— Идеальные шпионы, — сказал Джусик. — И идеальные хищники.
— И мы не выполнили данное им обещание, так что, я подозреваю, у них кончилось терпение.
— Послушайте, мальчики и девочки, пусть не обижается наша коллега из казначейства, но не могли бы вы воздержаться от обсуждения секретной информации в присутствии агента Уэннен? — молвил Скирата. — Мне надо поговорить с СБК. Корр, свяжись с группами разведки и выясни, как успехи в наблюдении за основными точками.
Скирата вышел на посадочную площадку и вдохнул прохладный ночной воздух. Стрилл свернулся калачиком под скамейкой, на которой Вау — верный своему слову — спал каждую ночь. Наверное, он считал, что тем самым доказывает свою крутизну, хотя не было никаких сомнений, что он обожает свое вонючее животное, а оно боготворит его.
«Атин его таки пырнет, когда все закончится. Но об этом пока рано думать…»
Он поднес ко рту наручный комлинк:
— Джаллер?
После долгой паузы послышались ворчание женщины и шелест простыней. Ну конечно: у Обрима жена и дети. Скирата часто забывал, что у других есть жизнь помимо работы.
— Ты знаешь, который час, Кэл?
— До секунды. Слушай, кто из твоих ребят сегодня вел наблюдение на площади «Банка Ядра»?
Запала долгая, сонная, раздраженная пауза.
— Сегодня, что ли? Из моих никого, я гарантирую.
— А из Отдела по борьбе с организованной преступностью?
— Могу поспрошать, но они такую информацию держат при себе… вся эта секретность превращается в эпидемию, не правда ли?
— Вот что я тебе скажу. — Скирата понизил голос. — Навести-ка своих приятелей из ОБОП и скажи им, что если мы увидим кого-нибудь в прицел и это будет не один из наших, то мы просто пришьем его мимоходом. Хорошо? Как думаешь, до них дойдет?
— Ничего не обещаю, но постараюсь.
— Так постарайся. Не хочу, чтобы они вваливались без приглашения, как только что ди'кутла казначейство.
— Да ты что?
— Угу. Они послали сотрудницу службы аудита расследовать хищения в ВАР. Но сейчас это не главная моя проблема. — «Не упоминай пока про оборотня». — Короче, мое предложение. У меня есть координаты сорока трех точек в Галактическом городе, которые, как мы полагаем, сепаратисты регулярно посещают. Нам надо сосредоточиться на самых важных целях, а что мы там собираемся делать, тебе лучше не знать. Как насчет того, чтобы мы передали тебе список остальных? Можете их накрыть на свое усмотрение.
— Когда?
— Когда мы разведаем ключевые цели и распланируем операцию… ну, ты понял, точный временной график. Тогда мы не будем путаться под ногами друг у друга.
Обрим притих.
— Я могу отдать такой приказ. Но ОБОП я не контролирую.
— Так найди кого-нибудь, кто контролирует. Я серьезно, Джаллер. Мы доказательным правом не заморачиваемся.
— Ты и впрямь заделался бандитом, не так ли?
— Уверен, что хочешь услышать ответ?
— Фирфек… мои проблемы со зрением распространились и на слух.
— Я так и думал. Сейчас у меня назначена встреча, а потом я перешлю тебе список. Достоверный список. Только имей в виду: услышишь, что СБК интересуется продажей взрывчатки, скажи им, пускай свой нос в это дело не суют пока что.
— Я просто скажу, что работает военная разведка, и тем ограничусь. — Хорошо.
— Но ты береги себя, дружище. И эти твои торопливые мальчики. Особенно Пятый.
Скирата прервал связь и вернулся в большую комнату. Гурланин дышал уже более ровно, хотя его глаза были все еще закрыты, и оба джедая по-прежнему сидели над ним. Хорошо, что они смогли остановить кровотечение. На Корусанте не было врача, который бы разбирался в физиологии именно этих существ.
А Уэннен глядела на всю эту сцену с подозрением. Ладно: у нее было удостоверение казначейства. Скирата не доверял никому, потому что утечка информации шла изнутри. До прояснения потенциально опасными были все, кроме собранных им солдатов-клонов — и двух джедаев, согласился он.
— Мэм, — произнес сержант. — Я слышал, что вы не одобряете войну. — Гражданские иногда совершали странные поступки во имя мира. — Насколько именно вы ее не одобряете? И почему?
Было видно, как Уэннен обдумывает вопрос. Джусик с Этейн поморщились, будто углядев нечто, чего Скирата не мог видеть. На лице Уэннен отразилось страдание. Она с некоторым трудом поднялась, и Скирата обратил внимание, что рука Ордо бессознательно потянулась к бластеру.
— Вот, — тихо сказала Уэннен, — почему мне не нравится война. — Она подошла к Корру, который, хмурясь от усилий, продолжал старательно сопоставлять данные и записывать их на флимси. — Корр, покажи свои руки, пожалуйста.
Солдат отложил стилус и протянул конечности металлическими ладонями вверх. Уэннен просунула свои руки снизу, так что его кисти на мгновение легли на ее ладони, и посмотрела ему прямо в глаза. Простые протезы — эффективные, незаметные — использовались повсеместно, но потерять обе руки — это было словно перешагнуть порог, за которым перестаешь быть существом из плоти и крови.
— Это неправильно, — сказала Уэннен. — Неправильно, что с Корром и другими поступают вот так. И я думаю: что же это за правительство, на которое я работаю? Правительство, у которого есть армия рабов. Знаете, что я чувствую? Отвращение. Ярость. Как будто меня предали.
Скирате это чувство было отлично знакомо. Он просто не ожидал услышать подобное из уст женщины, которая работала в офисе и могла просто выключить НРГ
[36] с его героическими и отцензурированными картинками войны. Джусик поймал его взгляд и незаметно кивнул: «Она говорит правду, она огорчена».
Скирата поблагодарил Джусика, медленно подмигнув.
— Как скажете, мэм. — «Она за нас. У нас есть союзница». — Поверьте: мы сейчас работаем именно над тем, чтобы подобное больше не случалось с парнями вроде Корра.
Уэннен, похоже, это обрадовало, насколько вообще могла радоваться расстроенная женщина. Она медленно вернулась к своему креслу и вручила Скирате планшет:
— Приступайте.
— Что?
— Я не знаю, какая информация может вам пригодиться, а подробности вы со мной обсуждать не собираетесь. Поэтому берите планшет и копируйте что хотите.
— Вы очень доверчивы. Откуда вы знаете, что мы те, за кого себя выдаем?
Уэннен засмеялась, но тут же умолкла. Грудная клетка не могла не заболеть.
— Послушайте, я знаю, что вижу. Но если со мной не будет связи больше сорока восьми часов, в казначействе меня хватятся. Так что подумайте, что вы собираетесь со мной делать.