Осенняя жатва - читать онлайн книгу. Автор: Мария Гуцол cтр.№ 49

Рэй кивнула мужчине с патронами. Они встречались раньше, хотя и не часто. Стивен Мастерсон, «охотник на фей». Ничего удивительно, что он покупает патроны за две недели до Самайна.

— О, привет, — уборщик обернулся к ней, и Рэй с удивлением узнала Бена Хастингса.

— А он что тут делает? — она перевела взгляд на отца. Керринджер-старший усмехнулся:

— Подрабатывает после колледжа, — и добавил серьезнее: — Я решил, что лучше ему быть под присмотром.

Женщина недоверчиво хмыкнула. Пробралась за прилавок, попыталась отыскать чистую чашку и с удивлением обнаружила, что все чашки вымыты, а в жестяной банке есть кофе.

— Ладно, признаю, — коротко рассмеялась она, — в этом есть смысл.

Стив Мастерсон сунул в рюкзак патроны, коротко, по-армейски салютовал и вышел. Рэй пододвинула к себе стул, перебросила куртку через спинку, села и неожиданно почувствовала, как усталость неподъемной тяжестью наваливается на плечи.

— Что опять? — отец сам насыпал кофе ей в чашку, залил кипятком.

— У О’Ши еще один труп на жертвеннике. Ездили туда.

Керринджер-старший покачал головой.

— Самайн. Дрянь дело.

— Ага, — Рэй осторожно обеми руками приняла кофе, пригубила, обожгла язык. Бен Хастингс елозил тряпкой по полкам и время от времени косился на них.

— Уши подбери, — сказал ему оружейник, парень вспыхнул.

— О’Ши думает, есть связь. Бывшие украденные дети, Томас Лери, мельница.

Бен Хастингс уронил с полки коробку с шомполами, что-то буркнул себе под нос, начал собирать, присев на корточки.

— Коп думает. Что-то новенькое, — Уильям Керринджер залил водой свой кофе, сел на старый табурет, вытянув ногу.

— Я сейчас серьезно, — Рэй нахмурилась. — Что-то происходит. Что-то большое и нехорошее.

— Да, — оружейник добыл из ящика потрепанный блокнот, пролистнул пару страниц. — Обзвоню всех, чьи номера у меня сохранились. Пусть отправят детишек праздновать Самайн подальше от Байля.

— Хорошо бы, — Рэй кивнула. Подумала, что первым делом надо позвонить Джону Маккене. Этот не станет задавать лишних вопросов и увезет дочь.

Уилл Керринджер окинул ее долгим взглядом, вздохнул. Понимал, что она-то никуда из Байля не уедет, можно даже не начинать разговор.

— Зачем вообще кому-то убивать украденных детей? — кофе был слишком горячим, но Рэй попробовала отпить глоток.

— Могу только предполагать, — Керринджер-старший ссутулил широкие плечи. — Они принадлежат обеим мирам, и Байлю, и Той стороне. Как и этот рокер, в которого стреляли.

— Человеческая кровь имеет власть только над Другой стороной.

— Может и не только.

Хастингс так заслушался, что прекратил протирать полки. Рэй догадывалась, что ему в «Колд Армор» нужна не подработка. Ему нужно чувство причастности к этому волшебному и страшному миру, где «охотники на фей» покупают холодное железо, в тумане таятся чудовища, а золотоволосые девы умею приходить в сны.

— Самайн когда-то считался большим жертвоприношением. Осенняя жатва, треть урожая, — оружейник прихлебывал кофе. — Это надо спрашивать у Джериса или у его старухи, даже я уже не слишком слушал все эти сказки.

Пальцы Рэй до побелевших суставов стиснули чашку. Медленно она проговорила:

— Там в рыбацких кварталах был полубезумный старик. Он говорил… Что мы перестали жать, и жатва сама пришла к нам. Как-то так.

— Там в этих кварталах настоящий рассадник темных суеверий, — хмыкнул оружейник.

— И Робби, охранник Курта Манна, оттуда.

— Я его помню, — сказал Бен Хастингс подходя ближе. — Он с самого начала ужасно боялся… ее.

— Этот парень знал, кто она? — Рэй взглянула на паренька, неловко топтавшегося за плечом ее отца.

Хастингс почесал нос и кивнул с неожиданной решительностью:

— Я думаю, да. С самого начала.

— Найти бы этого Робби, — вздохнул Керринджер-старший.

— Ищут, — Рэй пожала плечами и встала. — Пойду позвоню.

Разговор с Джоном Маккеной вышел коротким, она поймала его в перерыве между судебными заседаниями. И так было лучше, не пришлось отвечать на вопросы. Он выслушал, сказал, что постарается придумать что-то, Рэй пожелала ему удачи и нажала отбой.

Она ушла из «Колд Армор» в синих вечерних сумерках. Странное дело, с появлением в оружейном магазине Бена Хастингса там стало как-то более обжито. И дело было не только в чистых чашках и вытертой пыли. Рэй улыбнулась своим мыслям. Может, так оно и лучше. И отцу есть с кем поговорить, и Хастингс чувствует, что волшебство, отравившее его кровь, совсем близко. И на самой Рэй не висит необходимость держать ответ за восемнадцатилетнего балбеса.

Байль медленно зажигал огни. Уличное освещение лило медь и позолоту на старинные камни, светились вывески. Керринджер не удержалась, с лотка купила хот-дог, пахнущий поджаренной сосиской и свежим хлебом.

На рыночной площади под бронзовым рыцарем танцевали под арфу. Танцоры в кругу были не слишком умелыми, зато отдавались танцу с удивительным энтузиазмом. Рэй прошла мимо, больше увлеченная хот-догом, потом неожиданно вздрогнула, обернулась. Ей померещилось — знакомый девичий голос подпевает уличному арфисту. Керринджер завернула недоеденный хот-дог в обертку, сунула в карман куртки и зашагала обратно.

Арфа смеялась и плакала, музыкант сидел на ступеньках пьедестала рыцаря, свет фонаря бросал косые блики на арфу и тонкие пальцы на струнах, лицо оставалось в тени. Но Рэй все равно его узнала. Наверное, его невозможно было не узнать, Тома Арфиста, равно принадлежащего Байлю и Другой стороне.

Она остановилась в стороне. Арфа замолчала, круг танцующих распался, арфист поднял голову. И улыбнулся Рэй, поманил ее рукой. Она села рядом с ним на ступеньки. Какой-то прохожий потянулся положить смятую купюру, музыкант протестующе вскинул ладони. И начал наигрывать новую мелодию. Ее Керринджер узнала. Том Лери пел эту песню тогда в «Зеленых рукавах», словно предсказание для девушки, которая смотрела на него из зала влюбленными глазами. И снова Рэй померещился девичий голос, подпевающий едва слышно.

Судьба вела туда певца,

Арфиста, барда и певца.

Он разглядел овал лица,

Изгибы рук, точеный стан,

Арфист от горя застонал.

Он вынул ребра из груди,

Из нежной девичьей груди,

Из них бард арфу смастерил.

И струны свил из кос златых,

Из кос, как солнце золотых.

— Ты теперь уходишь и возвращаешься? — спросила женщина позже, когда ночной ветер унес последние отголоски музыки куда-то к Лох-Тары.

— Всегда ухожу и всегда возвращаюсь, — кивнул Томас Лери, он спрятал арфу в чехол, обращаясь с ней нежно, как с ребенком, и вместе они побрели по древним байльским переулкам в сторону набережной.