Я еще жив. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Фил Коллинз cтр.№ 31

К моменту приезда в Лос-Анджелес мы было уже хотели сделать небольшой перерыв. Мы остановились в «Тропикане» – в настоящем мотеле (что так радовало парней из Англии). Мы ходили из комнаты в комнату, покуривали косячок (это же ЛА!) и ели на первом этаже в «Dukes Coffee Shop» – знаменитой закусочной, притягивавшей все гастролирующие группы. ЛА был в точности таким, каким мы его себе представляли. Все достопримечательности были видны оттуда: Whisky a Go Go, знак Голливуда, Capitol Records Tower. Пальмы, теплая погода, немного необычной для нас текилы по вечерам, и мы все были счастливы.

Мы выступили в «The Roxy» шесть раз за три дня. Этот клуб находился на бульваре Сансет и мог похвастаться тем, что находился рядом с очень модным закрытым заведением под названием On The Rox. Каждый вечер там собирались Джек Николсон, Уоррен Битти, Джони Митчелл и куча других известных хипстеров того времени. А сам «The Roxy» на бумаге казался значительнее, чем он на самом деле был. Там вмещалось пятьсот человек, и на всех наших шести концертах, по всей видимости, были одни и те же пятьсот человек. Но нас хотя бы развлек лейбл Atlantic Records: он устроил вечеринку только для мужчин, на которой показывал, пожалуй, самый горячий фильм прошлого года. Нет, я имею в виду не «Крестного отца» или «Кабаре». Я имею в виду Deep Throat, который уже тогда считался одним из самых диких порнографических фильмов. Следует уточнить, что никто из нас до этого не был знаком с этим жанром, но все, что я помню – это много волос. Это было довольно мерзко. В той части помещения, где сидели англичане, было слышно смущенное ерзание. В общем, фильм был почему-то совсем не эротическим и вообще не был похож на урок биологии.

Мы не тащились по всей Америке в ужасном гастрольном автобусе. У нас было другое средство передвижения по всем хайвеям и бездорожьям США – два длинных лимузина.

Тони Бэнкс ненавидел летать на самолетах (он привык к этому спустя несколько лет), и мы также не так уж сильно любили это. А идея осуществить мечту рок-н-ролльщиков и гастролировать по всей Америке на автобусе нам была не особо по душе. Во-первых, мы не были рок-н-ролльщиками. Во-вторых, попойки и кувыркания в автобусе нас совсем не интересовали. «Чистые простыни и какао» – как любил говорить Майк, если отель приходился ему по вкусу. Если бы мы ехали на автобусе, я не думаю, что кто-то из нас легко бы засыпал, думая о том, не спит ли водитель нашей колымаги, похожей на гроб с кучей коек.

Итак, мы остановились на двух длинных лимузинах, за рулем которых были два парня по имени Джо (это было всего лишь совпадение).

Если вы спросите мое мнение об этом сейчас, то я вам отвечу: неудивительно, что у Genesis был долг в 150 000 фунтов стерлингов.

В целом такой вид транспорта был довольно удобным для поездок по всей Америке (если только ты не внизу неофициальной иерархии группы и поэтому сидишь посередине сзади, прямо над колесами. А теперь угадайте, кто сидел сзади?). Единственным недостатком было то, что два лимузина с кучей немытых, лохматых пареньков из Великобритании могли привлечь внимание, особенно на границе.

Канадские таможенники были одними из самых суровых. Они привыкли, что музыканты, направлявшиеся из Америки, пересекали границу с небольшим припрятанным запасом наркотиков. Они обычно забывали, что Канада – это уже другая страна, что, возможно, было причиной печально известного канадского инцидента с Китом Ричардсом. Поэтому, когда мы заехали в Канаду, нас, конечно же, остановили на пути в Торонто, около Пис-Бридж, недалеко от Ниагарского водопада. Один из нас, невероятно дотошный и болтливый светооператор Лес Адей, был бледен как смерть. Затем все мы побледнели как смерть, когда нас начали обыскивать. Наш гастрольный менеджер Реджис Бофф, который всегда был нашей мощной опорой, дрожал, как будто на улице было минус двадцать. Дело было плохо.

