Дети Дюны - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 73

Фарад'ну понравилось подготовленное им самим резюме. Расслоение общества Арракиса чревато насилием. На магнитных носителях была записана цельная всеохватывающая концепция.

Религия Муад'Диба зиждется на древней культурной традиции сиетча, в то время как новая культура все дальше и дальше уводит народ от этой непререкаемой дисциплины.

Уже не первый раз принц задавал себе вопрос: по какой причине Тиеканик принял эту религию? В лоне этой морали башар выглядел довольно странно и нелепо. Возможно, он действовал совершенно искренне, но Фарад'н не мог отделаться от впечатления, что Тиеканик поступает так вопреки своей воле. Складывалось впечатление, что башар вступил в водоворот, чтобы испытать его силу, но был увлечен силой вихря и уже не может выбраться на безопасный берег. Новообращение Тиеканика раздражало Фарад'на своей нехарактерной завершенностью и полнотой. То было обращение к древнейшим традициям сардаукаров, предупреждением о том, что юные фримены могут точно так же обратиться внезапно к своим изначальным истокам и корням.

Мысли принца снова обратились к сообщениям с Арракиса. В них было и нечто тревожное, то, что лишало покоя: древнейшие традиции были живучи и существовали вопреки всему среди самых молодых обитателей Дюны. Главной традицией была «Вода зачатия». Амниотическая жидкость новорожденного сохранялась после его появления на свет и добавлялась в воду, которой поили ребенка. Крестная мать, хранившая воду, подавала ее ребенку со словами: «Это вода твоего зачатия». Этой традиции неукоснительно следовали все молодые фрименские родители.

Это вода твоего зачатия.

Фарад'на передернуло от мысли, что можно пить воду с амниотической жидкостью. Он подумал о Ганиме, чья мать умерла после того, как ее дочь выпила той странной воды. Размышляла ли девочка о том необычном факте из своего прошлого? Вряд ли. Ее воспитали по фрименским обычаям. То, что естественно и приемлемо для фримена, было естественным и приемлемым для нее.

В какое-то мгновение принц остро пожалел о смерти Лето. Было бы интересно обсудить с ним этот вопрос. Но кто знает, может быть, представится возможность обсудить его с Ганимой.

Почему Айдахо перерезал себе артерию?

Мучительный вопрос возникал всякий раз, когда Фарад'н смотрел на экран. Принца вновь одолели сомнения. Как ему не хватало сейчас способности погрузиться, подобно Муад'Дибу, в транс Пряности и прозреть будущее, чтобы узнать ответ на вопрос. Однако сколько бы Пряности ни принимал принц, его сознание оставалось в пределах текущего теперь, отражая неопределенность действительности.

Служанка тем временем отворила дверь покоев госпожи Джессики. Женщина жестом пригласила Айдахо, который встал с банкетки и вошел в апартаменты. Служанка напишет подробный отчет позже, но любопытство настолько охватило Фарад'на, что он нажал другую кнопку и на экране появился интерьер комнаты Джессики, куда только что вошел Дункан.

На лице ментата были написаны спокойствие и уверенность, но насколько бездонны глаза гхола!

Прежде всего ментат не должен быть узким специалистом, он обязан широко мыслить. Очень мудро в переломные и великие моменты жизни и истории принимать решения на основе такого широкого подхода. Эксперты и узкие специалисты способны в таких ситуациях лишь запутать дело и усугубить хаос, вступая в ожесточенные споры по поводу положения какой-нибудь запятой. Широко мыслящий ментат, наоборот, должен в своих решениях руководствоваться нормальным, здравым смыслом. Ментат не должен отгораживаться от масштабных процессов, протекающих в его вселенной. Он должен оставаться способным сказать: «Во всем том, что происходит в настоящий момент, нет ничего таинственного. Мы все этого хотим. Возможно, впоследствии окажется, что мы были не правы, но, когда до этого дойдет, мы сможем внести простые и ясные исправления». Ментат должен понимать, что то, что мы принимаем за вселенную, есть не что иное, как небольшая часть гораздо более крупного феномена. Эксперт, напротив, смотрит назад, вглядываясь в узкие стандарты своей специальности. Ментат обязан смотреть вне, отыскивая в феномене живые принципы, полностью отдавая себе отчет в том, что эти принципы могут меняться, что они подвержены развитию. Ментат должен отыскивать за конкретными событиями характеристики именно таких изменений. Не может даже теоретически существовать перечня таких изменений, учебника или руководства по классификации этих изменений. Смотреть на них надо как можно с меньшей предвзятостью, постоянно спрашивая себя: «Каким образом работает эта вещь?»

Руководство ментата

Наступил день Квисатц Хадераха, первый священный день для последователей Муад'Диба. То был праздник обожествленного Пауля Атрейдеса, как человека, который был всем сущим одновременно, мужским воплощением Бене Гессерит, человеком, в котором мужское и женское начала соединились, дав начало некоему Единому-во-Всем. Верующие называют этот день Аиль, то есть День Священной Жертвы, ибо он есть напоминание о том, что смерть сделала Муад'Диба «вездесущим».

Проповедник выбрал именно этот день, чтобы снова появиться на площади перед Храмом Алие, не обращая никакого внимания на приказ о своем аресте, который, как все знали, был давно отдан. Существовало, правда, хрупкое перемирие между Священством и мятежными племенами, но само это перемирие воспринималось жителями Арракина как нечто неудобное и искусственное. Проповедник не рассеял это настроение.

Шел двадцать восьмой день официального траура по сыну Муад'Диба, шестой — после поминального ритуала Старого Прохода, который был отложен из-за мятежа. Но даже сражения не остановили хадж. Паломники продолжали прибывать на площадь перед храмом, и Проповедник знал, что вся она будет забита народом во время его появления. Большинство паломников желали встретить в Арракине Аиль, чтобы «проникнуться Священным Присутствием Квисатц Хадераха в Его день».

Проповедник вступил на площадь с первыми лучами солнца, но она была уже давно заполнена верующими. Рукой Проповедник держался за плечо поводыря, ощущая в походке юноши циничную гордость. Едва появившись на площади, Проповедник немедленно стал предметом всеобщего внимания, люди подмечали каждый нюанс в его поведении. Такое внимание не было неприятным для поводыря, а Проповедник воспринял это как печальную необходимость.

Поднявшись на третью ступень гигантской лестницы, Проповедник остановился, ожидая тишины. Когда воцарилось всеобщее молчание и стали слышны шаги тех, кто стремился занять место поближе к Проповеднику, он прочистил горло. В воздухе стоял утренний холод и предутренний мрак; огни на верхних этажах зданий уже погасли. Молчание было осязаемо, как вязкая серая масса. Проповедник заговорил.

— Я пришел воздать должное и почтить память Лето Атрейдеса Второго, — заговорил старик зычным голосом погонщика червей. — Я делаю это с большим сочувствием к тем, кто страдает. Я скажу вам, чему учил покойный Лето, — он учил тому, что завтрашний день еще не наступил и может никогда не наступить. Здесь и сейчас — это единственное, что существует для нас в этой вселенной. Я говорю вам: цените этот момент и постарайтесь понять, чему он учит вас. Говорю вам, что рост и смерть правителей очевидно заключаются в росте и смерти их подданных.