Неприступный Севастополь. Круговая оборона - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Савицкий cтр.№ 45

* * *

А в Соединенных Штатах Америки с июня 1941 года стартовала собственная атомная программа. Лаврентий Берия получал тревожные доклады заграничной агентуры НКВД об активизации работ по «урановой бомбе». Причем работали американские физики-ядерщики вместе с английскими учеными. Советским физикам пришлось конкурировать с такими мировыми величинами, как Альберт Эйнштейн и Нильс Бор.

Гитлеровская Германия также не отставала в этой гонке за обладание «Вундерваффе» – супероружием огромной разрушительной силы. «Сумрачный тевтонский гений» лидировал в «атомной гонке»: в декабре 1938 года немецкие физики Отто Ган и Фриц Штрассман впервые в мире осуществили искусственное расщепление ядра атома урана. Для того чтобы добыть запасы тяжелой воды – дейтерия, гитлеровцы вторглись в Норвегию в 1940 году и оккупировали единственный завод «Norsk Hydro» в Веморке. К 1942 году более тонны тяжелой воды было отгружено в Германию. Согласно расчетам немецкого физика Вернера Гейзенберга и других для производства атомной бомбы требовалось от трех до шести тонн тяжелой воды.

* * *

Но еще раньше – 10 октября 1932 года в Украинском физико-техническом институте в Харькове впервые в СССР расщепили ядро атома. Расщепление ядра атома лития провели физики Антон Вальтер, Георгий Латышев, Александр Лейпунский и Кирилл Синельников. В дальнейшем в УФТИ получили жидкий водород и жидкий гелий, построили первую радиолокационную установку, институт также стал первопроходцем советской высоковакуумной техники, развившейся в промышленную вакуумную металлургию. Этот научно-технический задел вместе с выдающимися работами советских ученых из Ленинградского физико-технического института и легли в основу реализации советской ядерной программы.

Для того чтобы развивать атомные технологии, в СССР пришлось практически с нуля создать пять новых отраслей промышленности! В том числе и уникальную «бериллиевую металлургию». Микроскопические частички этого ядовитого металла вызывают тяжелое поражение легких – болезнь «бериллиоз». Похоже на силикоз у шахтеров, но протекает этот недуг гораздо страшнее, а смертельный исход от него в разы выше. А сварка бериллия выполняется переменным током при 1200 градусах Цельсия вольфрамовыми электродами в инертной атмосфере гелия или аргона.

Чтобы создать такой уровень технологии, всей промышленности СССР пришлось совершить незаметную, но имеющую исключительно важное значение техническую революцию. И все это – в условиях самой жестокой из всех войн в истории человечества.

Курчатову и другим советским физикам-ядерщикам удалось совершить невозможное: в то время когда Красная Армия отступала в жестоких боях с гитлеровцами, когда были полностью потеряны Белоруссия и Украина, когда лютый враг занес тевтонский меч над Москвой, далеко на Урале работали первые советские ядерные реакторы. К весне 1943 года СССР накопил чуть больше трехсот килограммов «боевого» Урана-233. Чуть меньше двухсот килограммов теперь покоилось в составе четырех атомных снарядов «линкорного калибра».

Сверхсекретная атомная программа Советского Союза по созданию сверхмощных артиллерийских снарядов получила шифр «ЯБ». Это сокращение расшифровывалось как «Ядерный боезаряд», или же, по словам знаменитой песни, – «Ярость благородная».

* * *

Но теперь обладание первородной ядерной мощью, к которой он, Алексей, хоть и опосредованно, но тоже приложил руку, не радовало и не успокаивало. Командир 35-й батареи испытывал гордость от того, что Советский Союз впервые имел оружие подавляющей силы, способное обеспечить победу в войне. Но одновременно Алексей испытывал тревогу и страх, не за себя, а за самого близкого человека – Карину. Хорошо еще, что девушка перешла служить на радиостанцию бронебашенной батареи. Там она хотя бы будет под надежной защитой многометрового слоя скальных пород, фортификационного железобетона и мощной брони. Но все же Алексей предпочел бы, чтобы его любимая находилась как можно дальше от того ада, который разверзнется тут совсем скоро.

– Карина, тебе срочно нужно уехать! – как можно убедительнее заявил Алексей.

– Леша, как же я уеду? Мы женаты, и я тебе не девочка на побегушках, это – во-первых. А во-вторых, просто не могу бросить службу. Мы же тут все – не на курорте!..

– Милая, я не могу сказать тебе всего, но скоро начнется новое наступление гитлеровцев – страшнее всех трех предыдущих!

– А ты тоже уедешь?

– Карина, не говори глупости!

– То есть ты подбиваешь меня на шкурничество и дезертирство!

– Так, ты слова-то выбирай!.. – разозлился Алексей. – Я о тебе забочусь…

– Это не забота, а черт знает что! – Карина говорила отрывисто, ее карие глаза сверкали, смуглые щеки порозовели.

– Успокойся, – Алексей попытался было ее обнять, но девушка резко отстранилась, сбросив его руки с плеч.

– Никуда я от тебя не уеду! Разлюбил – так прямо и скажи!

– Твою мать, ну при чем тут «разлюбил – не разлюбил»! – еще больше разозлился Алексей.

– Я сказала – нет! Никуда отсюда не поеду! – Карина оставалсь непреклонна.

Алексей только рукой махнул. Благородная ярость Карины оказалась сильнее ядерного боеприпаса…

На самой южной оконечности Крымского полуострова – мысе Сарыч за эшелонированной обороной разместился самый важный компонент, из-за которого и была разработана и успешно осуществлена одноименная десантная операция. Вице-адмирал Октябрьский совершенно заслуженно получил за Сарычскую операцию орден Ленина, а командир линкора-флагмана – орден Боевого Красного Знамени. Пост радиолокационного контроля обеспечивал обзор акватории Черного моря почти на полсотни километров.

Конечно, для «попаданца» Алексея – отставного офицера-артиллериста, прошедшего Афган и войну на Донбассе, такое расстояние выглядело смехотворным. Выходец из Донецка XXI века все же привык к современным локаторам с фазированными антенными решетками, способными обнаруживать и сопровождать несколько десятков целей в радиусе нескольких сотен километров. А также – к самонаводящимся ракетам и «умным» корректируемым активно-реактивным снарядам. Однако в 1943 году и полсотни километров дальности локатора в сочетании с дальнобойной крупнокалиберной артиллерией являлись выдающимся инженерным достижением.

* * *

На зеленоватом фоне круглых экранов осциллографов змеились светящиеся ломаные линии, напоминающие электрокардиограмму. Изредка они выдавали амплитудные всплески. Операторы тщательно снимали показания приборов и фиксировали их. Тихий прерывистый писк и шуршание самописцев по ленте сопровождали работу радиометристов.