Любимец моих дьяволов - читать онлайн книгу. Автор: Ева Мелоди cтр.№ 67

Кармен уговорила меня зайти туда.

— Я играла раньше в группе, призналась она.

— Правда? Круто! Очень хочу послушать! На чем ты играла?

— На гитаре, — Кармен подходит к стойке с гитарами и нежно гладит одну из них. — Красавица.

— Давай купим? — мне вдруг нестерпимо захотелось послушать живой звук этого инструмента.

— Нет, ты чего. Мне Штаховский четкие инструкции дал. Только шмотки.

— Да плевать. У него явно денег куры не клюют… подумаешь, гитара. Якоб любит музыку.

— Он мне и так помог… не могу я доверие его предать.

— Тогда скажем, что это я захотела. Пусть на меня злится, от меня не убудет. Он и так ненавидит меня…

— Настолько, что купил в собственность? — ухмыляется Кармен.

Я действительно призналась Катерине, как и почему оказалась в доме Якоба. Она откровенно рассказала о себе, и я не могла не отплатить тем же. Впрочем, я заранее знала, что Катя не осудит и не будет подкалывать этим. Она была удивительно добрым и понимающим человечком. Якоба обожала, но в сложившейся ситуации была на моей стороне. Наши странные отношения она старалась не комментировать. За что я была безумно благодарна. То что меня купили как вещь — угнетало. Но то, что при этом купленное не использовали… и вовсе разъедало изнутри, как бы глупо это не звучало. Ведь казалось, радоваться должна. А я — умирала, уже второй вечер, ночь, ожидая увидеть его в своей комнате… и снова засыпая в одиночестве, ненужная, отвергнутая. Непонятно почему. Зачем тогда я ему, если не хочет? Он не был зол, вроде оставил позади прошлые обиды… это не похоже на месть — дать крышу над головой, одеть-обуть… Тогда что все это значило? Может некая договоренность с отцом? И я снова не имею к поступкам Якоба никакого отношения?

Насчет гитары Якоб не то что не ругался, даже наоборот. Казалось, мой поступок — покупка чего-то не для себя, а для подруги, безмерно удивил его. Стало обидно. Совсем за человека меня не считает. Впрочем, я столько раз слово «сука» по отношению к себе от него слышала, что, казалось, бы, давно привыкнуть должна была. Но отчего-то все равно кольнуло.

Еще от обсуждения гитары всех нас отвлекло то, что мы с Кармен совершенно позабыли про белье. Да, это ужасно глупо. Якоб, вздохнув, сказал, что завтра сам отвезет меня. Чем спровоцировал мою бессонницу. Я буду выбирать с ним нижнее белье… Это пугало и невероятно возбуждало одновременно.

Вечером в доме появились неожиданные гости — Павел и еще один мужчина. Еще один бывший телохранитель Белоснежки, Паша очень удивился, увидев меня. Можно даже сказать на его лице был написан шок. А потом спросил про Толстого, и мне горло сдавило. Не смогла признаться, что пса мой муж психопат убил. Пробормотала что-то и в свою комнату ушла. Перед сном заглянула Кармен, сообщила что гости остались на ночевку.

— Ты чего сбежала из-за стола? Неприятные воспоминания?

— Да нет, голова разболелась, — отвечаю слишком поспешно.

— Ну ясно, спи. — Вздыхает Кармен. Иногда мне начинает казаться что она ко мне неравнодушна, и это еще сильнее смущает меня. Как можно быть объектом сексуального влечения для многих и в то же время — девственницей? И что скажет Якоб, когда узнает? Что отец фактически «стер» то, что было между нами? Разозлится? Что скажет, если поймет, что так у меня никого и не было, только он… Всегда только он. Моя боль и одновременно — проклятие.

