|
Cтраница 38
27 августа 1920 года была создана «Комиссия по сооружению Всероссийского Красного стадиона». На первом заседании был заслушан доклад Георгия Якулова и принято решение создать несколько секций, в том числе и агитационную. Должен был выйти литературный сборник «Красный стадион», для которого готовили тексты Л.Б. Каменев, А.В. Луначарский, А.М. Горький, В.Э. Мейерхольд, В.Я. Брюсов, С.А. Есенин, А.Б. Мариенгоф и другие. Якулов отвечал за художественный материал, а вместе с С.Т. Конёнковым – за оформление сборника.
Но в итоге проект реализован не был.
* * * Бледный паяц в истерике мукой, Рубцами замызганных дней окрашен. Мешок стихов бриллиантовым стуком Возводил многогранность узорчатых башен. Эпохой изглоданы. Книги в саване. Истлели Ницше, Толстой, Маяковский. На столе Евангелие. Язык отравою им, Как мертвый Челпанов в тумане философском. Образ на образ! Жизнь – завтра. Сегодня – это так, между прочим. Фанатики веры разыщут автора, Пропоют, о великих днях пророча. Арий Ланэ * * * «Анатолий Мариенгоф – дитя городской площади, кривых городских улиц и переулков. Их хмурая слякотная красота отразилась в стихах этого одного из немногих русских городских поэтов. Кривые, вымученные улыбки, обострённые чувствования, нервная любовь, подчёркнутая рассудочность, переходящая часто в истеричность, угрюмая затаённая злоба к жизни и надуманная, показная любовь к ней, хмурость разочарования, ранняя усталость, прикрытая взвинченностью, искусственным взбудораживанием “утихшей плоти”, – вот поэтический скелет Анатолия Мариенгофа, прикрытый его плотной словесной тканью… Поэзия Мариенгофа стоит, как яблоня, вся в белом цвету образов. Нет ни одной мысли, ни одного предложения, ни даже части его, которые бы не были одеты цветистым нарядом образов…»
Борис Гусман. «Сто поэтов» * * * «Ахматова утверждает, что главная цель, которую поставил себе Борис Михайлович [Эйхенбаум] в книге о ней, – это показать, какая она старая и какой он молодой… “Последнее он доказывает тем, что цитирует Мариенгофа”. (Рассказано Гуковским.)»
Лидия Гинзбург. Из старых записей * * * Сергею Есенину А.Мариенгофу Вадиму Шершеневичу На канатах стихов Разлахмаченно-грязных Как бурлак задыхаясь грузней и трудней Я тащу на какой-то чудовищный праздник Эту серую барку подмоченных дней. Эти жёсткие рифмы мозоли натёрли На нетронутом теле Дремучей Души От взрывов созвучий, От копоти в горле Слишком больно дышать, Слишком трудно мне жить. Ну а всё же я верю в чудовищный праздник В колоссальные солнца во взглядах людей И что скоро через горы столетий напрасных Мне в великую Радость снарядом лететь Только каждой секунде всё выше и выше Разлохмаченный крик моих вздувшихся вен: – Никаким механическим поршнем не выжать Из цилиндра души эту веру и День!.. Леонид Чернов. «А всё-таки она вертится!..» * * * «Есть два способа проходить свой поэтический путь.
Одни в молодости прыгают как можно дальше и затем начинают постепенно отходить назад. Таков путь безвременно скончавшегося и похороненного в Роста Маяковского.
Другие идут здраво, ощупывая знаниями каждый свой шаг. Таков твой путь.
В оркестре русского имажинизма, где Есенин играет роль трубы, Анатолий – виолончели, я – (впрочем, чёрта ли я буду о себе говорить!), Рюрик Ивнев – треугольника, ты взял себе скрипичное ремесло. Но помни, что скрипка берёт сочностью тона, а не визгом».
Вадим Шершеневич. Письмо «В коровий баз – около старого пня, Александру Борисовичу Кусикову» * * * Крестьянский поэт Пётр Орешин посвятил имажинистам одно из своих стихотворений. Называется оно «Пегасу на Тверской».
Поэты, подставляйте полы И вашей смекалки ковши. Много у вас образов весёлых, Но нет и не будет души. С Богом! Валяйте тройкой: Шершеневич, Есенин, Мариенгоф! Если Мир стал просто помойкой, То у вас нет стихов! Вы думаете: поэт – разбойник? Но у вас ведь засучены рукава? — Оттого, что давно вы – покойники И мертвы в вашем сердце слова! И далее столь же рьяно, ревниво и несдержанно.
Имажинистам вообще много посвящали стихов, ещё больше пытались перепевать их или писать пародии. Так, в марте 1919 года в еженедельнике «Гудки» напечатали пародию на декларацию имажинистов. Автор «Манифеста имажинистов» – Анонимус.
Эй, вы! Эй, вы, бродяги, воры, Прозаики, поэты! Вы, Кто мажет стены и заборы, Кто с головой, без головы. Кондитерская солнц – прелестна: Плавильня слов в ней интересна. За разумы зашли умы, И вот – имажинисты мы. В советскую страну с витриной Сердец явившись напоказ, Кричим наш манифест сейчас. С поэмой новой «Магдалиной» Поднять стремимся крик большой Родною, тёмною душой. Как выкидыши молодые Отчаянья, как вечный жид, Покажем мы ключи Марии И сделаем вселенский вид. Наш путь, как видно, горлогласен… Кто с нами будет не согласен, — К чертячьей матери пошлём И нам подобных призовём. * * * Вскоре имажинисты будут выяснять, кто из них больше вложил в литературную группу. Кому принадлежит имажинизм? Кто главный? Есенин? Мариенгоф? Шершеневич? Об этом вскользь и как обычно остро бросил Маяковский Рюрику Ивневу («У подножия Мтацминды»): «Все имажинистские декларации – сплошное пустословие. Не понимаю, что вас потянуло к ним. Дружба с Есениным? Но ведь дружить можно и без платформ. Да и в сущности, ни вы, ни Есенин не имажинисты, а Шершеневич – эклектик. Так что весь имажинизм помещается в цилиндре Мариенгофа».
Глава пятая Женщины, театры и разлука
Поездка на Кавказ
Ещё в 1918 году Григорий Колобов был принят на службу в Наркомат путей сообщения. Для инспекционных поездок ему даже был выделен спецвагон. И вот в июне 1920 года поэты в комфортабельном колобовском вагоне уехали покорять юг России.
Вернуться к просмотру книги
Перейти к Оглавлению
Перейти к Примечанию
|
ВХОД
ПОИСК ПО САЙТУ
КАЛЕНДАРЬ
|