Подарить жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 20

Лицо мужчины было изрезанно глубокими морщинами и носило отпечаток страдания и терпеливого изнеможения. Это уж как водится. Если горец не пьян и не горит жаждой мести, то кислое выражение его физиономии легко способно испортить даже молоко. Вот когда горцы в гневе, связываться с ними опасно. Мозги отключаются, о последствиях не думают, лезут прямо на клинки в надежде добраться до горла обидчика.

В руках мужик держал топор из вполне приличного железа. Не колун. Рукоятка метровой длины, очень удобная для рукопашной, характерная форма лезвия и стойка. Тут не спутаешь.

Сделал сразу два вывода: не такой уж бедный, не дедовский медный, ко всему прочему, имеет боевое оружие. Попробовал бы крестьянин показать нечто такое внизу! Быстро вразумили бы либо солдаты, либо фем. А он из сословия крестьян. На мизинце правильная татуировка, и не боится. Плевать горцы хотели на запреты.

И второй не менее важный вывод – чужаков здесь не любят. Ничего удивительного, они вечно приносят с собой проблемы. Ходят, вынюхивают. Бывает, и болезни заносят.

Светлые глаза настороженно изучили нашу компанию, даже осла, с надеждой глядящего на возможное место отдыха и избавления от тяжелой поклажи, не оставили без внимания. Осел – это хорошо. Не нищие какие-то. Одежда на нас добротная, ножик на поясе серьезный, да и сам я весь представительный.

Ростом и комплекцией до богатыря, о ребра которого непременно появляется желание почесать кулаки, не дотягиваю, но заметно сразу – могу и вломить. Не доходяга городской, лишнего жира нет. Жилистый, и руки, что лопаты. Вот о типе лица, если он о подобных словах слышал, сложно высказаться. И не туда, и не сюда. Черноволосый, но с синими глазами. Скулы подозрительные. Вечно принимают за непонятную помесь разных народов.

Не дожидаясь вопросов, я сказал:

– Больные есть? Я лекарь с лицензией Храма Солнца. Исцеление недугов и разных хворей, как серьезных, так и пустяковых. – Расстегнул кожух из овчины, расшитый сверху, как у зажиточного, дорогой тканью, и внушительно постучал по нашитому на рубахе красному кресту. Про этот знак вся империя слышала. А вот видели немногие. По дорогам лекари не часто ходят, им и в городах работы хватает.

Неприветливое лицо слегка просветлело. Что за зверь лицензия, он вряд ли подозревает, но слово «лекарь» всем знакомо. Гонят в таких случаях редко. Всегда найдутся болящие, а для местного знахаря я вряд ли могу представлять конкуренцию. Сегодня здесь, завтра уже уехал.

– Мы в скудости пребываем, – сделав грустную физиономию окончательно тоскливой и опустив топор, сходу пожаловался мужик. – Денег нема. Откеда на взгорках серебро?

– Так есть больные или нет? Мне припасы нужны. По роже понял, что не дошло, уточнил: – еда.

– Как же не быть скорбным, – явно довольный моими низкими запросами, согласился мужик. – А посколь берешь?

– Договоримся, – изучая высунувшуюся из дверей молодую деваху, отмахнулся я.

Если ее отмыть, причесать и прилично одеть, вполне симпатичная будет. Правда, в кости широкая и вся в конопушках, да не мне лезть с собственными стандартами красоты в чужой огород. Самое то для крестьянской работы. Выносливая и крепкая. Другие здесь и не становятся взрослыми. Младенцы мрут, как мухи на холоде. Зато уцелевшие, если не подцепят холеру и не убьются, упав с очередной кручи, живут долго. Не сказать – счастливо. От тяжелой работы годам к сорока женщины превращаются в старух. Точно как мамаша девахи, появившаяся с огорода и явно наработавшая горб за свою нелегкую жизнь. Очень вероятно, в молодости была ого-го, да давно те годы пролетели.

– Принеси господину лекарю молока, – приказал мужик молодухе. – А вы устраивайтесь. В дом проходите.

– Мне свет нужен, так что устроюсь прямо во дворе. Не против?

– Конечно!

Ну, вот и прекрасно, осматривать людей без окон и приличного освещения затруднительно. А в тутошних домах с этим делом туго. Отапливать при отсутствии стекол тяжело, даже в городе это удовольствие дорогое. Поэтому отверстия в стенах практически отсутствуют.

Понять бы еще, с чего такая приветливость. Ой, неспроста. Обычно горцы пускают незнакомцев в дом с большим разбором. Был бы у него в семье кто-то нездоровый, непременно провел бы к нему. Ну не брать же в расчет наступающий Новый год и замечательное радушие хозяина! Далеко не каждый горец читал книги, повествующие об их гостеприимстве. Они все подряд неграмотные. Но раз разрешение получено, надо начинать.

Мы с Бенилой привычно установили ширму для осмотра и скамеечку для ожидающих своей очереди. Наверняка заявится куча народа – посмотреть на лекаря и языками почесать. Развлечение не хуже цирка – полюбоваться на заезжего и обсудить его вид и необычные умения.

Скоро потянулись больные, оповещенные хозяином. Ничего из ряда вон выходящего. Больные с особо сложными случаями меня дожидаться не стали, померли раньше. Все больше травмы либо боли в суставах. У одного загноилась глубоко засевшая в ладони заноза. Пришлось тщательно прочистить разрез под дикие вопли мужика и довольные комментарии наблюдателей. Если оставить частички занозы в ране, нагноение возобновится, тогда придется ампутировать ладонь. Меня-то здесь уже не будет, однако если взялся – делай качественно.

Болеутоляющее у меня имелось, но тратить его в таких случаях не считаю нужным. Мне еще пригодится. Запас не бесконечен, а лабораторию с собой не увезешь. И так нагрузил разнообразным добром несчастное вьючное животное. Местные все равно не способны расплатиться, так что, ничего страшного, если пациент обойдется крепким бренди, производимым по соседству. Эти, к тому же, вполне довольны здешним крепчайшим картофельным самогоном. Научились в свое время от городских гнать. Традиции – не помеха для перенимания столь важной вещи.

Еще одному вскрыл нарыв на боку, потом прочистил уши старому пню, «осчастливив» всю его семью. Обычная серная пробка. Теперь он сможет слышать все гадости по своему адресу от родственников, давать указания и непременно воздействовать палкой на непослушных в случае нужды. Старикам перечить не положено.

Больной зуб, выдранный с корнем, язвы, простуды, ревматизм. Часа три ушло, и, хотя серебра действительно ни у кого не имелось (или его не желали показывать), в целом продуктов должно было хватить на дальнейшую дорогу до перевала. Причем качественных. Для себя делали, на совесть. Простых, да мне важнее сейчас питательность, а не тонкий вкус. Поиздержались мы в пути, да и населенные места старались миновать побыстрее.

Потом нас проводили к старухе, но здесь я уже ничего сделать не мог. Задавал бесконечные вопросы о привычках больной и ее питании, о детстве, о родителях, дедушках и бабушках, спрашивал, от каких причин те умерли. Пощупал пульс на запястье и на шее, приложил ухо к груди, послушал. За дверью сокрушенно развел руками.

Старость не лечится, жить женщине совсем немного. Одни кости остались, и это при вполне ясном уме. Бабка все прекрасно знала и была готова к смерти. Благостная такая. Родственники, собственно, ничего другого и не ожидали. Выслушали диагноз с пониманием.