— Нет, милая, — мать беспомощно оглянулась на Дэя.
На стол легла сережка. Затейливая скань казалась невесомой, а в каждом золотом шарике сверкал крохотный алмаз.
Девушка тут же вытащила парную сережку из своей шкатулки.
— У меня такая же! Только я её в кулон переделала… Ой, а что это означает?
Разрумянившееся от еды и волнения лицо покрыла бледность. Дэй снова испугался: может, не стоило сегодня, и так много волнений. Но время поджимало, приказ был ясен: привезти Ари как можно быстрее.
— Эти сережки — сокровище королевской семьи Руматы. По преданию, их сделал пятый правитель для своей жены. С тех пор они переходят от королевы к жене наследника.
— Ой, — Ари зажала рот ладонью. — Я что… должна выйти замуж за принца?
Дэй схватил стакан с водой, чтобы хоть как-то скрыть изумление. А потом осторожно поинтересовался:
— Ваше высочество, вы, вообще, в курсе родословных Королевских домов?
Ари опустила взгляд. Судя по закушенной губе, ей и в голову не приходило поинтересоваться подобным. Но и виноватой себя не считала.
Ладно, девушка, но её воспитатели? Дэй перевел взгляд на тех, кто почти семнадцать лет играл роль родителей. Они только плечами пожали:
— Нам нужно было скрыть принцессу от посторонних глаз, а не воспитать Наследницу. Она росла обычным ребенком.
— Но уж родословную-то! — прошипел Дэй.
В его голове не укладывалось, как можно не знать истории? Тем более что от прошлого зависит будущее.
Единственный прямой потомок третьего сына Богов-родителей ничего не знает о своем происхождении!
— Ваше высочество, а о сотворении мира вы имеете сведения?
— Конечно! — Ари смотрела на Дэя слегка растерянно и в то же время чуть возмущенно. — Экзаменовать будете?
— Я не посмею. Но хотелось бы услышать вашу версию тех событий.
— Она одна для всех, разве нет? Десять сыновей, десять государств… Они существуют, пока на престоле сидят потомки Богов-Родителей.
— Но на планете лишь девять государств!
— Десятое погибло, когда его король забыл о своем предназначении.
Дэй перевел дух. Хотя бы так. Этого достаточно. Но не знать, что у короля Руматы только один ребенок, и та — дочь? Непостижимо!
— Простите, — прервала Ари затянувшееся молчание. — А какое отношение ко мне имеет легенда о сотворении мира?
— Прямое! — огрызнулся Дэй. — Если бы вы уделили истории чуть больше времени, то знали бы, что в Румате нет ни одного наследного принца!
— Лейтенант Таято! — глаза приемного отца Ари метали молнии.
Дэй тут же спохватился и склонил голову:
— Прошу прощения, ваше высочество. Я не должен был говорить в таком тоне.
Ари растерянно кивнула. Происходящее сбивало с толку, пугало, заставляло паниковать.
— Если позволите, — приемная мать мягко улыбнулась.
Страх девушки перекликался с её собственным. Но, в отличие от лейтенанта, Нори беспокоилась не о принцессе, а о дочери. И это заставило её забыть о субординации и чинах.
— Милая, ты — единственная наследница престола. В вашей семье нет ни второй, ни третьей очереди. Если с тобой что-то случится…
Нори замолчала.
В комнате повисла тишина. Все знали, что произойдет в этом случае: лишенная поддержки божественной крови, Румата исчезнет с лица земли, став частью соседних государств. А те, кто не сможет забыть о своем происхождении, рассеются по миру, чтобы очень скоро исчезнуть из людской памяти, раствориться в небытие.
— Значит, мне не нужно выходить замуж?
— Это все, что вас волнует? — возмутился Дэй. — Ваши родители, ваша страна, ваш народ ждут свою принцессу, а все, о чем она может думать — замужество?
Слова слетали с губ, выплескивая раздражение. Но ярость, полыхнувшая во взгляде Нори, заставила замолчать:
— Что вы себе позволяете, лейтенант!
Дэю снова пришлось извиниться. Про себя он поклялся, что больше не произнесет ни слова, если в том не будет великой необходимости. А с принцессой пусть разбираются её воспитатели.
— Ари, — пока жена испепеляла взглядом лейтенанта, заговорил отец. — Уже через полгода ты станешь совершеннолетней, и для упрочения династии Наследнице необходимо выйти замуж, желает она того или нет. И как можно скорее родить ребенка. Поверь, мне это тоже не нравится, но выхода у нас нет.
Девушка переводила взгляд с одного на другого. По щеке пробежала слезинка:
— Знаете, это… это… Это нечестно!
И, выскочив из-за стола, кинулась в свою комнату. В тишине упал задетый стремительным движением стул и эхом прозвучал грохот закрытой двери.
4
Подушка моментально промокла. Дышать было нечем — мешали рыдания. Я захлебывалась слезами, хотелось завыть в голос, но внизу сидел этот… из Руматы. И родители, которые оказались ненастоящими.
Обожаемая мамочка, единственная, любимая… Уверенный в себе отец, самый лучший в мире мужчина… Они… они обманывали меня семнадцать лет?
В голове не укладывалось. Чтобы не зарыдать снова, пришлось закусить угол подушки. Не помогло. Слезы текли и текли по щекам, я их уже и не вытирала.
И при этом в глубине души жила надежда, что все это — неправда. Кошмар, навеянный усталостью и захватом заложников. Я дома, сплю в своей кровати, а все остальное — только сон.
Но во сне не болит закушенная губа. И горлу не больно глотать слезы.
И все же я не переставала искать оправдания. И тут же обвиняла.
Насколько же проще было бы, удочери они меня по-настоящему. Тогда их молчание было бы понятно. Но теперь…
А может, Дэй Таято — мошенник? Он чем-то опоил родителей, и они поверили всему этому бреду?
Мечтала и сама понимала: если здесь кто и бредит, то только лишь я.
Но так не хотелось признаваться, что те, в чьей любви я была уверена всю жизнь — лишь телохранители, отлично сыгравшие нужную роль. Служащие «под прикрытием». Неужели они на самом деле ничего не чувствуют?
Захотелось вскочить, спуститься на кухню и заглянуть в их глаза. А еще сказать все, что думаю по поводу случившегося. Уже даже подошла к двери и… не решилась.
Потому что знала, что увижу.
Мрачного папу. Маму, не сумевшую сдержать слезы, но улыбающуюся, чтобы подбодрить.
Стоп! Надо отвыкать их так назвать. Нори и Сарто мне не родители!
Хотя…
А вдруг они не хотят, чтобы их приемная дочь уезжала? Вдруг мечтают, чтобы я осталась?
Еще одна чушь. Нори ясно сказала, что я должна ехать в Румату и выйти замуж. Интересно, за кого? Мужа уже выбрали?