Или я сейчас умру от счастья - читать онлайн книгу. Автор: Маша Трауб cтр.№ 44

Роберт продолжал с ним заниматься, идя впереди всей программы.

– Георгий, умоляю, давай ты только с дядей Робертом будешь таким умным, а в школе немножко глупым? – умоляла сына Кети.

Вот в тот год, оказавшийся полным волнений и счастливым одновременно, сложным, слезным и важным для обеих семей, Роберт встретил Илону. Он наслаждался счастьем и, видимо, утратил бдительность. У него была семья – Кети и Георгий. О большем Роберт не мечтал. Да и, откровенно говоря, не хотел. Георгий переселился в бывшую детскую комнату Роберта, где под рукой были энциклопедии, книги. Роберт сделал в комнате ремонт, поставил новую кровать, стол и стул. Кети покрасила стены и нарисовала самолеты, танки, машины и все известные двигательные аппараты. Она заходила в дом к Роберту, уже не таясь, – убирала, готовила еду, стирала, гладила. Вечером они сидели на террасе, разговаривали, смеялись. Кети рассказывала сыну, каким умным в школе был Роберт, а Роберт рассказывал мальчику, какой умной девочкой была Кети. Роберт рассказывал Георгию про Серго – он был таким умным, что вся школа с ума сходила. А еще веселым. Мог уговорить весь класс сбежать в кино. А мог написать такое сочинение, что все его перечитывали и плакали. Кети была благодарна Роберту за память. За то, что вспоминал для нее.

– Дядя Роберт, мама, а почему я один? – вдруг в один из вечеров спросил Георгий.

– Как один, дорогой? – удивилась Кети.

– У всех есть братья, сестры, а у меня никого.

– Я тоже росла одна в семье, – сказала Кети.

– Я не хочу быть один. Если у дяди Роберта будут жена и дети, тогда… тогда и у меня будут родственники, – сказал Георгий.

– Ох, милый… в жизни по-разному бывает, – ответила Кети, не зная, какие еще слова подобрать.

Наверное, вселенная услышала ребенка, его тайное желание быть как все, иметь большую семью и откликнулась на просьбу. Или так всегда происходит в жизни, когда не ждешь перемен, не хочешь их, а они случаются.

Роберт и не помнил, как Илона впервые появилась в его доме. Ему казалось, что она была всегда. Илона же рассказывала, что ее пригласила тетя Валя, которая приходилась ей четвероюродной теткой и очень дальней родственницей покойной тети Ники. Тетя Валя просила Илону приехать и прийти на могилу тети Ники – соблюсти приличия, так сказать.

Илона приехала. Она знала лишь то, что тетя Валя приходится ей теткой по отцовской линии и что она вроде как умирает, но никак не умрет. Последние лет пять она звонит родственникам и требует, чтобы те приехали попрощаться и навестить могилы родных. Илона поехала, чтобы уже закончить эту историю и жить спокойно.

Встретившая ее тетка, которая выглядела живее всех живых и умирать в ближайшее время явно не собиралась, отправила ее нанести визит дочери тети Ники. Таким сложным путем Илона и оказалась в доме Роберта, поскольку в доме, где жила ее родственница, о которой Илона никогда не слышала, дверь ей не открыли. Илона, привыкшая решать проблемы сразу же после их появления, пошла к соседям, выбрав тайную заднюю калитку. Она всегда предпочитала самый простой и логичный путь.

Во дворе она столкнулась с Георгием, который чертил палкой на песке решетку, сам с собой играя в крестики-нолики. Илона показала мальчику трюк – куда ставить крестик или нолик, чтобы всегда оставаться в победителях. Оставив ошарашенного мальчика разглядывать письмена, она прошла на кухню. Кети в тот момент вытаскивала из духовки мясо и не знала, куда поставить противень. Илона быстро подставила деревянную доску, и Кети с облегчением поставила его на доску.

– Что-то горит! Утюг! – ахнула Илона и побежала в комнату, будто выросла в этом доме и твердо знала, в какой из комнат стоит гладильная доска. Там она выключила из розетки утюг, стоявший на простыне, и продемонстрировала Кети дыру.

