Шут и слово короля - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Сапункова cтр.№ 46

— Миледи, но я не могу остаться. Меня ждут в цирке. Я хотел… я просто хотел посмотреть Сарталь, мне уже пора, миледи…

Говорил и понимал прекрасно, насколько это глупо и бесполезно.

— Что? Что ты сказал? — маркграфиня рассмеялась. — Ты смеешь мне возражать? Мальчишка. Ты никуда не уйдешь. Останешься тут и будешь ждать.

Эдин слышал, как в замке повернулся ключ. Кажется, у него неприятности.

Самая крупная неприятность — не вернуться до возвращения Якоба, тут у него несколько дней в запасе. Сколько именно, неясно, потому и не резон ему тут задерживаться. А завтра Димерезиус забеспокоится. И в то же время — отца увидеть, послушать, что скажет. У него, Эдина, есть Граф, это хорошо, конечно, но отец-маркграф — тоже вовсе неплохо. А если отец захочет оставить его при себе, как же тогда цирк, и вся его жизнь? И главное — как же тогда Аллиель Кан?

Но это, наверное, можно будет уладить. А та наука, что ему за последние годы преподал Якоб — маркграф, наверное, будет доволен, что Эдин столько всего умеет. Да и Димерезиус с Графом много чему его научили. Наверное, он действительно знает не меньше иного сынка лорда.

Но все равно беспокойно было, муторно на душе. Эх, и правда — сбежать бы отсюда!

Леди сказала: «Знаешь, ты ему понравился бы, я уверена».

Понравился бы! Почему «бы»?

Эдин отодвинул кресло леди, — сидеть в нем ничуть не хотелось, а больше некуда было ни присесть, ни прилечь, — и залез на подоконник. Подоконник оказался удобный, широкий, а на окне решетка, и окно не открывается, только — разбить. Эдин сидел на подоконнике и ждал. Он доел свою лепешку, ее совсем немного осталось, и запил водой. Леди обещала, что принесут еду, но шли часы, и никто не приходил. За окном уже сгущались сумерки.

И вдруг Эдин услышал, как в замке повернулся ключ. Дверь приоткрылась, в щель просунулась голова девушки-служанки, той, что мела тут пол.

— Идем, — сказала девушка. — И быстрее, пожалуйста.

Два раза Эдина просить не пришлось — он соскользнул с подоконника и пошел к девушке. Та тщательно заперла дверь и бросила ключ в карман передника.

— Идем, моя бабушка хочет тебя видеть.

— А кто твоя бабушка?

— Вот и узнаешь.

Теперь они спускались по узким лестницам вниз, и скоро оказались в каком-то закутке поблизости от кухни, где-то неподалеку шумели, бегали, отдавали распоряжения, и несло волной вкусных запахов. За столом возле лампы сидела пожилая женщина и вязала крючком, тут же стоял глиняный горшочек с душистым горячим супом, лежала буханка хлеба.

Эдин поклонился ей:

— Сударыня…

Служанкина бабушка покачала головой.

— Вот ты какой, значит, младший сын Виолики. Что же тебя принесло сюда, милый? Ох, боюсь, не к хорошему это. Да ты садись, поешь. Потом поговорим.

Младший сын?.. Это как же?..

— Я Сина, кухарю тут. Не для господ, для слуг. У меня все вкусно, не сомневайся. Садись, садись…

Она усадила Эдина за стол, налила ему супа и заставила съесть, и не позволяла задавать вопросы. Суп и правда был вкусным, но беспокойство и любопытство — плохие приправы, так что Эдин не чаял дохлебать быстрее наваристый бульон. Сина убрала посуду и сказала:

— Ко мне ведь твой дядя уже приходил, я ему все рассказала. Так почему ты считаешь себя сыном его милости?

Эдин уже совсем ничего не понимал.

— Дядя? — переспросил он, — нет у меня никакого дяди.

