Расплата - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гришэм cтр.№ 8

У жителей Клэнтона, во всяком случае, у белых, возникло чувство, будто их предали. Декстера Белла любили и уважали. Пит Бэннинг был почти мифологической фигурой. Убийство одного другим казалось совершенно бессмысленной потерей, коснувшейся почти каждого. Мотив настолько необъяснимый, что он даже не возникал в слухах.

А недостатка в слухах не было. Завтра Бэннинг предстанет перед судом. Он отказывается что-либо объяснить. Собирается ссылаться на временное помешательство. Джон Уилбэнкс не проиграл ни одного процесса и этот тоже выиграет. Судья Освальд был близким другом Бэннинга или, может, Декстера Белла. Процесс состоится не здесь, а в Тупело. Он с войны так и не оправился. Джеки Белл держится на успокоительных, дети ходят на головах. Пит выставит землю в качестве залога за освобождение и завтра же будет дома.

Чтобы ни с кем не встретиться, Флорри оставила машину на боковой улице и поспешила в здание. Джон Уилбэнкс работал допоздна и ждал ее в приемной на первом этаже.

В 1946 году в округе Форд числилась дюжина адвокатов и половина из них работали на фирму «Уилбэнкс и Уилбэнкс». Все они были родственниками. Сотню лет семья Уилбэнксов имела влияние в юриспруденции, политике, банковском деле, операциях с недвижимостью и фермерстве. Джон и его брат Рассел изучали юриспруденцию на севере и управляли фирмой, которая, как представлялось, занималась большинством других коммерческих дел в округе. Еще один брат являлся председателем самого большого в округе банка и владел несколькими предприятиями. Двоюродный брат обрабатывал две тысячи акров. Другой двоюродный брат занимался недвижимостью и был представителем от штата с большими амбициями. Ходили слухи, будто в тайный день в начале каждого года семья собиралась, подсчитывала доход и делила нажитое. И, похоже, там было, что делить.

Флорри знала Джона Уилбэнкса со школы, хотя училась на три класса старше него. Его фирма всегда заботилась о юридических делах семьи Бэннингов, но ничего настолько сложного раньше не попадалось. Решались проблемы препровождения Лизы в дом для умалишенных, однако Джон потянул за нужные нточки, и все получилось. Развод Флорри также состоялся под накинутым Джоном и его братом покрывалом, так что в прессу округа почти ничего не просочилось.

Джон поздоровался с Флорри мрачным пожатием плеч, и она последовала за ним наверх в его просторный кабинет – лучший в городе, с балконом, с видом на площадь. Стены украшали большие портреты умерших родственников. Джон кивнул в сторону роскошного кожаного дивана, и Флорри села.

– Я с ним встречался, – начал адвокат, чиркая спичкой и закуривая короткую черную сигару. – Он не слишком многословен. Если точнее, нем, как рыба.

– Господи, Джон, что же это такое? – Глаза Флорри увлажнились.

– Если бы я знал! Ты ничего не заметила, что предвещало бы трагедию?

– Разумеется, нет. Ты же знаешь Пита: он не красноречив. И уж точно не распространяется о личном. Может поговорить о детях, как все фермеры, о погоде, о ценах на зерно и прочем. Но о себе – ни слова. И уж точно не заикнулся бы о таком ужасном, что случилось сегодня.

Джон затянулся сигарой и выпустил в потолок клуб дыма.

– И тебе не известно, что за этим стоит?

Флорри промокнула щеку платком.

– Я слишком ошеломлена, чтобы размышлять о версиях. Мне трудно дышать, не то что ясно думать. Может, что-нибудь придет на ум завтра или послезавтра. А сейчас все, как в тумане.

– А Джоэл и Стелла?

– Я говорила и с тем и с другой. Бедные ребята в своих университетах, радовались студенческой жизни, и вот такая новость: их отец только что убил священника, человека, которого они уважали. И домой они вернуться не могут. Пит в письменной – никак не иначе – форме дал им указание оставаться там, где они есть, пока он не решит по-другому. – Флорри всхлипнула, пока Джон курил, вытерла щеки и прошептала: – Извини.

– Ничего, Флорри. Я бы тоже поплакал, но не могу. Не сдерживайся, это вполне естественно. Сейчас не время храбриться. Дай волю эмоциям. Ужасный день, он нам будет отзываться годами.

– Что нас ждет, Джон?

– Ничего хорошего, это я гарантирую. Сегодня я разговаривал с судьей Освальдом. Он даже не рассматривает возможность освобождения под залог. Исключено, и я его понимаю. Речь идет об убийстве. Я встречался с Питом, но он не хочет мне помогать. С одной стороны, отказывается признать себя виновным, с другой – никак не способствует своей защите. Все, конечно, может измениться, но мы с тобой его знаем: уперся, ничем не сдвинуть.

– Какова будет защита?

– Наши возможности ограничены. Самооборона, непроизвольный импульс, не исключено, алиби. Ничего из этого не подходит, Флорри. – Адвокат опять затянулся и выпустил новое облачко дыма. – И вот еще что: днем я получил информацию и отправился в регистрационную палату. Выяснилось, что неделю назад Пит перевел земельную собственность на Джоэла и Стеллу. Для этого не было веских причин, и он все устроил так, чтобы я об этом не знал – воспользовался услугами юриста из Тупело, который в Клэнтоне почти никого не знает.

– Джон, я ничего не понимаю, объясни!

– Пит уже тогда замышлял убийство и, чтобы исключить претензии семейства Белла на свою землю, перевел ее на детей, сняв с нее свое имя.

– Это поможет?

– Сомневаюсь. Но это забота на будущее. Твоей земли это, разумеется, не коснется. Она как была, так и останется твоя.

– Спасибо, Джон. А что это означает?

– Когда Пит предстанет перед судом – а я не вижу причин, чтобы этого не случилось, – факт передачи земли послужит уликой против него – доказательством умысла. Того, что он планировал преступление заранее. Причем основательно. Пит давно об этом размышлял.

Флорри поднесла платок ко рту, минуты бежали, а она неотрывно смотрела в пол. В кабинете было тихо и спокойно – с улицы снизу не доносилось ни звука. Джон встал, потушил сигару в тяжелой хрустальной пепельнице, шагнул к столу и закурил новую. Подошел к французскому окну и взглянул на здание суда на противоположной стороне. Сгустились сумерки, на лужайку легли тени.

– Как долго Пит находился в больнице, прежде чем вернулся домой? – спросил он, не поворачиваясь.

– Много месяцев. Не знаю. Может, год. Ранения были серьезные, он весил сто тридцать фунтов. Лечение требовало времени.

– Проблемы с сознанием возникали?

– Все как обычно: если и возникали, Пит не рассказывал. Но разве можно не подвинуться головой после того, что выпало пройти ему?

– Диагноз поставили?

– Понятия не имею. После войны он стал другим человеком. Но разве могло быть иначе? Эти ребята были жутко напуганы.

– В чем Пит изменился?

Флорри опустила платок в сумку.

– Лиза говорила, что сначала его мучили кошмары, множество бессонных ночей. Теперь он стал более унылым, склонен подолгу молчать, что его как будто радует. Но с другой стороны, Пит никогда не был особенно разговорчивым. По-моему, вернувшись домой, он испытал счастье – начал поправляться, успокоился, стал набирать вес. Часто улыбался, был доволен, что остался жив и война закончилась. Но это продолжалось недолго. Между ним и Лизой возникла напряженность. Нинева говорила, что они плохо ладили. Странно: такое впечатление, чем больше он креп, тем слабее становилась Лиза.