Через месяц ее изнасиловали в комнате общежития. На следующее утро она попросила подругу сфотографировать синяки на шее – насильник душил ее. В тот же день она заявила о насилии, и ее обидчика исключили в течение недели. «Я почувствовала абсолютную поддержку студенчества», – рассказала она мне. И поддержку полиции: обидчика обвинили в сексуальном насилии, удушении и даче ложных показаний. (О позитивном опыте общения с полицией Фрэнсис сказала мне откровенно: «Я же белая девушка».) После подачи заявления Фрэнсис занималась бюрократическими вопросами, посещала психотерапевта, чтобы справиться с кошмарами. Ей часто снилось, что она находится в комнате с насильником, но не может включить свой телефон и позвать на помощь.

Мы с Фрэнсис много говорили об имидже Университета Вирджинии. Она выросла на Тихоокеанском Северо-Западе и в Вирджинию впервые приехала осенью, когда поступила в старшие классы. «Стоило мне вечером выйти на Газон, и я сразу же влюбилась в это место, – сказала она. – Оно идеально». После этого посещения она разместила фотографии Ротонды и Шарлоттсвилля на своем компьютере и смартфоне. «Я хотела всего этого, рождественских песен на Газоне при свете свечей, хотела оказаться в этом оплоте “безграничной свободы человеческого разума”», – сказала Фрэнсис, повторяя слова Джефферсона. Когда появилась статья в Rolling Stone, ей было тринадцать лет – и она ее не читала. Она не читала ее до сих пор. Она знала, что статья оказалась фальшивкой. И возможно, университет действительно таков, каким представляет себя миру.

После нескольких месяцев расследования администрация университета признала насильника Фрэнсис невиновным. Он мог вернуться в кампус. (Фрэнсис написала мне следующей осенью – он действительно вернулся.) Университет выпустил большой документ на 127 страницах, в котором ее показания объявляли недостоверными. «Они представили меня пьяной девкой, которая пришла на вечеринку, чтобы пофлиртовать, но ситуация слегка вышла из-под контроля. Мне стало стыдно, и я не смогла справиться с последствиями», – рассказала мне Фрэнсис. Я прочла этот документ, и мне стало плохо. Насильник признавал сексуальный контакт и то, что Фрэнсис физически боролась с ним, пытаясь положить этому конец. Он утверждал, что остановился вовремя. В документе отмечалось, что в поведении Фрэнсис по отношению к насильнику до инцидента и ее заявлениях после инцидента есть явные несоответствия. Исходя из этого и из существующей в университете презумпции невиновности, физический контакт был признан приемлемым. Администрация решила, что Фрэнсис либо лжет, либо заблуждается, либо сама является виновной. Я испытала абсолютное отчаяние: вот он – результат колоссальных перемен. Друзья и полиция отнеслись к словам Фрэнсис серьезно. Университет исключил насильника и провел тщательное и процедурно правильное расследование. Но ее все равно изнасиловали после вечеринки в первом же семестре. Университет по-прежнему считает несправедливым наказывать насильника. Все то, что определяло личность этой девушки – ее живость, уверенность, страсть, – было растоптано в тот самый момент, когда достигло пика. Технически все сделали то, что должны были, тем не менее все это наводило на мысль о стеклянной башне, окружающей непреодолимую гниль.

Недавний сдвиг в общественных взглядах на сексуальное насилие стал настолько драматичным и запоздавшим, что отвлек внимание от важного факта. Наши системы все еще терпят крах в этом вопросе. Ни одно преступление не является настолько запутанным и карательным, как изнасилование. Ни одно другое насильственное преступление не несет в себе встроенного алиби, которое мгновенно оправдывает преступника и перекладывает ответственность на жертву. Нет межличностного взаимодействия, которое можно использовать для оправдания грабежа или убийства, тогда как изнасилование объясняют сексом. Лучший судебный сценарий для жертвы одновременно является худшим для нее: чтобы люди поверили, что ты заслуживаешь справедливости, ты должна быть раздавлена. Развитие и широкое распространение феминизма этого не меняет. Мир, в который мы верим, который пытаемся сделать реальным и осязаемым, все еще не совпадает с уже существующим.