Чуров и Чурбанов - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Букша cтр.№ 5

Надо купить нормальную тетрадку, подумал он и тут же мысленно оказался в канцелярском, распахнулся, навалился грудью на стеклянный прилавок – вон ту, в клеточку, с чёрной обложкой, где машинка, – а, это не машинка, а чёрное сердечко на золотом фоне, ну, тем лучше, – но что-то не то, – блин, до зачёта десять дней, когда в неё писать-то?

Чурбанов незаметно оглянулся. Полная аудитория народу. Конспект нужен ему сегодня. Здесь все его друзья, и про каждого он понимает: можно даже не пытаться.

– Дай листочек, – наклонился он к Морозову.

Морозов пожал плечами и выдернул лист. Ендриков успел уйти тем временем далеко и читал уже что-то совсем непонятное. Нить была потеряна. Поезд ушёл и прогудел.

– Морозов, а чуровского конспекта ни у кого нет?

– Не знаю, я ещё не ксерил. К нему весь поток в очередь стоит, здравствуйте.

– А кто ксерил? У того отксерить можно?

– Ксерокс хреновый на кафедре. У всех не видно ни фига. Чернила экономят. А позавчера вообще сломался.

– Это не проблема, у меня полно мест, где отксерить. Мне сам конспект надо. На пару часов.

– Иди у Чурова проси.

М-да. Проси. Ясное дело, что ничего просить у Чурова Чурбанов не будет. Да Чуров ему и не даст. А что так-то – проваливаться, что ли?

– Вот попал, – подумал вслух Чурбанов.

«Нуда, ты попал, – подумал не вслух Морозов. – Так ты же и на лекции не ходишь вообще. У тебя какой-то вечный то ли бизнес, то ли что. Чем ты там вообще занимаешься. Такие врачи разве бывают, как ты. Выпрут тебя, и правильно сделают».

После лекции Чурбанов догнал Чурова в тёмном снежном дворе. Впрочем, уже светало. Но всё равно был жуткий дубак.

– Чуров, дай конспект.

– Не могу. Все просят. Я сам когда буду учить? Почему вы тут всё сами нормально записать не можете. Почему я должен всё время всем конспекты свои давать. А тебе тем более. Ты вообще не ходил. Это вообще справедливо?

– Ну да, согласен, – согласился Чурбанов. – Я – не бесплатно. Скажи сколько. Просто за отксерить. Быстро. В удобное время. Я заплачу.

Он решал проблему. Бодро. По-деловому.

Чуров почувствовал прилив ненависти. Он остановился.

– М-м! – промычал Чуров. – Быстро… в удобное время… и-ди-на-хуй. На хуй! – он рывком сунул Чурбанову конспект, хотя десятую долю секунды назад не собирался этого делать, и пошёл своей дорогой, не слушая слов благодарности.

– И о погоде, – сказали по радио приятным бархатистым голосом. – Завтра, в субботу, 16 октября, в Санкт-Петербурге ожидается, как и сегодня, облачная погода, местами слабый дождь, температура воздуха, прямо не верится, +19 – +21 градус… – слово «плюс» бархатистый голос произнёс с особой благодарностью. – Сергей, вы помните такие… такую погоду, чтобы в середине октября творилось такое… такая благодать?

– Нет, Лидия, я такого не припомню, – приятным баском отозвался Сергей. – И это не повод не поблагодарить уж не знаю кого, Илью Пророка или синоптиков…

– Да что там вы, молодые люди. Я тоже не помню, – сказала диджеям мама Чурова. – А чего уж и я не помню, того никогда не было.

Чуров и мама Чурова сидели у раскрытого окна и ужинали молодой картошкой с маслом и черным перцем. Погоды стояли действительно прекрасные. Даже не верилось, что середина октября. Пахло свежим ветром, горькими осенними травами, прелой листвой, дымом. Тёплые крыши в полосах ржавчины расстилались за окном. Солнца видно не было, но над всем Северо-Западом, не сдвигаясь, стояла розоватая теплая тишина.

– Ну и погода, вот так погода, – рассеянно сказала мама не в тему.

(Не в тему, ибо дальше там вот что: Ветер сшибает с ног пешехода. Но пешеход с чемоданчиком чёрным ветру навстречу шагает упорно. Что ему буря, что ему ветер, если распухло горло у Пети. Что ему слякоть, что ему лужи, если Андрюше становится хуже. Зной или полночь, день или ночь доктор торопится детям помочь.)

– А как ты думаешь, мам, – сказал Чуров, – такая хорошая погода не может значить что-нибудь нехорошее? Ну, быть признаком, например, климатических изменений на планете.

– Это у тебя синдром третьего курса, – сказала мама Чурова скептически. – Ты всех подозреваешь в болезнях. Даже погоду.

– Конечно, – оживился Чуров. – Нет людей, которые были бы не больны. Только некоторых это не беспокоит. Почему-то.

– Ну вот и погоду ничего не беспокоит. Только жаль, что дачу уже закрыли. А то можно завтра и съездить.

– Не, – сказал Чуров, – завтра мы в лес.

Мама вздохнула.

– Ты же не хотел ехать-то.

– Не, поеду, – Чуров тоже вздохнул. – Что теперь, не общаться с Аги, что ли.

– Ужасно жалко, что такая девушка…

– Хватит, мам, – сказал Чуров. – Нормальный он чувак. В чём-то круче меня.

– Чем?! – возмутилась мама. – Чем он крутой?! Что за гипноз, я не пойму?! Чем он всем так нравится?! Как был хулиган, так и остался… Его уже из института вышибли, а ты ему всё завидуешь. Ты врачом будешь, а он не пойми что. Сплошные выкрутасы, какие-то протесты непонятно против чего, ну это бы я ещё поняла, но он же при этом – очень даже, он при этом – себе на уме, он же свою-то выгоду всегда соблюдает и деньги очень любит, между прочим!

– Это да, – сказал Чуров. – Это точно. Деньги да.

– Ну и хватит его оправдывать. Он о тебе, скорее всего, вообще ни разу в жизни не думал.

– Да уж это конечно, – сказал Чуров.

– Ты только не обижайся! – спохватилась мама и пересела поближе. – Я же просто хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Да мне хорошо, – заверил маму Чуров.

* * *

– И что он тебе ответил? – поинтересовался Чурбанов после небольшой паузы, глядя не на Аги, а на кирпичную стену, которая уходила отвесно вниз, к самому козырьку общаги.

Они тоже сидели на окне. Прямо перед ними, внизу, была всё ещё зелёная лужайка, на которой студенты иногда сушили бельё. Сегодня на верёвке колыхались разноцветные паруса жизнерадостных уругвайцев – семейной пары, которая успела за годы учёбы, по очереди уходя в академ, завести двух коричневых малюток. Вокруг лужайки какой-то влюблённый чувак вытоптал тропинку в виде сердца. Смотрелось это забавно – сердце, в котором висят уругвайские трусы. Невидимое солнце светило как сквозь молоко, стена была тёплая.

– А почему тебя интересует, что он мне ответил? Ты что – ревнуешь?

– Да не ревную я, – Чурбанов плюнул вниз. – Просто завидую. Он такой правильный, что меня бесит.

Плевок пролетел всю дорогу на одном расстоянии от стены, почти не отклоняясь, и шлёпнулся на козырек тёмным пятнышком.