Хранящая прах - читать онлайн книгу. Автор: Властелина Богатова cтр.№ 13

Съела не все, что принесла Немея — от снадобья выпитого и волнения еще мутило. Составив всю посуда и остатки еды на поднос, Немея снарядилась покинуть шатер.

— Возвращайся сразу, — попросила Мирина.

Та, кивнув коротко, убежала поспешно.

И вновь одна осталась. Теперь слышны были звуки просыпавшегося стана, все четче голоса различались, льющиеся внутрь шатра, а здесь, в стенах, все светлее делалось. День разгорался, обещал быть погожим. И проснулась вроде, а подниматься с постели не хотелось. Полежав еще немного, так и не дождавшись Немею, Мирина все же соскользнула с постели, норовя как-то расшатать себя — не спать же весь день.

Княжна прошла к сундуку, распахнула. Он полнился одеждой разной, нарядной и простой. Вынула лежащую сверху рубаху кроя бесхитростного: конопляная холстина, сложенная пополам вырезанная горловина, вшиты в боковины вставки и клинья — они как бы расширяли рубаху книзу, узкие прямые рукава, для свободы движения в них вшиты квадратные ластовицы. Нити применялись рдяные и черные, как и у воличан. Символы и узоры Мирина не смогла понять, да все же некоторые похожи на родные. Княжна присмотрелась: на груди разборчиво прорисовывалась голова, и руки воздеты как бы к небу, туловище клином, в середине которого росток — знак роженицы в нем угадывался. Ими вышиты были все рубашки замужних девиц. Самый древний оберег, имевший пользование у всех женщин племени воличей, да, видно, не только у них.

«Странно, как не замечала раньше сходства такого», — да и не особо это нужно было — присматриваться.

Мирина отложила рубаху, устало прикрыла сундук, задумчиво посмотрела на плат изумрудный, развернулась и вновь к ложу возвратилась, легла. От еды все же тяжело стало, да и выходить из шатра сегодня все равно не хотела, натыкаться на пристальные взгляды.

Едва веки прикрыла, как снова дремота утянула в кисельную вглубь. Поначалу снились боры сосновые, ветер, что ворошил тяжелые еловые лапы, шуршали они нашептываю слова непонятные слуху, а только сердцу ведомые. Затянулась где-то жалейка, протяжно, тонко, проливая звуки долгие, надрывные. Гуляла Мирина средь стволов вековых, ступая по усыпанной иглами мягкой тропке, слушая звучание волнующие. Все шла вперед, вдыхая густой запах живицы, пока не окликнул ее знакомый до щемящей боли в груди голос. Обернулась и вздрогнула невольно, увидев в косых лучах закатного солнца Арьяна. Оцепенение сковало — откуда княжич здесь взялся? Мирина и слов сыскать не могла, и он ничего не говорил, а только смотрел все, не приближаясь. Она раскрыла губы, чтобы позвать его, как звуки посторонние вытянули из сна глубокого, мгновение трепетное унесло быстро, будто дуновением ветерка легко, уж как бы она ни хотела покидать место тихое, а растворилось все.

Мирина открыла глаза и вмиг позабыла увиденный сон. Оказывается, в шатре княжна была уже не одна давно. В ярком знойном свете, что лился прямо из приоткрытого полога, суетились девушки. Мирина пошевелилась, облизав губы пересохшие. Душно так было, что липла рубаха к телу, а на лбу и шее мокро от пота, видно, полдень в самом разгаре.

Девушки не замечали пробудившейся княжны, и Мирина свободно смогла рассмотреть двоих валганок, что перекладывали одежду, о чем-то еле слышно переговаривались и бросали тихие почти беззвучные смешки. Речи их Мирина не разобрала. Даже губу прикусила досадливо, жалея, что не знает речи чужой. Айму узнала сразу — наложница хана. Запомнила ее хорошо. Она все время с Лавьей рядом ходила, тенью ее была. Но Лавья сейчас у воличанских князей. У Арьяна…

Мирина невольно занемела, припомнив свой сон, и горячее волнение с новой силой всплеснулось в груди. В памяти отчетливо всколыхнулось воспоминание позабытое, как рассталась она с княжичем в Ряжеском бору на стежке лесной. И взгляд его ореховых, таких теплых и ласковых глаз так явственно предстали перед ней, что Мирина помрачнела разом. Да о чем жалеть теперь? Видно, суждено велением Макоши расстаться.

