Короткие интервью с подонками - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Фостер Уоллес cтр.№ 22

Вопрос.

Жива-здорова. Живет с моей сестрой, ее мужем и их двумя маленькими детьми. Очень даже жива. Равно не… уверяю, я не обманываю себя, будто низкий процент отказов связан с моей ошеломляющей привлекательностью. Подобные вещи устроены иначе. Более того, именно по этой причине я предлагаю подобную возможность в такой смелой и, видимо, безыскусной манере. Я сторонюсь любых попыток очаровать или смягчить. Потому что знаю, и очень хорошо, что их ответ на предложение зависит от заложенных в них внутренних факторов. Кто-то захочет поиграть. Некоторые нет. Больше ничего не имеет значения. Единственный настоящий [сгибает пальцы] талант, в каком я без лишней скромности сознаюсь, – способность их измерять, просвечивать, чтобы… отсюда такой перевес на третьих свиданиях, если угодно, [сгибает пальцы] курочек, нежели чем [сгибает пальцы] петухов. Я применяю эти птичьи тропы как метафоры – ни в коем случае не чтобы характеризовать субъектов, но скорее чтобы подчеркнуть мою неподдающуюся анализу способность узнавать, интуитивно, на первом же свидании, готовы ли они – если угодно, [с. п.] созрели ли для предложения. Связать их. И именно так я его и преподношу. Не приукрашиваю и не стараюсь выставить [несколько раз с. п.] романтичней или экзотичней, чем оно есть. Теперь что касается отказов. Отказы очень редко враждебны, очень редко, и только в тех случаях, если данный субъект на самом деле желает подыграть, но находится во власти конфликтов или эмоционально не готов принять это желание и потому вынужден применить враждебность, чтобы убедить себя, что такого желания или близости не существует. Иногда это называют [с. п.] кодированием отвращения. Его очень легко различить и расшифровать, и потому почти невозможно принять враждебность на свой счет. С другой стороны, редкие субъекты, насчет которых я просто ошибся, чаще смеются, иногда заинтересовываются и задают много вопросов, но в конце концов просто прямо и недвусмысленно отклоняют предложение. Это петухи, которых я перепутал с курочками. Бывает. По моим последним подсчетам, мне отказали в чуть более чем пятнадцати процентах случаев. На третьем свидании. На самом деле число несколько завышено, поскольку включает враждебные, истерические или оскорбленные отказы, которые происходят – по крайней мере, на мой взгляд – которые происходят не из-за того, что я ошибся с [с. п.] петушком.

Вопрос.

Опять же, пожалуйста, обратите внимание, что я не обладаю и не претендую на обладание специальными знаниями о птицеводстве или профессиональном уходе за выводком. Этими метафорами я только подчеркиваю видимую необъяснимость моей интуиции по поводу перспективных участников [с. п.] игры, которую я предлагаю. Равно, пожалуйста, обратите внимание: до третьего свидания я их не касаюсь и никак с ними не заигрываю. Равно на этом третьем свидании я, огорошив предложением, не бросаюсь на них и никак к ним не подвигаюсь. Я предлагаю резко, но без угрозы, сидя на своем конце полутораметровой оттоманки. Я ни в коей мере не принуждаю. Я – не дон жуан. Я знаю, в чем суть контракта, и суть не в соблазнении, завоевании, половых сношениях или алголагнии. Суть только в моей жажде символически высвободить определенные внутренние комплексы, произошедшие из крайне неровных детских отношений с матерью и сестрой-близнецом. Это не [с. п.] садо-мазо, и я не [с. п.] садист, и я не заинтересован в субъектах, которым нравится [с. п.] боль. Мы с сестрой, кстати говоря, двуяйцевые близнецы и во взрослом возрасте вообще друг на друга не походим. Итак, суть того, что я делаю, когда внезапно, непредвиденно предлагаю отвести их в другую комнату и связать, можно как минимум отчасти описать фразой из теории мазохистского символизма Маркезани и Ван Слайка как предложение сценария контракта [не с. п.]. Критический фактор здесь – я равно заинтересован как в контракте, так и в самом сценарии. Отсюда резкая формальность моего предложения, смесь агрессии и благообразия. Они взяли ее к себе после серии небольших, но несмертельных инсультов, мозговых, когда она уже не могла жить одна. Она отказалась даже принять в расчет специализированное учреждение. Для нее даже не стояло такого вопроса. Сестра, конечно, немедленно пришла на выручку. У мамочки своя комната, а дети сестры теперь живут вместе в одной. Комната на первом этаже, чтобы не было необходимости преодолевать лестницу – крутую и без коврика. Должен сказать, я в точности знаю все обстоятельства.