Не понимаю, как я могла забыть о белье. И теперь чувствую себя ужасно неловко — ничего домашней одежды мы тоже не купили, а пресловутый халат — в стирке. Поэтому спать приходится обнаженной. Оставив всех за празднично накрытым столом в гостиной, я впервые уснула сразу, едва голова коснулась подушки, как убитая. Возможно потому что решила — раз дома гости, Якоб не тронет меня. От Пашки вообще всегда чувствовала защиту. Да и Кармен, я уже начала привыкать к мысли, что в обиду не даст. Да и сам Якоб не проявлял никакого интереса ко мне.

Просыпаюсь от того, что пить хочется нестерпимо, на часах два часа ночи, прислушиваюсь — в доме полная тишина. Чтобы налить стакан воды нужно спуститься на первый этаж. Я сонная, одеваться неохота, поэтому набрасываю самое простое — тонкий короткий сарафанчик — в нем и сплю, но сегодня постирала его, он еще слегка влажный.

Мне нравилось спать обнаженной. Удивительные ощущения. Но только не в этом доме и не в моем положении. Все время ожидая что Якоб ворвется в комнату и предъявит свои права. Снова причинит мне боль, еще худшую, чем тогда. Я боялась и в то же время ждала этого. Наверное, во мне есть скрытая склонность к мазохизму, иначе почему я зациклилась на человеке, который всю жизнь демонстрирует ненависть ко мне.

Хорошо, что спальня Якоба в самом дальнем конце второго этажа, сбоку от эркера. Моя — ближе к лестнице. Намереваюсь лишь быстро спуститься по лестнице, налить стакан воды и вернуться к себе в комнату. Несусь так быстро, что ничего не вижу перед собой, и замечаю препятствие лишь когда на полном ходу врезаюсь… в нечто очень твердое, крупное и горячее. Едва не падаю с последних ступенек лестницы, но сильные мужские руки удерживают меня.

— Что ты здесь делаешь? — раздается над ухом хриплый голос Якоба. Меня начинает трясти мелкая дрожь. Полумрак, его глубокий голос и почти объятия… Начинаю задыхаться. Нет сил произнести ответ. Но делаю над собой усилие.

— Я… — вот и все что успеваю произнести, когда Якоб перебивает меня.

— Новая игра? Или решила подбросить дровишек в старую?

— О ч-чем ты? — не в моих правилах, показывать уязвимость, но я действительно напугана до такой степени, что зуб на зуб не попадает. — Я п-пить хочу.

— Почему ты в таком виде? В этом доме сейчас три мужика. Кого из них соблазнить решила? Или хочешь столкнуть нас лбами?

С этими словами Якоб тащит меня за собой. Я упираюсь, испуганная его напором и злостью. Втаскивает в кухню и дергает на себя.

Только сейчас до меня доходит что я и правда забыла совершенно о Павле и его спутнике. Мне становится нехорошо. Понимаю, как выглядит это в глазах Якоба. Я всегда перед ним — сосредоточие всего худшего.

— Пожалуйста… Я лишь хотела…

И снова он не дает мне договорить, обхватывает мою талию и приподнимает в воздух. А затем сажает на холодную поверхность мраморной столешницы, его пальцы впиваются в мои ягодицы.

— О чем ты просишь, Белоснежка? Трахнуть тебя прямо посреди кухни?

Его руки оглаживают мои бедра и перемещаются вперед, затем резко разводят мои ноги на максимальное расстояние, из моего рта вырывается испуганный вскрик. Рука Якоба скользит по внутренней поверхности бедра, притягивает меня к себе ближе, на край столешницы, и касается моей обнаженной промежности. Начинаю вырываться, стараюсь оттолкнуть его, отодвинуться подальше.

— Даже белья нет. Как удобно, — шипит Якоб. У меня нет сил справиться с ним, его пальцы начинают гладить меня между ног. Это не ласка ни в коей мере, скорее расчетливое изучение. Но волны, похожие на слабые удары током, все равно разносятся по моему телу, и я понимаю, что становлюсь влажной. Мне нестерпимо стыдно. Все что он думает обо мне — я подтверждаю раз за разом. Нет никакой возможности показать себя другую. Вдруг руки Якоба оставляют меня. И нет больше жара, лишь холод.