Как делаются деньги? Философия посткредитного капитализма - читать онлайн книгу. Автор: Уле Бьерг cтр.№ 34

Страница

Вот отсюда и берется денежная прибавочная стоимость фидуциарных денег. Институт фидуциарных денег создает желание денег, превосходящее желание материала, из которого они сделаны. Это наиболее очевидно в случае бумажных денег, поскольку их материальная стоимость почти ничтожна. Мы желаем эти деньги, хоть материально они ничего не стоят. Мы уже коснулись того, что закон предполагает фантазийную подкладку, которая структурирует стремление субъекта к запретному объекту. В случае учреждения хартальных денег две стороны закона держатся на двойном значении фразы «делать деньги». На поверхности закон говорит: «Не делай деньги». Но в то же время он неявно говорит: «Сделай какие-нибудь деньги».

Поскольку признание хартальных денег для налоговых платежей и выплат по другим обязательствам перед государством является ключевым компонентом института фидуциарных денег, кажется разумным предположить, что хартальные деньги являются неким видом долговых отношений. Действительно, так и есть, но они принимают довольно причудливую форму. На первый взгляд может показаться, что хартальные деньги олицетворяют кредит у государства. Например, на банкнотах британского фунта написано: «Я обещаю заплатить по требованию держателя сего сумму в…», далее следует достоинство конкретной купюры. Тем не менее мы не можем понимать под деньгами кредит в его обычном значении.

Во-первых, не совсем ясно, кто в действительности обязан возмещать кредит, предполагаемый в случае фидуциарных денег. Справедливо то, что мы можем использовать фидуциарные деньги, чтобы оплатить долги перед государством, но бóльшую часть времени мы используем фидуциарные деньги, чтобы оплатить товары или услуги на рынке. И хотя некоторые из этих денег в результате вернутся государству, когда торговцы и производители заплатят налоги, большое количество денег остается в обращении на рынке без изъятия. В этом смысле скорее рынок, а не государство возмещает стоимость фидуциарных денег.

Во-вторых, государство может функционировать как должник перед держателями фидуциарных денег, только если пользователи денег в то же время интерпеллированы ^[140] как должники. Это то, что происходит при двойном действии государства. Государство провозглашает что-нибудь (золото, серебро, банкноты и так далее) деньгами и в то же время провозглашает граждан обязанными выплатить некоторое количество этих денег обратно государству. Даже если мы понимаем под фидуциарными деньгами кредит у государства, этот кредит просто олицетворяет право быть освобожденным от долга, который государство наложило на держателя денег изначально. Когда деньги уходят в обращение через приобретение государством товаров и услуг у населения, это представляется обыкновенным равным обменом товаров и денег. Но этот обмен предполагает другое действие, посредством которого государство создает задолженность для своих граждан законом и силой. Наконец, в-третьих, даже если мы проигнорируем все вышесказанное и рассмотрим фидуциарные деньги в качестве кредита государства, то этот кредит можно возместить только теми же самыми фидуциарными деньгами. До тех пор пока фидуциарные деньги конвертируемы при условии какой-то формы золотого стандарта, держатель денег имеет возможность конвертировать кредит в золото. Но как только конвертируемость отменяется и фидуциарные деньги предстают в своем чистом виде, кредит государства становится онтологически непогашаемым. Нижеследующий эксперимент Стефана Кинселлы показывает, что это значит:

Эксперимент показывает, что государство может заплатить свой «долг» держателю денег только в виде государственных денег. Иными словами, долг может быть оплачен таким же долгом. Эта странная логика напоминает мысль Лакана, которую мы находим у Жижека: «Лакановское определение любви (“Любить – значит давать то, чего не имеешь…”) должно быть дополнено: “тому, кто этого не хочет”» ^[142]. Когда государство выпускает деньги, оно выдает обещание дать в результате что-то взамен этих денег, что-то, чего оно не имеет. К счастью, получатель не хочет этой вещи, которая якобы олицетворяется деньгами. Большинство использующих деньги (за исключением Кинселлы) счастливы получить деньги без того, чтобы государство выполняло свое обещание. Государство выпускает деньги как форму кредита, хотя, кроме еще бóльших денег, этот кредит ничем не обеспечен.

Между прочим, стратегия, которую использовал Кинселла, является прекрасным примером логики «преодоление фантазии», которую использует Жижек. Согласно Жижеку:

Фантазия как раз устанавливает те неписаные правила, которые подсказывают нам, как понимать букву Закона ‹…› иногда деятельностью, действительно подрывающей устои, становится не пренебрежение правилами Закона от имени лежащей в его основе фантазии, но именно следование этим правилам наперекор фантазии, которая их поддерживает ^[143].

Страница