— Вот как? Он Биком назвался. Сказал, что твоя мать его любимая сестра.

— Понятно, — вздохнул Эдин. — Нет, Бик маме не брат, он наш хозяин. И он ничего мне не говорил. Я недавно узнал про это кольцо, и про отца. Рассказали бы вы мне все, как оно есть, а, сударыня?

— Что ж, — вздохнула кухарка. — Виолику, твою мать, я помню хорошо. Покажи-ка кольцо…

Она подержала кольцо в руке.

— Оно, оно, сомнений нет. А я все, конечно, помню, как сейчас было. Я увезла тогда Виолику из замка, и рожать помогала. Так что, мне бы надо, чтобы леди наша об этом не прознала, а то работу терять мне не с руки, дорогой мой. Как про меня твой дядя, или кто он там, прознал — случайно, думаю. Он сразу с Вентом толковать стал, тот десятник воротной стражи, ко мне его и привел. Он брат мой троюродный, он знал все.

— Понимаю… — кивнул Эдин.

— А дело вот в в чем… Тебе, милый, сколько лет?

— Четырнадцать…

— Вот. Посмотри на мою Лилу, — она кивком показала на внучку. — Когда-нибудь ей уши оторвут за то, что подслушивает в господских комнатах, а сегодня, вишь, как удачно у нее получилось — тебе поможем, с помощью Всевышнего. Дочка моя родила ее тремя месяцами раньше, чем Виолика свое дитя. Лиле вот недавно шестнадцать стукнуло. Так что, и дочке Виолики скоро шестнадцать должно исполниться, а никак не четырнадцать. Понял ты меня теперь? Дочку она родила, такую славную малышку. Почему миледи о твоем возрасте не подумала, я не знаю. Можно, конечно, с возрастом обмануться, ты вон не из мелких. Но ты никак не сын нашего маркграфа, потому что у него дочь. Ты второй ребенок Виолики, и отца твоего надо искать не здесь.

Эдин потрясенно молчал — кажется, забыл, как разговаривать.

Он второй ребенок, младший. У него есть сестра.

— Вот что, — вздохнула Сита. — Я тебя сейчас спать положу. Здесь, у себя. Никто ведь вас не видел? — она строго посмотрела на Лилу. — А перед рассветом раненько разбужу, и ты уедешь себе. Вент тебя через западные ворота выпустит, там сейчас стражи почти нет. Ты верхом, что ли? И лошадь свою возьмешь. Я попрошу, чтобы ее в конюшню к западным воротам отвели. Я ведь и стражу кормлю. Для меня сделают. Понял? Леди сейчас гостями занята, ей не до тебя. Вспомнит, конечно, но не поймет, куда ты делся. А шум поднимать не станет. Так оно лучше будет, милый…

Тетушка Сита постелила Эдину в дальнем закутке за занавеской. Он лег и даже задремал, но вдруг проснулся, как от толчка.

Тот портрет в галерее…

Высокие скулы, разрез глаз, тонкий нос, маленькие, аккуратные ноздри. Сходство необычайное, но — было ли оно? Или ему привиделось?

Лила шила перед лампой.

— Проводи меня туда, где портреты, — попросил он, — много-много портретов. Понимаешь меня? Когда меня вели к вашей маркграфине, мы как раз там проходили.

— Конечно, понимаю, — кивнула Лила. — Это прямо над главным залом, где сейчас бал. Раньше все портреты в зале и висели, миледи недавно распорядилась половину убрать наверх. Там предки маркграфа, и больше никто. А тебе они зачем?

— Очень надо еще разок взглянуть. Правда, очень. Пошли, а?

— Пошли. Только я тебя вкруговую проведу, чтобы никого не встретить. Нынче сюда, считай, вся окрестная знать съехалась, даже из Лира гости есть. Не протолкнуться просто! Только вот что — поведу, если расскажешь мне, что к чему, понял? Иначе я не согласна!