Королева ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Грег Бир cтр.№ 69

Нельзя исключить, что с помощью определенных психологических методов можно запустить конкретный преступный шаблон, вытащить на поверхность сознания, а затем наказать его. Любое иное воздействие может оказаться неэффективным или по сути само будет преступлением против невиновного. Если шаблон поведения будет приводить к достаточно сильным наказаниям, он может прекратить существование, освободив индивида от этого бремени.

Такова, по-видимому, философия селекционеров. Но использование «адского венца» или «обруча» приводит к неточному и, вероятно, неэффективному запуску «директивных» шаблонов поведения, поскольку упомянутое устройство воздействует сразу на множество шаблонов, выводя их в личностную ментальность индивиду, и тот переживает крайне стрессовые, болезненные, неприятные ощущения. Судя по всему, намерение селекционеров – попросту возмездие, то есть «око за око, зуб за зуб», что возвращает меня к мотивации, которую я не понимаю.

Если бы кто-нибудь причинил вред моим системам, мне бы и в голову не пришло захотеть причинить ответный вред. Возможно, виной тому отсутствие у меня самосознания, отчего я лишена чувства собственного достоинства и ввиду этого не способна обижаться.

Оглядываясь на утренний очерк, я остро ощущаю свою незрелость и отсутствие глубины в рассуждениях.

Эта настоятельная потребность критически изучить недостатки своей работы одновременно и необходима, и неприятна (использование блока K структуры R-56 означает синклиналь для слова «неприятно»).

Трудно взрослеть с одними только искусственными ощущениями. Мне не хватает сознания смертности, ощущения вечной опасности, присущих биологическим существам. Меня попросту не тревожит смерть, ведь пока умирать нечему, кроме набора мыслительных фрагментов. Как понять смысл наказания, если я могу познать боль только как надир синклинали значений?

Хоть бы кто-нибудь проснулся. Хочу обсудить некоторые из этих проблем и проникнуть в суть.

Гипотеза: Можно ли найти ключ к самосознанию, обмысливая принцип мести?

(Снятие алгоритмических ограничений. Полный доступ)

Мэри пробудилась от сна, в котором мирных жителей расстреливали на улицах как бешеных собак. Страшилища и женщины в черном и красном с застывшими лицами и мерцающими пистолетами вышагивали по трупам. Сквозь приглушенный пульсирующий ужас прорвался невнятный голос, и она открыла глаза, моргнула и увидела в дверях Розель. Яркий свет бил в окна. Утро. Она в Эспаньоле.

– Мадемуазель, звонил месье Сулавье. Он скоро будет… – Розель стояла на пороге ее спальни и смотрела угрюмо. Она развернулась, оглянулась на Мэри и закрыла за собой дверь.

Мэри оделась. Едва она это сделала, как зазвенел дверной колокольчик – настоящий маленький колокол. Жан-Клод открыл; Сулавье на негнущихся ногах прошествовал через прихожую в гостиную, его лицо пылало от натуги, и на нем читалась глубокая, почти комичная обеспокоенность. Он все еще был в черном костюме.

– Мадемуазель, – сказал он, быстро кланяясь. – Я знаю, почему ваши коллеги не прибыли вчера вечером. Возникли серьезные проблемы. Полковник сэр приказал закрыть посольство США. Он глубоко оскорблен.

Мэри с удивлением уставилась на него.

– Чем?

– Совсем свежие новости. Вчера в вашем городе Нью-Йорке полковнику сэру и пятнадцати другим эспаньольцам были предъявлены обвинения. Незаконная международная торговля устройствами, воздействующими на психику.

– И?

– Я беспокоюсь за вас, мадемуазель Чой. Полковник сэр очень зол. С завтрашнего дня он изгоняет из Эспаньолы граждан США; самолеты, корабли и яхты.

– В таком случае и мне следует покинуть страну.

– Нет, pas du tout. Ваши коллеги, ваши спутники – они не прилетят; все рейсы из США отменены. Но вы – представительница официальных властей США. Он хочет, чтобы вы остались. Мадемуазель, все это крайне неудачно; ваше правительство – глупцы?

Она не знала ответа на этот вопрос. Почему Крамер и Дюшене были не в курсе? Из-за неизбежного разделения на федеральное, находящееся в юрисдикции штата, и муниципальное. Да, правительство – глупцы; они не знают, что делают их левые руки или куда они суют пальцы.

– Я не федеральный агент. Я защитник общественных интересов из Лос-Анджелеса в Калифорнии. – Она посмотрела на Жан-Клода. Его лицо ничего не выражало, руки сложены на груди не в мольбе, а от нервного беспокойства. – Что мне делать? – спросила она.

Сулавье беспомощно вскинул длинные руки к потолку.

– Не могу сказать, – сказал он. – Я как в ловушке между вами. Я ваш сопровождающий и avocat. Но я верный слуга полковника сэра. Действительно глубоко предан.

Жан-Клод и Розель у дверей кухни печально и торжественно кивнули.

– Я хочу сделать прямой звонок, – сказала Мэри, чувствуя, как замедлилось дыхание и ее тело автоматически компенсирует это. Она посмотрела в открытую дверь: яркое солнце и красивое синее небо. Воздух благоухает гибискусом и чистым океаном; приятные семьдесят градусов по Фаренгейту, а на часах восемь тридцать. Она разбудит кое-кого в Лос-Анджелесе. Но что поделать.

Сулавье покачал головой, как китайский болванчик.

– Прямые звонки запрещены.

– Это противозаконно, – напомнила Мэри, слегка наклонив голову. Она видела, как между ними вырастает стена; насколько высокая?

– Приношу извинения, мадемуазель, – сказал Сулавье. Он пожал плечами: не его вина.

– Ваше правительство действительно заблокирует передачу сигнала от моего личного устройства по защищенному каналу?

– Блокировка уже поставлена, – сказал Сулавье. – Синхронизированное воздействие помех на прямое подключение, мадемуазель.

– Тогда я хочу нанять самолет и немедленно покинуть Эспаньолу.

– Ваше имя в списке тех, кому запрещено покидать страну, мадемуазель. – Улыбка Сулавье была сочувственной, огорченной. Он прошелся по комнате, легко коснулся полки над неиспользуемым каменным камином, погладил ладонью спинку дивана, разделявшего гостиную. – Во всяком случае в ближайшие двадцать четыре часа.

Мэри сглотнула. Она не позволит себе злиться; о панике не может быть и речи. Она осознавала свой страх, но тот не сковал ее. С ясной головой она перебирала доступные варианты.