Лекции о Солнце - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Язев cтр.№ 13

В ряде случаев это оправдано. Знаменитое изречение Уильяма Оккама (1285–1347) – так называемая «бритва Оккама» – звучит так: «Не следует вводить новые сущности без необходимости». Это означает примерно следующее: для объяснения новых фактов сначала имеет смысл попытаться применить уже известные из накопленного опыта объяснения. И только в том случае, если известный опыт окажется неприменимым, можно переходить к введению неких новых сущностей для объяснения фактов.

Что и говорить, в нашей повседневной жизни «бритва Оккама» – правило полезное. Я уже приводил в своей книге «Мифы минувшего века» пример с пропавшим кошельком. Конечно же, можно для объяснения пропажи кошелька вводить новую сущность, например инопланетян, его похитивших. Но было бы полезнее (и эффективнее) сначала отработать другие версии, более привычные и следующие из нашего богатого опыта. Например, поискать в других карманах и сумках, вспомнить, где мы могли кошелек оставить или выронить. В большинстве случаев правило работает, и мы так и не добираемся до ввода новых сущностей, успешно находя объяснение среди сущностей давно известных. Когда российский уфолог Владимир Ажажа в своих интервью в конце ХХ века объяснял исчезновения людей в России похищениями инопланетянами, это было ярким примером ненаучного подхода и нарушением «бритвы Оккама»: данные МВД показывают, что инопланетяне тут совсем ни при чем.

Понятно, что правило работает не всегда – прежде всего тогда, когда мы сталкиваемся с такими фактами, где наш опыт уже не работает. Проблема заключается в том, что наперед неизвестно, можно ли для объяснения новых фактов использовать накопленный в других ситуациях опыт или нет. Но всегда имеет смысл попробовать это сделать и искать иные объяснения только тогда, когда окажется, что все известные объяснения противоречат другим фактам.

Попытки объяснить новые факты, касающиеся Солнца, в основном опирались на известный опыт. Время показало, что эти первые попытки оказались ошибочными. Применение (сознательное или несознательное) подхода, предложенного Оккамом, в данном случае не сработало: человечество столкнулось с фактами за пределами имеющегося опыта.

Любопытно, что почти за два века до наблюдений солнечных пятен Галилеем и его коллегами по цеху астрономов, о природе Солнца рассуждал кардинал Николай Кузанский (1401–1464) – широко образованный ученый, сын рыбака с берегов Мозеля. Николай Кузанский написал трактат De docta ignorantia («Об ученом невежестве»), который стал одним из заметных литературных памятников Раннего Возрождения. В этом трактате кардинал Кузанский рассуждает, помимо прочего, о Солнце:

«Для зрителя, находящегося на поверхности Солнца, незаметен тот блеск, который мы видим, так как центральное ядро Солнца похоже на Землю и помещено внутрь оболочки света и тепла, а в промежутке между ними заключена атмосфера воды, облаков и прозрачного воздуха… Так же и Земля должна казаться сияющей звездой для всех, кто находился бы по ту сторону огненного элемента».

Это замечательное рассуждение, конечно, было выполнено под влиянием древних представлений о существовании различных стихий – земли, воды, воздуха и огня. При этом сделана попытка «находить аналогии между небесными светилами и нашей ничтожной Землей», как писала Агнесса Кларк по поводу трактата кардинала. Согласно этому рассуждению, все светила оказываются одинаковыми и похожими на Землю. Они твердые и окружены воздушными атмосферами с облаками, на твердой поверхности может быть вода. Но снаружи все небесные тела окружены сияющими, ярко светящимися оболочками, и Земля со стороны должна выглядеть так же, как и Солнце!

В рамках такой модели специальный слой облаков должен спасать холодную поверхность твердого Солнца от жара внешней светоносной оболочки…

Рис. 10. Холодное Солнце по Гершелю. Внешний светоносный слой излучает наружу. Жителей Солнца спасает от потока света и тепла непрозрачный слой облаков

Такие представления, развитые в XV веке, опередили свое время. Позднее, в XVIII веке, эта точка зрения получила дальнейшее распространение – в частности, ее поддерживал и развивал великий английский астроном-наблюдатель, открыватель планеты Уран Уильям Гершель (1738–1822). По Гершелю, Солнце представляло собой холодный, темный твердый шар, поверхность которого «украшена горами и долинами, одета богатейшей растительностью и обильно снабжена живыми существами». Этот шар «прикрыт тяжелыми облаками от невыносимого зноя светоносной области, где ослепительный слой солнечных сполохов мощностью в несколько тысяч километров выделяет запасы света и тепла, дающие жизнь всему нашему миру».

«Этот взгляд на Солнце и его атмосферу, – писал далее Гершель, – уничтожает великую рознь между строением центрального светила и строением других больших тел Солнечной системы. Солнце, так истолкованное, является ничем другим, как планетой, громадной и сияющей, наибольшей среди остальных и даже, строго говоря, единственной планетой, так как остальные – просто его спутники. А полное сходство Солнца с планетами, выраженное в одинаковой прочности и твердости, одинаковой атмосфере, в веселом пейзаже поверхности, во вращении вокруг оси, в свойстве притягивать весомые тела – такое сходство ведет к заключению, что, по всей вероятности, Солнце, подобно всем остальным планетам, населено живыми существами, организмы которых, конечно, приспособлены к особенностям условий жизни на этом громадном шаре» ^[2].

Гершель в своей статье, опубликованной в 1795 году, приводил замечательные соображения против доводов, что жар светоносного слоя может опалить расположенную внизу темную поверхность: «На достаточно высоких вершинах гор… мы всегда находим участки, покрытые льдом и снегом. Теперь, если сами солнечные лучи передали все тепло, которое мы находим на этом небесном теле, они должны быть самыми горячими там, где их ход меньше всего прерывается. Опять же, наши аэронавты подтверждают, что в верхних слоях атмосферы холодно…»

Гершель полагал, что нижние слои атмосферы и темная твердая поверхность Солнца не способны подвергаться какому-либо особому воздействию лучей светоносного слоя.

Воистину, это была красивая идея, оказавшаяся абсолютно неверной. Она основывалась на стремлении «не вводить новые сущности» и объяснить все небесные тела одинаковым образом, знакомым на примере Земли. Наглядны здесь и попытки привлечь для объяснения солнечных явлений результаты наблюдений процессов и явлений на Земле (использование имеющегося опыта). Впрочем, для этой идеи все-таки понадобилась некая новая сущность: пришлось декларировать существование таинственного яркого светоносного слоя, охватывающего небесные тела над слоем непроницаемых облаков.

Заметим попутно, что идея кардинала Кузанского в приложении к Земле разбивается самим фактом возможности созерцать ясное звездное небо с поверхности нашей планеты: где же тогда охватывающий Землю светоносный слой? Или он анизотропен – излучает почему-то только вверх, а для нас, смотрящих снизу, прозрачен?