Девушки вновь захихикали, прерывая раздумья. Мирина повернула голову — таиться уж не было смысла. Айма коротко взглянула на княжну, локтем свою сподручницу пихнула легонько, чтоб примолкла. Та резко повернулась, столкнувшись с взглядом Мирины, вмиг побледнела, глаза испуганные спрятала, продолжая свое занятие. Мирина, сжав губы пересохшие, приподнялась, обернулась на звуки, что исходили из другой половины шатра. Дверь, что вела к главному очагу, тоже была открыта. За ней сновали женщины и девки молодые — верно, как и говорила Садагат, обустраивали все, наводили порядок и уют. Вот только Немею Мирина не высмотрела. Куда та подевалась? Ведь наказывала вернуться.

Айма вдруг встала с лавки, откладывая сверток, выпрямившись и приподняв острый подбородок, к коробу прошла, где стояли кувшины разной формы и величины, подхватила один, влила в чашу воды, приблизилась с ней к княжне.

— Душно тут, испей Сугар-бийке, — проговорила голосом тонким, чистым.

Мирина даже поежилась от того, как ее назвала наложница хана. Помедлив немного, приняла чашу — жажда сушила нещадно.

— Нас прислала Турай-хатан, — Айма повернулась к своей сподручнице. — Ее зовут Ведия, а я…

— Я знаю, — вырвалось само собой. — Кто такая Турай? — спросила быстро, сделала глоток. Целительница обещала прийти к ней, но женщины, по всему, не было в шатре.

— Турай — жена предводителя Угдэя-бия.

Мирина сделала еще пару глотков прохладной ключевой воды, утоляя жажду. О Турай Мирина и не слышала и даже не знала, что у Угдэя есть жена и, наверное, дети.

Айма вдруг подобрала подол платья и присела на самый край прикроватной скамьи. Посмотрела на княжну неотрывно черными блестящими, как угли, глазами. Айма была немного моложе Лавьи — наложницы, которую Вихсар отдал в дар воличанам. Овальное смуглое лицо, черные вразлет брови, косы смоляные лоснящиеся тяжело падали по плечам узким, очертание губ яркое — она была вполне привлекательной девушкой, не случайно наложница. После Лавьи, наверное, вторая из любовниц хана. Мирина перевела взгляд на Ведию. Та тоже хороша по-своему: тонкая как тростинка, узкое лицо, такие же черные косы, маленький носик придавал ей толику какой-то детскости, как и губы пухлые, нежные. Но украшений на ней было меньше, чем у наложницы хана, всего лишь на запястье обруч кованный — видно, заслужила дорогой подарок от Вихсара или его батыров.

— Наш хан выбрал тебя первой женой, — заявила Айма.

Мирина посмотрела на валганку, сдавливая чашу крепче. Айма чуть придвинулась. Мирину окутал запах цветочный, резкий. Вновь затошнило.

Наложница продолжила:

— Ты, должно быть, понимаешь, какая это честь. Каждая из нас… — посмотрела на Ведию, у той щеки так и полыхнули от робости. — …Каждая желает стать его женой, его хатан. Он выбрал тебя, но остаться первой очень непросто, — произнесла она, погладив любовно свою косу. — Тебя ведь в твоем княжестве учили, как доставлять удовольствие своему хозяину?

От откровенных речей валганки к лицу Мирины прихлынул жар, но княжна быстро взяла себя в руки. Опустила чашу, отставив на прикроватный столик, тоже склонилась близко, так что зрачки черные валганки сузились хищно, произнесла: