Стальной призрак - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 13

Логунов прошел Финскую, вернулся домой, познакомился с одинокой женщиной. Ухаживать стал, да вот не принял его сын этой женщины, взрослый уже парень. А потом случилось так, что война, и повзрослел сын, и понял, что счастье матери дороже, что женщин беречь надо и любить. И понял, что у матери не только он теперь, а есть и еще один дорогой человек. И поженились бы, да только война. И понял, что легче матери будет, если они вместе на фронт пойдут, вместе воевать будут. Так и оказались в одном экипаже старшина Логунов и Коля Бочкин.

Сдружился Коля и с молодым чеченцем Русланом Омаевым. Хорохорились поначалу, пытались друг перед другом перья распустить, как молодые петушки. Но война быстро их помирила и подружила. И смерть сблизила, когда погибла Люда, в которую был влюблен Руслан. И когда пришла любовь к самому Коле Бочкину, когда переживал он за юную раненую певичку, студентку консерватории.

А механик-водитель Семен Михайлович Бабенко, в прошлом инженер-испытатель Харьковского танкового завода, так тот вообще стал для всего экипажа отцом родным. Вроде и не старый мужик, всего-то лет на пять старше Логунова. Но вот не стал он военным, не довелось ему. Как был инженером, гражданским человеком, так им и остался. Другой командир стал бы счищать с подчиненного эту гражданскую шелуху, но Соколов даже не пытался этого делать. Лучшим механиком-водителем Бабенко все равно не станет, даже если ты заставишь его говорить «так точно» вместо гражданского «да». А сколько раз своим умением, своим знанием танка Бабенко спасал экипажу жизнь. А сколько своим отеческим отношением к товарищам скрашивал, как говорят, тяготы и лишения военной жизни. Нет, Бабенко – это Бабенко. И ничего с этим не поделаешь. И не надо с этим ничего делать.

Соколов вдруг поймал себя на том, что сидит и улыбается, думая о своем экипаже. О том, что сумел стать для них командиром, заслужить авторитет. Ведь Бочкин и Омаев ненамного его младше. А Логунов и Бабенко, так вообще в отцы годятся по возрасту. Эх, ребята, ребята, сколько нам еще вместе воевать, сколько смерти в глаза смотреть…

Генерал Борисов расхаживал по большой комнате, которая раньше служила залом для заседаний сельсовета. Село было богатым, как-никак, центральная усадьба колхоза-миллионера, под сельсовет перед войной построили отдельное большое здание, с клубом, в котором и праздничные концерты давали, и народ собирали, чтобы рапортовать об очередных успехах.

Рана генерала болела, он машинально потирал перебинтованную руку. Но большее недовольство вызывало то, что никак не могли найти переводчика. Заместитель начальника штаба, хорошо знавший немецкий язык, выбыл на прошлой неделе по ранению, начальник связи корпуса погиб при прорыве из окружения. Штатный офицер-переводчик вторые сутки не мог попасть в штаб корпуса из расположения одного из полков, куда выехал для допроса пленного немецкого полковника.

– Товарищ генерал-майор, лейтенант Соколов прибыл по вашему приказанию. – Алексей помедлил и все же опустил руку, не дождавшись реакции генерала.

Борисов стоял у стола, глядя в бумаги. Наконец, он медленно поднял голову и посмотрел на танкиста:

– А, Соколов. Прибыл, значит? Хорошо. Как твои танки?

– Мелкий ремонт и профилактику заканчивают. Разрешите доложить, товарищ генерал? Я принял командование ротой временно, когда погиб капитан Балакирев.

– Нет, не временно, – покачал головой Борисов. – Там на высоте я приказал подготовить приказ о назначении тебя командиром танковой роты. Так что, принимай под свое начало еще и танк лейтенанта Задорожного. Третий взвод тебе сформируем, но сейчас не это главное, сейчас у нас на счету каждый час. Наши части далеко от Воронежа, а враг рвется. Мне приходится затыкать бреши буквально листами фанеры вместо брони. На окраине городе позиции занимают бойцы 232-й стрелковой дивизии. Они растянули фронт почти на 80 километров и держатся из последних сил. И в городе войск почти нет. Там только остатки нескольких стрелковых полков, которые вышли к Воронежу совсем недавно. Да еще два отдельных батальона войск НКВД и местные ополченцы из числа гражданских лиц, которых свели в два истребительных батальона. Только численность этих батальонов не больше двух рот. Вот так-то, лейтенант.

Соколов уже понял, какой ему будет отдан приказ. Все силы сейчас будут бросать либо в Воронеж на оборону, либо собирать кулак и контратаковать немцев.

Но Борисов неожиданно повернул голову в сторону двери, ведущей в соседнюю комнату, и громовым голосом недовольно сказал кому-то:

– Панов! Я дождусь сегодня переводчика или мне проще поручить разведчикам «языка» притащить? Чтобы он мне эти документы перевел! – сокрушенно покрутив головой, Борисов добавил уже тише, обращаясь к Соколову: – Видишь, как бывает. Не так сложно документы у немцев захватить, как переводчика на передовой сыскать. Вот ведь проблема!

– Разрешите мне, товарищ генерал, – предложил Алексей.

– Что тебе? – не понял Борисов. – Переводчика найти?

– Нет, я не то… Просто я сам немецкий знаю неплохо.

– Ты? – удивился Борисов, глядя на молодого лейтенанта. – Позволь полюбопытствовать, откуда?

– В школе еще увлекся. У нас учительница была немка. Интересно было, занималась с нами, кому интересно. Дополнительные занятия проводила. На месяц ездили в немецкую коммуну, помогали картошку убирать. А потом уже в танковой школе приказ пришел: из курсантов, кто имел базовое знание языка, собрали группу. Давали больший словарный запас, тему расширенную, применительно к танковым войскам и вообще к военному делу. Да и здесь, на фронте за год пришлось потренироваться.

– Ну-ка, ну-ка! – поманил лейтенанта генерал и снова зычно крикнул в сторону соседней комнаты: – Панов, иди сюда с бумагой и карандашом.

Соколов увидел того самого адъютанта с капитанской «шпалой» в петлице, с которым Борисов приезжал на высоту. Подошли к столу, на котором были разложены документы. Борисов стал слушать Алексея, подперев кулаком щеку, а Панов быстро стенографировать.

Из приказа немецкого командования и описания сложившейся обстановки следовало, что немцы имеют представление о недостаточных для обороны Воронежа силах, которыми в настоящее время располагает советское командование. Успеху взятия города и использования его как базы для развития наступления на Волгу и Каспий должен был способствовать захват мостов через Дон маневренными группами.

В конце июня свой главный удар немцы нанесли на стыке двух советских фронтов Брянского и Юго-западного. Армейская группа генерала-фельдмаршала фон Вейхса начала наступление на Воронеж силами 2-й немецкой армии, 2-й венгерской армии и 4-й танковой армии. При этом 4-я танковая армия Гота действовала в качестве главной ударной силы армейской группы. Операция имела кодовое название «Блау». Воронеж являлся основной точкой поворота германских соединений на юг, а также главной базой, с помощью которой предполагалось обеспечить фланговое прикрытие основного стратегического направления всей военной кампании 1942 года – на Сталинград.

– А вот это справка их военной разведки, – показал Соколов отдельный листок. – Доклад начальника абвергруппы майора Гумера. В связи с большой скоростью передвижения немецких частей к Дону и недостатком хороших дорог немецкое командование не может точно сказать, где и какие их части находятся в данный момент. Использование радио ограничено, как обычно во время подготовки и проведения наступательных операций. Немцы не успевают фиксировать положение и наших частей в этом районе, товарищ генерал.