– Что-то я устала, – призналась Кети.

Илона помогла ей доделать ужин, сварила кофе, легко ориентируясь в кухонных шкафчиках и быстро разобравшись с плитой. Женщины сидели, пили кофе, Илона, играя с прибежавшим в дом Георгием в крестики-нолики, очень смешно рассказывала про умирающую тетку, которая, оказывается, просто решила повидаться с дальними родственниками и не придумала ничего лучше, как сообщить о своей скорой смерти. Тетка справедливо полагала, что родственники просто так не приедут, лишь в случае серьезного повода. Поэтому и выбрала собственную кончину. Илона оказалась прекрасной рассказчицей, и Кети хохотала, чего с ней давно не случалось. А уж когда Илона в красках описала найденный у тетки график – кому и когда сообщить о скорой смерти и расписанные по месяцам предстоящие визиты родственников, даже Георгий начал подхихикивать.

Вот в такой обстановке и произошло знакомство Илоны с вернувшимся с работы Робертом. Поскольку у Илоны и в мыслях не было искать себе мужа – она вообще не собиралась замуж ни в ближайшее, ни в более отдаленное время, – то к Роберту она отнеслась как к давнему другу, а не как к мужчине. Роберт же, отвыкший от подобных взглядов – теплых, можно сказать, родственных, и того ощущения, что по отношению к нему не строят матримониальных планов, растаял и расслабился. Когда же Илоне поведали запутанную историю соседства и тот факт, что Георгий считает дядю Роберта родным, она нисколько не удивилась и ответила, что ее тоже все детство воспитывала соседка, которую она искренне считала родной бабушкой.

Илона провела у тетки неделю и каждый день виделась с Кети, Георгием и Робертом. И только этой девушке, немного странной, слишком прямолинейной и резкой, обладавшей отличным чувством юмора, Роберт вдруг признался в том, в чем не решался признаться самому себе. Что всю жизнь, с раннего детства, когда Кети считалась невестой его брата, был в нее влюблен. Что Георгия считает родным. И этот мальчик, рожденный от другого мужчины, так похож на него по внутреннему устройству, что даже страшно становится. Илона вдруг ответила, что прекрасно его понимает – она тоже в детстве была копией той соседки, которая ее воспитывала: в поведении, манерах, вкусах. И она тоже сразу же влюбилась в Кети и Георгия, которого с радостью считала бы своим племянником.

– Слушай, такой умный мальчик, что, если я буду только ходить с ним рядом, тоже буду считаться очень умной, – хохотала Илона.

Роберт с удивлением смотрел на девушку, сидевшую напротив. Никто не умел так шутить, как она. Никто так не поражал его легкостью и одновременно твердостью характера. Ни к кому Георгий не тянулся так, как вдруг потянулся к Илоне.

Оказалось, что Илона окончила художественную школу, и ей не надоедало часами сидеть с Георгием и показывать, как правильно нарисовать фигуру человека. Она усаживала Кети на стул, и Георгий рисовал маму. Илона показывала, объясняла и вдруг двумя штрихами заканчивала рисунок – на листе бумаги появлялась именно Кети. Илона увлекла Георгия графикой, подарив настоящий грифельный карандаш. Георгий рисовал деревья, дома, фигуры прохожих. Она заставила Роберта сколотить для мальчика настоящий мольберт, и Георгий после школы бежал к дяде Роберту в надежде застать там Илону.

Именно ребенок первым сказал, что теперь у него настоящая семья, ведь у него теперь есть не только дядя, но и тетя. Кети выронила нож, Роберт замер, а Илона расхохоталась и торжественно разрешила Георгию считать ее тетей. В знак признания они нарисовали семейный портрет, на котором были не только Георгий с мамой, Роберт с Илоной, но и бродячий кот Шули, любивший черешню, кошка Шушуля, считавшаяся женой кота Шули и регулярно приносившая котят, которые не были похожи на Шули ни одним ухом. На семейном портрете нашлось место и для тети Ники, которой Георгий пририсовал крылья, которыми бабушка обнимала все семейство, включая котов и котят.