Затем наше положение ухудшилось. Когда они начали обыскивать мои вещи, я внезапно вспомнил о маленьком косячке, отложенном на черный день в папином кошельке, который я носил в память о нем.

Таможенники быстро нашли этот коричневый окурок. Когда я стоял в комнате обыска со спущенными трусами, у меня в голове была только одна мысль: «Я не попаду домой к Рождеству». К счастью, начальник таможни смел окурок со стола. Даже для таких придирчивых таможенников было бы слишком арестовывать нас за такое крошечное количество провозимых наркотиков. Нас отпустили, но мы явно чувствовали некоторый страх перед высшими силами.

«Тур двух Джо» – как Genesis до сих пор шутливо называют те гастроли – был, однако, успешным для нас. Некоторые фанаты начали делать то же, что и мы на сцене, и, таким образом, мы превращались в группу, проповедующую публике интересный культ. Для нас это также значило то, что нам действительно не нужно делать как все и ездить на гастрольном автобусе. Позже мы даже сами были водителями. Думаю, Тони Бэнкс до сих пор оплачивает штрафы за превышение скорости, накопившиеся в течение семидесятых после туров по Америке.

Мы продолжали наш путь. Genesis выступал в Winterland Ballroom Билли Грэма в Сан-Франциско – легендарной концертной арене. Но не для нас. Это была земля Jefferson Starship и Дженис Джоплин. Публика не хотела идти на бородатых англичан, разъезжающих на лимузинах. Мы ей совсем не были интересны. Но нам нужно было выступать там, потому что нас не так часто крутили по радио. Нам немного помогали диджеи из Нью-Йорка, Кливленда и Чикаго, но на этом было все. Отсутствие реакции отразилось на многих наших концертах. В тех городах, где нас крутили по радио, к нам на концерты приходила многочисленная, энергичная публика. И наоборот.

На юге мы чувствовали антипатию к себе; это была неблагоприятная для Genesis прибрежная часть континента. Они просто не понимали, что мы вообще делали. Для них мы были воплощением английского пижонства. О чем они поют? Что они играют? И вокалист что, носит макияж? На некоторых концертах не хватало только проволочной сетки, как в курятнике, между сценой и аудиторией.

В Нью-Йорке мы должны были выступить три раза в Музыкальной академии. Но после первого концерта кто-то украл наши гитары. Это казалось немыслимым варварством. Наши драгоценные инструменты исчезли. Нам нужно было немного времени, чтобы это пережить. Мы даже отменили второй концерт, чтобы просто немного оправиться и дать Майку время купить новую гитару. Одолжить у кого-нибудь? Вы свихнулись? Это было то же самое, как одолжить чужую жену. В итоге мы собрались с духом, отыграли третий концерт и продолжили путь.

Мы вернулись в Великобританию, и дело пошло в гору. Нам предстояло дать пять концертов в лондонском театре «Друри-Лейн», и Питер решил по-настоящему всех удивить. В конце концов, это же был театр, где все привыкли видеть летающего на тросах Питера Пена. Питер надел серебряный костюм и загримировал лицо белым цветом. В тот момент, когда он скинул свой плащ и светящуюся коробку на голове во время кульминации Supper’s Ready, он взлетел в воздух.

Единственное, что Питер не учел, так это то, что в то время, пока он будет болтать ногами в воздухе, он также будет медленно поворачиваться на 360 градусов. Поэтому он неистово дрыгал ногами, пытаясь развернуться лицом к публике – …and it’s hey babe…; он так и раскачивался из стороны в сторону до конца песни. Несмотря на то что эффект был немного подпорчен, мы снова оказались на обложке Melody Maker, поэтому все равно считали свое выступление очень успешным. Наши визуальные эффекты не оценили по достоинству. Пока.