Лабиринт Фавна - читать онлайн книгу. Автор: Корнелия Функе, Гильермо Дель Торо cтр.№ 27

Мерседес не помнила, как дошла до кухни. Служанки шинковали овощи для супа, который подадут убийцам. «Жив ли еще мой брат?» – спрашивала она себя, начиная резать петрушку и коренья. А другие из отряда? Все умерли и лежат в лесу и кровь их мешается с дождевой водой? «Нет! – одернула она себя. – Нет, Мерседес, если бы убили всех, они бы не оставили в живых Заику».

Медленно, будто чужими пальцами, она стала резать очередной корешок на бледные кружочки ножом, который всегда хранила в складке фартука. Мерседес ничего не видела перед собой, кроме острого лезвия. Что сейчас происходит в амбаре? Она из последних сил заставляла себя не думать о мальчике с широко раскрытыми глазами, не представлять, что с ним сейчас делают.

Мариана то и дело косилась на нее. Жизнь расчертила морщинами круглое лицо кухарки.

– Этого много будет, моя хорошая, – сказала она, когда Мерседес пододвинула к ней нарезанные корешки и потянулась за следующим.

Что рисует жизнь на их лицах в эту минуту? Столько штрихов – от страха, от горя… Мерседес удивлялась, почему она до сих пор остается красивой.

Мариана взяла со стола поднос с едой для Офелии и ее мамы.

– Отнести наверх?

Никто из близких Марианы не скрывался в лесу, но у нее было двое сыновей, почти ровесников Заики.

– Я отнесу. – Мерседес забрала у нее поднос.

Все, что угодно, лишь бы не дать воли воображению, только ничего не помогало. Что с Педро? Этот вопрос лез в голову с каждым шагом по лестнице. Что им расскажет Заика?

В комнате Кармен доктор Феррейро разводил в стакане лекарство, но отвлекся, когда вошла Мерседес. Ей хотелось спросить: «Помните Заику? Как его все ругали за то, что слишком медленно читает вслух газету? А сейчас он может всех нас выдать, если его заставят говорить».

Офелия не заметила, что Мерседес боится.

Слишком она была счастливая, чтобы заметить. Маме стало намного лучше. Они играли в карты, а когда доктор Феррейро протянул ей лекарство, мама покачала головой.

– По-моему, доктор, мне это больше не нужно, – сказала она. – Я гораздо лучше себя чувствую.

– Поэтому я вам даю половинную дозу, – ответил доктор с улыбкой. – Вам в самом деле значительно лучше. Не знаю почему, но я очень рад.

Зато Офелия знала. Она посмотрела на кувшин с молоком на подносе, который принесла Мерседес. Скоро мандрагоре понадобится еще молоко. И несколько капель крови. Все будет хорошо, хоть она и нарушила запрет Фавна. Из-за нее погибли феи – Офелия все еще слышала их крики во сне, – но мама снова улыбалась, и, в конце-то концов, Офелия выполнила второе задание, добыла кинжал Бледного человека.

Да, Фавн поймет.

В глубине души Офелия знала, что это неправда, но тревога не могла омрачить ее счастья.

Видаль не торопился. Допрос пленника – непростой процесс. Немного похоже на танец: медленный шаг назад, потом быстрый – вперед, и снова назад. Медленно, быстро, медленно.

Пленник трясся всем телом, по лицу катился пот, а ведь его пока еще только слегка побили. Страх уже сделал за них половину работы. Страх перед тем, что последует дальше. Мальчишку нетрудно будет сломать.

– Черт возьми, отличная сигарета! Настоящий табак, такой нелегко найти.

Видаль поднес зажженную сигарету почти вплотную к лицу пленника, чтобы тот почувствовал жар от тлеющего табака.

Заика откинул голову назад, когда Видаль прижал сигарету к его дрожащим губам.

– Ид-д-ди к ч-ч-черту!

– Гарсес, ты представляешь? – Видаль обернулся к подчиненному. – Наконец одного поймали, а он, смотри, заикается. Мы здесь всю ночь провозимся.

– Надо – значит надо, – отозвался Гарсес.

Заика видел, что офицеру происходящее не доставляет удовольствия, не то что командиру. Тот был словно дьявол в военной форме. Заика всегда боялся такого встретить. Он был полностью в руках капитана и знал, что эти руки с ним сделают. «Если тебя поймают, думай о ком-нибудь, кого обязательно хочешь защитить, – наставлял его Педро, когда они отрабатывали, как хранить молчание под пытками. – Ради кого ты умереть готов. Может, это и не подействует, не важно. Думай о ком-нибудь, Заика». О ком? О маме? Да. Хотя от этого может стать еще хуже, если представишь, как она будет плакать.

Заика опустил голову. Хоть бы руки не так тряслись. Даже если совет Педро поможет уберечь разум, тело выдает его страх.

– Гарсес прав, – заметил капитан. – Надо – значит надо.

Он расстегнул рубашку. Сигарета висела на нижней губе. Заика подумал – наверное, капитан снимет рубашку, чтобы не запачкать кровью. Его кровью.

– Расскажи нам все. А чтобы ты не вздумал умалчивать, я прихватил кое-какие инструменты, что под руку попались.

Инструменты были аккуратно разложены на старом деревянном столе. Видаль взял в руки молоток.

Заику била дрожь. Говорят, от страха можно умереть. Если бы он только знал, как заставить свой страх убить его.

– Поначалу я не смогу тебе доверять. – Дьявол взвесил в руке молоток, явно гордясь своим мастерством палача. – А вот после того, как пущу в ход это, ты кое в чем признаешься. Когда мы перейдем к этому… – Он взял со стола плоскогубцы. – Между нами возникнет… Как бы это выразиться?

В глазах второго офицера мелькнуло смущение, почти сочувствие. У него были такие же усы, как у отца Заики.

– Скажем так… – Дьявол щелкнул плоскогубцами. – К тому времени мы станем близки… как братья. А когда дело дойдет до этого… – Он поднял повыше отвертку. – Я поверю каждому твоему слову.

Заика разрыдался. Он изо всех сил старался не заплакать, но в нем было столько страха, столько одиночества и отчаяния. Все это должно было выйти наружу, хотя бы слезами.

Видаль, весьма довольный, отложил отвертку и снова затянулся сигаретой. Потом взял со стола молоток и шагнул к пленнику.

– Предлагаю сделку, – сказал он, прижав тяжелый молоток к вздрагивающему плечу Заики. – Сможешь досчитать до трех и ни разу не запнуться – я тебя отпущу.

Заика вскинул голову и посмотрел в лицо мучителю, пусть и знал, что по глазам видно, как сильно его перепуганное сердце жаждет увидеть хоть проблеск надежды. Он оглянулся и на Гарсеса… Да, офицера звали Гарсес. Заика порадовался, что партизаны не называют друг другу своих настоящих имен; у него слишком хорошая память.

Усатое лицо Гарсеса абсолютно ничего не выражало.

– Не смотри на него! – рявкнул дьявол. – Смотри на меня! Главнее меня здесь никого нет! Гарсес?

– Так точно, капитан!

– Если я скажу, что этот дурень может уйти, посмеет кто-нибудь мне возразить?

– Никак нет, капитан! Если вы его отпустите, он сможет уйти.