На изнанке чудес - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Флоренская cтр.№ 36

— О да, о да! — засуетился человечек. — Великий не бросает слов на ветер. Его обещания — закон!

Он снова шмыгнул в авиарий и больше не показывался. Грандиоз без зазрения совести запер его на ключ. Такова договоренность. Ужин позади, всё необходимое для ночлега слуге предоставлено. А если птицы не дадут ему спать своими криками, мучения с лихвой окупятся.

Грандиоз тяжелой поступью отправился в кабинет и первым делом избавился от сюртука. Ему было жарко. Вслед за сюртуком на спинку стула небрежно лег жилет, за ним полетела цветастая рубашка. Под рубашкой обнаружилось еще несколько слоёв прилегающей одежды, которую Грандиоз с раздражением снял через голову. Горловины трещали по швам. Но усилия, с которыми он каждый день напяливал на себя слой за слоем, того стоили. Наряжаясь на выступления, как капуста, он знал, на что идёт. Часы мучений в тесной, пропитанной потом одежде дарили ему благодарных слушателей, а заодно и их денежки. Грандиоз почти ничего не делал. Стоял на сцене и пел, как ему вздумается. Но публика была на седьмом небе от счастья. Вот оно, признание! Вот она, долгожданная слава! Насмешек больше не будет. Он утёр нос придирам из Пеметона раз и навсегда.

— Прошу прощения… — В дверь без стука просунулся длинноносый жандарм с подкрученными усами. — Следы Вана затерялись в пустоши. Наш поисковый отряд делает всё возможное, но…

Грандиоз свирепо на него зыркнул и чуть не превратил в золу.

— Это что еще за номер?! Мой управляющий даёт задний ход, а у вас недостает ума, чтобы его поймать?! — прошипел он и, спохватившись, тотчас прикрылся рубашкой. Поверх тонкой невзрачной майки у него на шее болталось и позванивало десятка два одинаковых желтоватых кулонов. Жандарм притворился, что не заметил, и отвесил глубокий поклон.

— Исполним всё в точности, как велено.

— А что велено? — едко поинтересовался Грандиоз.

Жандарм встал по стойке смирно и приложил руку к козырьку. Его усы как будто завились еще сильнее.

— Поймать, в кандалы заковать, память стереть!

— Кандалы — лишнее, — зевая, сказал Грандиоз. — А память — это да. Сотрите любым способом. В крайнем случае используйте Мерду.

— Ме-Ме-Ме… — стал заикаться жандарм. Грандиоз состроил неприязненную мину.

— Не утруждайтесь. Ваш голос напоминает козлиное блеянье. А касательно Мерды — выполняйте, если не останется вариантов. Но это не должно просочиться в прессу. Я понятно выразился?

— Предельно ясно, Великий! — воскликнул служитель порядка и, не переставая кланяться, вышел из кабинета спиной вперед.

Никто из домочадцев не слышал, чтобы Грандиоз хоть когда-нибудь распевался. Он не держал фортепиано, холодно относился к гитаре и ненавидел скрипку. Может статься, именно из-за того, что красиво играть на скрипке под силу лишь человеку с необычайно тонким слухом. Гедеон с Селеной знали, что кроется за его неприязнью к музыкальным инструментам. Грандиоз с рождения не попадал в ноты. Уж как он исхитрялся! Сколько яиц ни глотал, сколько уроков ни брал, а всё равно мимо. Басить у него выходило прескверно. Дворовые кошки, заслышав его бас, бросались врассыпную. А тенор Грандиоза походил на козлиное блеянье гораздо больше, чем голос жандарма. Только тяжесть кулонов под сюртуком позволяла ему не сесть на сцене в калошу. Охота, кулоны, деньги — и так по кругу. Лишь Рина не догадывалась, зачем ему подземелье и почему он вечно беседует с охотниками.

