Капитул Дюны - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 71

— Мы изменяем старые обычаи и старые верования.

— Смотри на меня! — сказала Мурбелла.

Голос? Это было, конечно, не совсем то, но она явно пыталась испробовать на нем этот инструмент. К тому же она ни словом не обмолвилась о том, что они стали тренировать ее в своем колдовстве.

Во взгляде ее зеленых глаз Айдахо уловил отчуждение. Значит, сейчас она думает о своих бывших сотоварищах, Досточтимых Матронах.

— Никогда не старайся превзойти умом Бене Гессерит, Дункан.

Она говорит это для видеокамер?

Он не был в этом уверен. В ее глазах в последнее время появился огонек понимания и интеллекта. Было такое впечатление, что учителя надувают интеллектом Мурбеллу, словно воздушный шар. Ее мозг увеличивался в размерах точно так же, как округлялся ее живот, в котором вынашивалась новая жизнь. Ты перестала быть моей любовницей, моя замечательная, моя дорогая Мурбелла. Она стала превращаться в Преподобную Мать, хладнокровно рассчитывающую каждый свой шаг, каждое свое слово. Кто сможет любить ведьму?

Я смогу и всегда буду.

— Они схватили тебя, незаметно подобравшись, и теперь используют в своих целях, — сказал он.

Он видел, что его слова попали в цель. Во всяком случае, теперь она поняла, что попала в ловушку, что ее заманили в западню. Как, черт возьми, умны эти выкормыши Бене Гессерит! Они взяли ее в тиски своими намеками на то, что дадут ей понять суть вещей, а это такая же магнетическая сила, как и та, что привязывает ее к нему. Какую ярость это вызовет у Досточтимой Матроны.

Это мы заманиваем в ловушки, а не нас!

Но Бене Гессерит смогли заманить в ловушку Досточтимую Матрону. Они дрались в разных весовых категориях. Они же почти сестры. Зачем это отрицать? Она сама хотела обрести их способности. Она хотела пройти за время этого испытания полный курс учения и научиться чувствовать все, что происходит даже за стенами этого корабля-невидимки. Она не понимает, что ее все еще испытывают?

Они прекрасно понимают, что она все еще пытается сломать клетку, в которую они ее посадили.

Мурбелла выскользнула из рубашки и легла рядом с Айдахо, но не стала прикасаться к нему. Она давала понять только, что чувствует близость между их телами, но это чувство было с колючками. Она не собиралась подпускать его к себе.

— Сначала они хотели, чтобы я контролировал для них Шиану, — сказал он.

— Как ты контролируешь меня?

— Разве я тебя контролирую?

— Иногда мне кажется, что ты прирожденный комик, Дункан.

— Если я не смогу смеяться над собой, это будет означать, что со мной действительно все кончено.

— И смеяться над своими претензиями на юмор тоже?

— Это в первую очередь. — Он повернулся к ней и обхватил ладонью ее левую грудь, чувствуя, как под его рукой у Мурбеллы набухает и становится твердым сосок. — Ты знаешь, что меня так и не отучили от груди?

— Нет, во всей этой…

— Никогда.

— Я должна была догадаться об этом раньше.

Мимолетная улыбка коснулась ее уст, и через секунду оба расхохотались, заключив друг друга в жаркие объятия. Они ничего не могли с этим поделать. Мурбелла, правда, несколько раз от души выругалась.

— Кого ты проклинаешь? — спросил Дункан, отсмеявшись, когда они отодвинулись друг от друга. Движение это, впрочем, далось им с большим трудом.

— Не кого, а что. Нашу судьбу.

— Мне кажется, что судьбу не очень трогают твоим проклятия.

— Я люблю тебя, но мне нельзя будет этого делать, когда я стану настоящей Преподобной Матерью.

Он ненавидел эти экскурсы, полные жалости к себе. Шути!

— Ты никогда не была ничем настоящим. — Он осторожно погладил ее по округлому животу.

— Я такая, как надо!

— Это слово они исключили из обихода, когда начали тебя делать.

Она отодвинулась от него, села и посмотрела Дункану в глаза.

— Преподобные Матери не имеют права любить.

— Я знаю.

Неужели мука и тоска так явно проступают на моем лице?

Но Мурбелла была слишком захвачена своими собственными переживаниями.

— Когда меня подвергнут испытанию Пряностью…

— Любимая! Мне не нравится сама идея подвергать тебя страданиям под каким бы то ни было предлогом.

— Но как мне избежать этого? Я уже в прыжке. Скоро это падение ускорится, и тогда все произойдет очень быстро.

Он хотел отвернуться, но ее взгляд удержал его.

— Честное слово, Дункан. Я чувствую это. Это как беременность. Наступает момент, когда делать аборт становится очень опасно, и тогда остается одно — пройти предначертанный природой путь.

— Итак, мы любим друг друга. — Из огня да в полымя. Он отвлек мысли от одного опасного предмета и переключил их на другой, не менее опасный.

— Но они запрещают это.

Он взглянул на глазки видеокамер.

— Эти собаки наблюдают за нами, и у них есть клыки.

— Я знаю. И сейчас я разговариваю именно с ними. Моя любовь к тебе — не порок. Порок — их холодность. Они очень похожи на Досточтимых Матрон.

Игра, из которой нельзя удалить ни одного фрагмента.

Он хотел выкрикнуть эти слова, но сдержался, понимая, что наблюдатели услышат и то, что не было сказано вслух.

Мурбелла права. Нельзя обольщаться иллюзией, что можешь усыпить бдительность Преподобных Матерей.

Она смотрела на него, и ее глаза внезапно заволоклись какой-то пеленой.

— Какая ты сейчас чужая. — Он понял, какой Преподобной Матерью она станет.

Отвлекись от этих мыслей!

Мурбелла иногда испытывала странное, похожее на отвращение чувство, когда думала о памяти, которую Айдахо сохранил о своих прошлых жизнях. Она считала, что предыдущие воплощения делали его похожим на Преподобных Матерей.

— Я столько раз умирал.

— Ты помнишь это? — Она каждый раз задавала ему один и тот же вопрос.

Он только молча покачал головой, не желая ничего говорить толкователям из службы наблюдения.

Только не смерти и не пробуждения.

От частого повторения эти диалоги изрядно наскучили обоим. Иногда он даже не пытался занести эти воспоминания в секретный файл. Нет… это были встречи с другими людьми, долгая череда узнаваний.

Это было то, чего, как она сама говорила, хотела от него Шиана.

— Интимных тривиальностей. Это то, чего хотят все художники.

Шиана сама не понимала, чего просит. Все эти живущие в его памяти люди каждый раз приобретали новое значение. Новые паттерны внутри старых. Мельчайшие детали приобретали мучительную ясность, которой он не мог и не хотел делиться ни с кем… даже с Мурбеллой.