Вопрос.

Легко понять, уже на оттоманке, что все случится. Что я правильно оценил близость. Лигети – творчество которого, как вам, несомненно, известно, абстрактно почти до атональности, – обеспечивает идеальную атмосферу для предложения сценария контракта. Свыше восьмидесяти пяти процентов субъектов принимают предложение. [с. п.] Покорность субъекта не вызывает никакого [с. п.] хищнического азарта, потому что дело вовсе не в покорности. Отнюдь. Я спрашиваю, как они относятся к идее, что я их свяжу. Возникает наэлектризованное и тяжелое молчание, в воздухе над оттоманкой накапливается напряжение. В этом напряжении висит вопрос, пока, comme on di, не [с. п.] осядет. В большинстве случаев они резко меняют положение на оттоманке, словно чтобы выпрямить осанку, [с. п.] расправить плечи и так далее – этот подсознательный жест предназначен передать власть над ситуацией и независимость, подтвердить, что только они во власти решать, как ответить на предложение. Он произрастает из страха и неуверенности в связи с тем, что, по-видимому, какая-то слабость или уступчивость в их характере привела меня к выводу, что они отличные кандидаты для [несколько раз с. п.] доминирования или бондажа. Психологическая динамика людей завораживает: первый, подсознательный вопрос субъекта о том, что же в ней могло спровоцировать такое предложение, привести мужчину к мысли, что подобное возможно. Другими словами, они рефлексивно озабочены самопрезентацией. Но надо оказаться в комнате с нами, чтобы оценить очень, очень сложную и завораживающую динамику, сопровождающую наэлектризованное молчание. На поверку же в своем обнаженном утверждении власти над ситуацией это внезапное изменение позы, по сути, передает чистое желание поддаться. Принять. Подыграть. Другими словами, любой жест утверждения [с. п.] власти означает – в этом наэлектризованном контексте – курочку. Видите ли, в сильно стилизованном формализме [с. п.] мазохистской игры контракт и организация ритуала таковы, что видимое неравенство власти на самом деле целиком одобрено и независимо.

Вопрос.

Спасибо. Это показывает, что вы действительно следите за моими словами. Что вы сообразительный и настойчивый слушатель. Равно и я изложил не очень изящно. Если вы и я, например, отправимся ко мне в апартаменты и войдем в контрактные отношения, по которым я вас свяжу, – это настоящая [с. п.] игра по той причине, что она в корне отличается от случая, если я каким-то образом заманю вас к себе домой и там тут же наброшусь, одолею и свяжу. Это уже никакие не игры. Игра в том, что вы свободно и независимо соглашаетесь, чтобы вас связали. Цель контрактной природы мазохистской или [с. п.] бондажной игры – я предлагаю, она соглашается, я предлагаю что-то еще, она соглашается – это формализовать структуру власти. Ритуализировать ее [с. п.]. Игра – подчинение бондажу, передача власти другому; но [с. п.] контракт – так сказать, [с. п.] правила игры, – контракт гарантирует, что отречение от власти – вопрос свободного выбора. Другими словами, это подтверждение, что человек достаточно уверен в концепции собственной власти и ритуально передает эту власть другому человеку – в данном примере мне, – который затем снимет с вас слаксы, свитер и нижнее белье и привяжет запястья и лодыжки к столбикам старомодной кровати атласными ремешками. Вас я, конечно, для этого разговора использую лишь в качестве примера. Не подумайте, что я действительно предлагаю вам какую-либо возможность контракта. Я вас едва знаю. Не говоря уже о контексте и объяснениях, которые сам только что предоставил, – обычно я действую совсем не так. [Смех.] Нет, дорогая моя, вам нечего бояться.