Гостья из Зазеркалья - читать онлайн книгу. Автор: Марина Белова cтр.№ 40

– Какие наследники? Что ты еще придумала?

– Да это я так, для затравки. А теперь поехали к Лике. Хочется узнать, через сколько минут Анна примчится к сестренке.

Алина стала натягивать на себя пальто.

– Давай, давай, одевайся, – поторапливала она меня к выходу.

Алина уже подскочила к двери, но неожиданно на пороге возник Воронков Сергей Петрович.

– Куда собрались? На дело? – остановил он нас.

– На какое дело? – бурно возмутилась Алина. Она попыталась обойти его сбоку, но тот уже вошел в кабинет, захлопнув за собой дверь. Алина недовольным голосом произнесла: – Мы в магазин торопимся. Везде распродажи начались. Надо сказать, очень кстати, я еще подарки на Новый год не купила. Марина тоже.

– Да, – поддержала я подругу.

– С каких это пор вы, Алина Николаевна, стали пользоваться магазинами?

– Я всегда ими пользуюсь, – опешила Алина.

– Неужели? Мотя! А мне думается, вы больше специалист по оптовым складам.

– Какие склады? Нет у меня там знакомых. И вообще, какая я вам Мотя? – Алина отступила назад, в глубь кабинета.

– А такая. Матрена Феофанова Крышкина – налетчица и рецидивистка, гроза продуктовых складов, два года терроризировавшая поставщиков куриных окорочков на рынки города Житомира, за любовь к куриным конечностям получившая впоследствии кличку «Мотя – золотая ножка».

– Что вы такое говорите? Какое отношение ко мне имеет ваша Матрена?

– В розыске Крышкина. А вчера – радость великая – объявилась. Сама пришла. В полицию. За портсигаром своим заскочила. Все сходится, возраст, внешнее приметы. Не думал, Алина Николаевна, что вы у нас живете двойной жизнью.

Алина стояла и безмолвно, словно рыба, выброшенная на берег, открывала рот, как будто силилась сказать что-то в свое оправдание. В конце концов ей это удалось:

– Я вообще окорочка не покупаю! Не люблю их, – сказала она и посмотрела на меня, чтобы я подтвердила ее слова.

– А речь о покупке не идет, – Воронков стянул расплывающиеся в улыбке губы. – Налет, грабеж – тяжкие уголовные преступления, Алина Николаевна. При смягчающих обстоятельствах на пятерочку тянет. А если этих смягчающих обстоятельств нет?

Он старался говорить серьезно, но его выдавали глаза, которые откровенно смеялись. И если бы Алина на него посмотрела, она бы тотчас догадалась: майор шутит. Но она отвела взгляд в сторону, лихорадочно соображая над тем, как ей на этот раз выкрутиться.

Я, наблюдая за ними обоими, упала в кресло и расхохоталась. Бог шельму метит! Говорила же ей, не бери портсигар. Так нет же – вещичка раритетная, ценная, из серебра отлитая. Хорошо, что Воронков – свой человек. А попадись Алина кому другому, сколько бы на нее нераскрытых дел навесили!

– А что считается смягчающим обстоятельством? – спросила Алина, подняв на Воронкова глаза.

– Чистосердечное признание, – по слогам произнес Сергей Петрович.

– В чем? В том, что я Матрена Крышкина? Сергей Петрович, вы же меня знаете.

– Думал, что знаю. Но я мог и ошибаться, – продолжал валять ваньку Воронков.

Я ухахатывалась в кресле, зажав рот ладонью.

– Сергей Петрович, а кто такая Жига? – на последнем издыхании спросила я.

– Жига? Жигалкина Галина Матвеевна – подельница Моти и ближайшая ее подруга. Бабища громадных размеров. Шкаф. Лучше ее в Житомире никто замки не срывал. Свой первый срок мотала за убийство мужа. Обе – и Мотя, и Жига – находятся в розыске.

– Надеюсь, вы не думаете, что я Жига? – хихикнула я на правах Алининой подруги.

– Нет, не думаю. У вас внешность другая. Я же сказал, что Жига – шкаф, а вы… Что с вас взять?

– И слава богу. Сергей Петрович, но как вы догадались, что портсигар принадлежит Крышкиной? На нем ведь только имя.

– Года два назад она проходила у нас свидетельницей по одному делу. Следователь, который вел это дело, вспомнил, как Крышкина при нем достала портсигар и закурила. Вещичка штучная, запоминающаяся. Потом Крышкина засыпалась и села, а через год бежала. И вот тот следователь, который когда-то с ней беседовал, позавчера увидел среди вещественных доказательств знакомый портсигар. А вчера за портсигаром пришла хозяйка, – Воронков подозрительно посмотрел на Алину.

– Сергей Петрович, не мой этот портсигар, не мой. Можете даже очную ставку мне со следователем устроить. Он-то должен помнить в лицо настоящую Мотю? – В Алининых глазах блеснули слезы.

– Алина Николаевна, да вы не переживайте так. Я могу поручиться за вас, – майор сменил гнев на милость, – при условии…

– Никаких условий! Вы меня разыграли, – догадалась Алина. – Вот портсигар. Не знаю я ни Моти, ни Жиги. Ошиблась я. Марина, за мной! – она пулей вылетела из кабинета.

– Сергей Петрович, а зачем вы приезжали?

– За портсигаром, – пожал тот плечами. – Я ведь читал заявление о краже сумки.

Сколько вас знаю, никогда не видел Алину с сигаретой.

– Да, Алина не курит, – подтвердила я.

– Зато как ворона любит все блестящее.

– Значит, вы только за этим приезжали, чтобы ее разыграть?

– Как Лидия Курочкина? – в ответ спросил Воронков.

– Состояние стабильно тяжелое. Мы как раз к ней ехали, хотели проведать.

– Похвально. А как поживает Стефания Степановна?

– Спасибо хорошо. Она решила дома остаться. Уборку затеяла.

– Как вам повезло с тетушкой, – позавидовал Воронков. – У меня такой нет. Ну что ж, не буду вас задерживать.

Я простилась с майором. Он направился к своему служебному автомобилю, я села в Алинину машину.

– Циркач, – пробурчала в его адрес Алина. – Не может, чтобы не поиздеваться над человеком. Ему все равно, кто перед ним: уголовник или честная женщина.

– Ну да, честная. Портсигар чужой не надо было брать. «Моте от Жиги». Как трогательно! От одной только надписи крутой уголовщиной несет.

Алина молча завела двигатель.

Вход в отделение реанимации нам преградила медсестра в сине-зеленой форме.

– Женщины, вы куда?

– Мы к Курочкиной.

– Ни в коем случае! У нас карантин.

– А родственникам?

– Разве вы родственники? – нахмурилась медсестра.

Прикинуться родственниками она нам не дала и, уловив в наших рядах секундное замешательство, рявкнула:

– Неродственников не пускаем – не положено! Да и родственников могу пропустить только при предъявлении паспорта.

– А сейчас у Курочкиной кто-то есть? – спросила Алина.