Давай никому не скажем - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 16

У ворот дожидался Горшок, топтался на месте, в застёгнутой до подбородка тоненькой ветровке.

— Наконец-то, я уже себе все уши отморозил. Вы где пропадали? Чего без меня ушли? Договаривались же!

— Ну заходи тогда, чего встал, — открыв кованую дверь, поторопил друзей-«подельников».

Миновав небольшой ухоженный двор с яркими клумбами бегонии и бархатцев, наша троица ввалилась в дом. В холле стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем больших напольных часов.

— Нихрена себе, — присвистнул Демьян, оглядывая просторную гостиную. — Это сколько же у нас в администрации зарабатывают?

— Тебе и не снилось, — огрызнулся, не желая развивать тему нашего благосостояния. — Ты сюда глазеть пришёл, или пожрать и перекантоваться?

Демьян сразу заткнулся и безропотно последовал на кухню.

Рассадив всех за овальным столом, включил телек и поставил чайник на плиту. Демьян сразу же начал подгрызать крекеры из вазочки. Даже руки не помыл, под ногтями грязища…

— Янчик, а ты чего так рано проснулся? — сонным голосом спросила мать, заглядывая в кухню. — Ой! А ты чего не предупредил, что у нас будут гости? Давайте я вам, может, тефтелей погрею? — запахивая шелковый пеньюар, засуетились она.

— Мам, иди, мы тут сами.

— Ну смотрите. Там ещё борщ в холодильнике, — уже поднимаясь по лестнице напомнила она. — И драники.

— А ничего у тебя так мама выглядит, — провожая взглядом, одобрил Стас.

— Горшок блин, рот закрой!

— Ну а чего? Это ж комплимент!

Оставив этих двоих пить чай, пошёл наверх переодеваться, и только разделся до трусов, как в комнату без стука вломилась лохматая Каринка, в своей дурацкой растянутой пижаме.

— Почему не сказал, что Стас у нас утром будет? А если бы я в таком виде вышла? — её карие, точь-в-точь как и мои, глаза, метали злые молнии.

— Тебя не должно волновать, что подумает Стас, ты для него ещё маленькая.

— Я не маленькая! — прокричала сестра, и со злостью пнула мой рюкзак. — Ты знаешь кто? Придурок!

Громко хлопнув дверью, выбежала из комнаты.

Через десять минут спустился — Карина уже при полном параде сидела за столом, и мило щебетала со Стасом. Как куда-то в темпе собраться надо, так она три часа раскачивается, а тут через пять минут готова. Даже губы накрасила. Горшок чуть ли слюни не пускал, заглядывая в вырез её футболки.

— Ты чего тут расселась? Иди куклы свои в комнате убери.

Карина замолчала, зубы стиснула, уставилась на меня своими огромными глазищами. Смотрю — ме-едленно так слезами наполняются. Моргнула — две крупные капли скатились до подбородка, оставляя за щеках мокрые дорожки.

— Ненавижу тебя! — прошипела сквозь зубы и, резко подорвавшись с места, пулей побежала вверх по лестнице. Хлоп — оглушительно грохнула дверь. И тут же снова открылась:

— И я давно не играю в куклы, понял?

Хлоп.

— Ну чё ты правда, мы ж просто угорали сидели, — пробурчал Горшок, и я сразу же почувствовал, что погорячился. Не надо было её перед пацанами позорить… А с другой стороны, ведь говорил ей, чтобы с Горшком даже не пересекалась.

— Ян? Янчик, поднимись, пожалуйста, — услышал приглушенный голос матери, не предвещающий ничего хорошего.

Настучала уже, кто бы сомневался.

— Пацаны, вы давайте, идите, я скоро, — поторапливая Демьяна, засовывающего печенье по карманам, выпроводил обоих в гостиную, кивнув на входную дверь. — Выход найдёте?

Выслушав от матери монолог о трудностях подросткового возраста и тонкостях взаимоотношений между братом и сестрой, ещё и от снующего у окна отца бубнёж: "что это за дворовая шпана ошивается возле моей Ауди" — с отвратительным настроением пошел на занятия.

Горшок решил прогулять первый урок и отправился перетирать какие-то свои проблемы, а я как дурак первый заявился в класс. А, нет, не первый. Боярова, Лосева и Минаева со скучающим минами уже сидели на своих местах.

Блин, Минаева. События вчерашнего вечера вихрем промелькнули в голове. Сидели у Беса, перебрали немного пива, провожать её зачем-то пошёл, дурак. Ну и, конечно, целовались потом. Она у меня там что-то спрашивала, про: "означает ли это, что мы теперь встречаемся". Ну вот нашла когда спросить! Хоть убей не помню, что я ей там тогда ответил, как-то не до размышлений было.

Судя по её довольному лицу, ответил я что-то явно не в свою пользу. Только этого не хватало. Пусть думает, что хочет, решил, что буду вести себя, как будто ничего не произошло.

Подошёл к своей парте, а там огромными буквами: «Набиев — урод». Я знаю только одного человека, кто так букву «Б» выводит, сто раз у неё списывал. Только с чего это вдруг она на меня так взъелась… Начал издалека:

— Боярова, а ты куда вчера убежала? Не успели прийти, как ты сразу же дёру дала.

Она что-то там себе под нос огрызнулась, и посмотрела так, как будто я ей всю жизнь испоганил. Ей-то я в чём дорогу перешёл?

Минаева села рядом, томно вздыхала, картинно закатывала глаза, громко смеялась, и вообще вела себя так, будто мы теперь влюблённая парочка. Её поведение напрягало, но не хотелось вести себя как последний козёл и отшивать при всех.

Пропуская её трёп мимо ушей, уставился в окно.

Жаль, что в расписании английского нет, чего-то так захотелось англичанку снова увидеть… Интересно, в чём она сегодня?

— Да где же этот журнал?! — чертыхнулась под нос, по третьему кругу разыскивая пропажу. Звонок на урок уже прозвенел, а я всё возилась в учительской, запутавшись в словарях и методичках.

— Девятый у Раисы Семёновны был, загляни, спроси, — подсказала Антонина Ивановна, и выбежала из учительской.

Точно, физичка. Она вечно всё забывает, или делает вид, чтобы не совершать лишних телодвижений. Почему-то ей кажется, что если она проработала здесь почти тридцать лет, то по умолчанию имеет право халатно относиться к своим обязанностям. Молодые должны сами забирать у неё журналы, подстраиваться под её расписание, меняться часами по первому требованию. Я ещё только пришла, но эта дедовщина мне уже порядком надоела.

Забрав со стола стопку тетрадей, торопливо юркнула из кабинета, пока не дай Бог Курага не заметила, что я опять опаздываю.

Быстро забежала наверх, ради приличия постучала в дверь кабинета, и, не дожидаясь ответа, вошла в класс. Чей-то пристальный взгляд пронзил словно стремительная пуля, рикошетом задевая каждый нерв.

Раиса Семёновна всегда яро радела за порядок и терпеть не могла, когда кто-то мешал ей вести занятия. Подняв голову от учебного материала, хмуро уставилась на нежданного посетителя.

— Раиса Семёновна, журнал 9"А" у вас?