Посланники одобрительно кивали, воодушевляя нас продолжать. Моя внутренняя дикарка взяла в руки бубен и принялась помогать всеми силами. В который раз восхитившись ее смелостью, я раскрыла рот, и понеслось:
«…я всё не пряла, только ночь провела.
Прялочку под лавочку, сама с милым легла…
Барыня, барыня, сударыня барыня…»
Сначала мне показалось, что посланников смутило слово «прялочка» — дикие же, откуда им знать, о чем в песне поется? Вдруг я Калки оскорбляю или жрецов.
Но нет, похоже, проблема была в другом. Постепенно к звукам песни стали добавляться посторонние шумы, похожие на крики мартовских кошек. Или пение жаб. Сложно было сразу определиться.
Потому я захлопнула «песенник» и прислушалась. Посланники начали остервенело чесаться и жалобно попискивать. Сначала у них покраснели лица, а потом и глаза выпучились, как у осьминогов. Их тонкая бледная кожа покрылась красными волдырями, похожими на укусы пчел.
Мы с девчонками замерли, не зная, что предпринять. Ма переводила взгляды с нас на гостей и о чем-то напряженно размышляла. Когда поняла, что приступ у посланников не пройдет сам по себе, схватилась за голову и упала на колени.
— Убьют, — возвестила она. — Всех. Нас.
Ка подошла ко мне и взяла за руку. Доверчиво заглянула в глаза:
— Варя. Что?
Притворяться, будто не понимаю, о чем речь, я не стала.
— Намухлевала, каюсь, — призналась и сникла. — Но откуда ж мне было знать, что у толстопузов аллергия на эти цветочки?
Привлеченные подозрительным шумом, в пещеру вбежали воины. Уставились на остервенело почесывающихся хозяев и замахнулись на нас копьями. Издали воинствующее рычание.
— Спокойствие, только спокойствие, — прикрикнула я. — Тревога ложная, сейчас все исправим.
Все же есть в этой жизни справедливость. Как хорошо, что «Супрастин» так вовремя попался мне на глаза, когда я собиралась «в дальний путь». Эх, знала бы, как далеко залечу, взяла бы чемодан побольше.
— Ка, воды, — попросила я и полезла в клатч.
Через двадцать минут чудом воскрешенные посланники так расщедрились, что вручили нам не три, а четыре приглашения на танцы. Так у Ма появился шанс обзавестись третьим мужем. Внешность у нее, конечно, не то, что на любителя — скорее на извращенца. Зато она сильная и работать может за четверых, проверено. Вдруг и дождется наша старушка порнушки…
Глава 12
Наступил долгожданный день икс. Ма растолкала нас чуть свет и приказала поторопиться со сборами. Попеременно зевая и охая, я поднялась на ноги и выглянула из пещеры.
Словно в ответ на мольбы жрецов, небо раздобрилось и спрятало серые тучи в глубокие карманы. Блестящий солнечный диск лениво выкатил на прогулку и подарил нам несколько теплых лучей. Впервые за прошедшую неделю воздух прогрелся до такой степени, что можно было покинуть пещеру, не стуча зубами от холода.
В отличие от людей, земля с нетерпением ждала наступления дождей. Несмотря на холодные ночи и утреннюю росу, лес нуждался в воде. Пожухлая трава обиженно шуршала на ветру; корявые деревья тянули ввысь свои иссохшие «руки», прося у неба пощады. Растрескавшаяся земля исходила пылью.
Для меня такая погода казалась сущей нелепицей. Ну как может быть одновременно холодно и сухо? Такое ощущение, что тут не обошлось без колдовства. Или неизвестной моему миру технологии. Задрав голову вверх, я долго смотрела и пыталась увидеть своды купола. Нет, не так — Купола, именно с большой буквы. Наверняка вся фишка в его влиянии на местный климат, больше мне нечем объяснить подобный феномен.
Как ни крути, а все изнывало по дождю. Даже я. Нет, мне совершенно не хотелось оказаться промокшей до нитки. Мой план был несколько иным: срочно попасть в жилище к жрецам. Отсидеться на время ливней в теплом помещении, вкусить запретных радостей гарема. Навсегда забыть об изнуряющем физическом труде, грязи и скудной пище. От работы кони дохнут, а люди превращаются в мулов — безвольных и апатичных.
— Хочу жить нормально! — посетовала я улыбающемуся желтому солнцу. — Радоваться утреннему пробуждению, смеяться. И танцевать.
В последние дни я превратилась в настоящую буку. Мне до такой степени осточертели варварские условия существования, что ни прилично сказать, ни матом сформулировать.
Из полной простодушной хохотушки я превратилась в злостную и вспыльчивую варварку. Эдакую инфузорию без туфелек, простейшее одноклеточное, стремящееся только к одному — уцелеть любым путем. Меня раздражало все вокруг. Даже я сама.
— Не сердись, — Ка подхватила меня под локоток и потянула в сторону леса. — Все изменится. Сегодня.
Я грустно опустила взгляд и осмотрела свое измазанное глиной тело.
— Неужели нам обязательно являться на танцы в таком виде? — мой вопрос прозвучал вполне резонно. — Или мыться тоже табу?
Ма хмыкнула и к моему удивлению ответила почти ласково:
— Чистое тело. Нравится. Мужьям.
— Серьезно?.. — не удержалась я от едкого замечания. — Может, у тебя в «кладовой» еще и ванна с подогревом завалялась? Или душевая кабина?
Ни того, ни другого у Ма не оказалось. Зато старуха отвела нас к затерянному среди леса болотцу и приказала смыть с себя «одежду». Я покосилась на заполненный тиной и ряской водоем и на всякий случай уточнила:
— А другого варианта нет?
Как-то совсем не хотелось менять шило на мыло, то есть одеяние из глины на причудливый наряд из зеленоватой жижи. Да и парфюм а ля «я не кикимора, а царевна-лягушка» слишком тонок для моего измученного «Шанелью» носа.
Ма загадочно пожала плечами и фыркнула:
— Озеро. Табу.
Я давно научилась понимать невежливые намеки главы семейства. Типа — не боишься гнева жрецов, пользуйся на здоровье их собственностью. Если спросят — мы тебя не знаем. И вообще, ты, Варвара нам чужая, так что поступай, как знаешь.
Привычку подолгу размышлять я отбросила вместе с обычной одеждой и этикетом. В новых условиях действенным было только одно правило: все или ничего. Обведи вокруг мизинца варваров или сдохни. Я выбрала первое. Схватила за руку Ка и потащила ее к озеру.
Жрецы предвидели такой исход и отправили троих дозорных на тараканах следить за порядком на водоеме. Вдруг варваркам понравится купаться, и они начнут делать это постоянно. Тогда жрецам и их наложницам станет негде устраивать выездные оргии.
Но мы с Ка пошли другим путем. Во время своего неудавшегося побега я приметила тонкий ручеек, впадающий в озеро жрецов. И раз вода куда-то впадает, значит, она откуда-то вытекает. Этот нехитрый закон я и решила проверить на практике.
Памятный ручеек мы искали довольно долго. Он до того иссох, что стал походить на узкую шелковую ленту. Но все же вода в нем еще была. Дождавшись, пока дозорные отойдут на безопасное расстояние, мы с Ка пошли вверх по крутому склону, изображая из себя великих лозоходцев.