Королева ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Грег Бир cтр.№ 49

Cтраница 49

– Ричард? Могу я купить еды на ужин? На кухне шаром покати, и мне понадобится твоя карточка. На моей ноль.

– Возьми, – сказал Ричард.

– Я выйду и вернусь через полчаса. Где в этом районе лучший продуктовый?

– Ангус Грин. Два квартала по Кристи, дальше по Саламандер.

– Точно. Я знаю. Есть пожелания?

Он посмотрел на нее, подняв бровь, и она снова втянула губы.

– Извини. – Открыв дверь, она оглянулась: он уже склонился над столом, писал стираемой ручкой. Закрыла дверь. Шаги по бетону вниз.

ЛитВиз-21/1 Подсеть C «Интересности» (Философствующий комментатор Хром Вижняк): «То, что мы видели до сих пор, – это странная и пустая планета, неравномерно покрытая чахлой растительностью. Моря изобилуют растительной жизнью и, возможно, никакой иной, тогда как круги башен на суше – несомненно рукотворные, как мне кажется, – подталкивают нас к размышлениям о возможных следах исчезнувшей цивилизации и погибших разумных существах. Эта загадка остается загадкой в течение всего нынешнего Рождества; дополнительные данные от АСИДАК – именно дополнительные, не откровения. Руководители проекта АСИДАК и ученые, работающие с АСИДАК, по понятным причинам не хотят выдвигать какие-либо теории. Но наш ЛитВиз продолжается, и потребность в выдвижении теорий колоссальная.

Мы попросили Роджера Аткинса из корпорации «Проектировщики разума» спросить привязанную к Земле модель АСИДАК о том, что она думает о возможности жизни на B-2. Я лично говорил с симулятором при посредстве «матери» симулятора Джилл, кибернетического шедевра Роджера Аткинса. Вот что сказал земной брат АСИДАК:

ДЖИЛЛ (Сим-АСИДАК)> «Форма башен поражает. То, что у башен отсутствует всякая активность, склоняет меня к мысли, что они созданы либо как статичные произведения искусства, либо как памятники или указатели, но их размещение по всей планете, помимо их смещения к берегам океанов, кажется произвольным. Морская жизнь исследована еще не полностью; АСИДАК не исключает возможность существования крупных подвижных форм жизни вроде китов. Также нельзя пока исключить еще, что жизнь в океанах организована неизвестным нам образом».

Вижняк: «Нежелание моделировать ради выдвижения гипотез – неотъемлемая часть немоты, поразившей разработчиков АСИДАК, специалистов по работе с ней и интерпретаторов ее действий. Что бы они сказали, будь они менее осторожны? Стали бы размышлять о живом океане, единственной и единой жизненной форме, занимающей всю водную часть В-2? Или о разумных существах, которые вновь переселились в море, возвратившись к некой идиллической первозданной форме, взяли отпуск, не преуспев в построении высшей цивилизации? Возможно, они сказали бы нам, что строители башен покинули планету и живут в космосе, где мы сейчас делаем первые шаги, создали огромные космические колонии или, возможно, звездолеты, в которых отправили свои шаблоны в долгие путешествия… B-2 становится игрушкой для интеллекта, загадкой, раздразнившей наше острейшее любопытство. ЛитВизу же в итоге достались лишь праздные разглагольствования скучных старых пердунов вроде меня. Кто знает, как долго нам придется дожидаться правды…

Редактор «Интересностей» Рейчел Даррелл: «Доктор Вижняк, вы наверное в курсе, что надвигается своеобразный тысячелетний рубеж…»

Вижняк: «Да. Тысячелетие по двоичному исчислению».

Даррелл: «Вы говорили о нашем нетерпении поскорее узнать, о жажде получить готовые ответы. Как вы думаете, двоичное тысячелетие – это симптом детского любопытства?»

Вижняк: «Через несколько дней, когда наш одиннадцатизначный год сменится годом с единицей и одиннадцатью нулями – в двоичном исчислении, конечно, – великое множество людей почувствует: грядет нечто важное. Другие, несомненно, сами попытаются сделать нечто важное, но я не стану их на это подбивать.

Даррелл: «Да, но, по-вашему, – это симптом нашего ребячества, нашей крайней молодости?»

Вижняк: «Мы уже не дети; я бы сказал, в двадцатом веке человечество вступило в сложный период отрочества, и теперь мы подростки. Детством были невинное насилие и величие эпохи Возрождения, промышленная революция, когда мы научились пользоваться руками, словно… подходящего сравнения нет. А вот теперь мы, перебарывая непонятное нам внутреннее сопротивление, пытаемся быть взрослыми, зрелыми, заставляем себя быть взрослыми, и горе тем, кто открыто пытается удерживать нас от этого. Мы сами корректируем себя, и нельзя сказать, что эта коррекция неэффективна, поскольку это стремление к истинному психическому здоровью – одно из чудес середины двадцать первого века. Я сам не достиг бы и половины того, чего добился, если бы не коррекция… Уверен, сомнения некорректированных и их страхи утратить индивидуальность беспочвенны. Меня, знаете ли, не считают никчемным. Некоторые считают меня довольно черствым… Однако я отвлекся.

Мы наказываем и себя, это неприятная сторона нашего стремления к зрелости. Мы пытаемся очиститься болью от того, что так и не смогли понять. Наш покойный президент-самоубийца Рафкинд и его неконституционные попытки привести американскую политику к некоему единообразию проявлений, его попытка подавить то, что он называл разрушительным инакомыслием… Его сокрушительный провал в роли государственного деятеля, болезненный неуспех его попыток провести реформу нашей судебной системы…

Даррелл: «Да, но что насчет двоичного тысячелетия?»

Вижняк: «Что я могу сказать об этом? Это глупость. Когда-то двоичное счисление имело огромное значение, поскольку лежало в основе всех вычислительных систем. Теперь двоичное вычисление устарело; даже самый примитивный компьютер использует нейросети мультисостояния и методы линейных изменений… Люди, возвещающие о двоичном тысячелетии, старомодны, отстали от века, как многие апокалиптики прежних эпох. Они ленивы и нелюбопытны. Они хотят, чтобы истину подавали им на блюде откровения, как дар Божий или какой-то доброжелательной высшей силы. Двоичное тысячелетие – всего лишь очередная нумерологическая утка.

Даррелл: «Считаете ли вы, что откровения АСИДАК можно увязать с этим движением? Вдруг в первый день нового года АСИДАК раскроет нам нечто столь глубокое, столь потрясающее, что нам придется переоценить все, что мы знали и во что верили до сих пор?»