У охотников были замашки вояк, которые в этой жизни ни перед чем уже не дрогнут. В споры с ними лучше было не вступать. А на ругательства и жирные плевки в сторону так и вовсе следовало закрыть глаза. Оставалось загадкой, как утонченная натура Грандиоза могла уживаться с их грубостью и высокомерием.

«Великий… Великий обманщик, вот ты кто!» — чуть не ляпнула Рина, встретившись с ним в передней. При ее появлении Грандиоз брезгливо зажал нос. От нее шел запах конюшни. Краги хранили следы зеленой скошенной травы, на ездовом шлеме осела дорожная пыль.

Рина быстрым шагом прошла мимо и обернулась только на балюстраде второго этажа. Грандиоз пригрозил, что в следующий раз полы будет мыть его приемная дочь.

— Будь добра, используй вход для слуг! — крикнул он своим ужасным басом. — Что люди подумают?!

Люди… У Великого обманщика давно всё схвачено. Рина далеко не наивна. Финансовые шестеренки Грандиоза ворочают миллионами, и он может купить даже то, что за деньги не продается. Например, преданность. Или здоровье из рук лучших врачей Вааратона. Или фальшивую любовь. Впрочем, в любви он никогда не нуждался, потому что был слишком поглощен самолюбием. Грандиоз покупал людей, как кукол на базаре. Если из швов начинала лезть обивка, он сразу сдавал куклу в утиль.

Рина с детства затаила на него обиду. Смуглую Марию, любимицу детей, Грандиоз прогнал лишь из-за того, что она пересолила жаркое. А лакея, который чудно играл на флейте и за которым хвостиком ходил Гедеон… Собственно, именно флейта и послужила причиной его увольнения.

Рина заперлась у себя в комнате, швырнула в угол краги, перчатки и шлем. Безголосый обманщик больше не будет дурачить людей. Пора выяснить, что скрывается в подземелье, и вывести Грандиоза на чистую воду.

* * *

Наступил день осеннего равноденствия. В полях жгли траву. Белесый дым стелился по равнинам, заползая в овраги. Окружал лес сплошной завесой, но не мог проникнуть внутрь.

— Теперь ночи будут становиться длиннее, — сказала Пелагея. Она снарядила Марту с Теорой и вместе с ними отправилась по грибы. Лукошко Теора увидела впервые. Решив, что это шлем, она надела его на голову. И у Марты из-за смеха из глаз брызнули слёзы. Поэтому остаток пути она не могла ничего толком рассмотреть.

Обнаружив грибное место, Пелагея присела на корточки.

— Давайте начнем отсюда, — сказала она. — Боровики в лесу сейчас мало кто собирает. У нас уйма времени и пространства. Так что за работу. Срезайте аккуратно да глядите, чтоб не было червивых.

Дождя не предвиделось. По небу проносились редкие облачка. Они спешили по делам, не зная, что на самом деле их гонит ветер.

«Точно как люди, — подумалось Пелагее. — Исполняя чужую волю и лелея навязанные мечты, они думают, что движутся к цели. А достигнув ее, не понимают, отчего так тягостно на душе».

В это время года лесная тишина была особенной. Словно лечебные травы, заложенные в медовую воду для приготовления сурицы, в тишине осеннего леса настаивалась безмятежность. Изредка пели арнии и свистели синицы.

Теора насобирала полное лукошко боровиков и специально проверила каждую шляпку: вдруг червивая? Сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Как, оказывается, приятно просто дышать.

— Хороший сегодня день, — сказала она.

— А будет еще лучше, — пообещала Пелагея. И это были не пустые слова.

Вечером она испекла огромный капустный пирог. С румяной корочкой и таким ароматом, что у всех в доме моментально потекли слюнки. Первыми примчались Кекс и Пирог. Глазенки сверкают, ушки торчком. Ну, а языки, как и положено, свисают ниже некуда. Подождав, пока псы угомонятся и перестанут прыгать у печи, на кухню пожаловал его величество кот.